— Неужели вы не знаете, что себе помочь гораздо труднее, чем другим? — ответила Альмира, а это была именно она. — Да, может быть, я прекрасно могу управлять мыслями других, но управлять своими я не в силах.

— Это правда. Но я неуверен, смогу ли помочь вам… Я простой волшебник и, знаете, мне пришлось долго учиться, чтобы иметь хоть какие-то знания. Я не могу помочь вам прямо в большом смысле, могу лишь направить. Но вы сама можете…

— Я знаю, что могу, а что нет, — возразила Альмира. — С уверенностью скажу, что нет, не могу. Я пыталась забыть! Я стирала воспоминания настолько, что теперь даже и не помню, почему так ненавижу ее. Я вообще не помню, что нас с ней связывало, потому как все забыла, — и это далось мне очень тяжело. Вы говорите, что мне легко управлять мыслями, ведь у меня дар — но по отношению к себе я его не чувствую. Я могу помочь другим и, если кто-то попросит меня сделать это, я сделаю так, что он этого и не вспомнит. Но вот если я захочу стереть память себе, я все равно буду вспоминать, даже еще больше, чем было раньше. Да, я не помню ничего — ни то, какие отношения нас с ней связывали, ни зачем она уничтожила мой шар, ни то, кто она была мне, — мне удалось стереть все воспоминания. Абсолютно все. Можно сказать, что я ничего не помню. Все-таки я хорошая фея мыслей, но…

— Но?

— Теперь я хочу другого. Я все равно не смогу забыть свой любимый дом, вообще никогда — он был слишком ценен для меня, чтобы вот так вот стирать память о нем. Я, конечно, могу, но не хочу. Пусть память о волшебном шаре у меня останется.

— А если бы ты попробовала и ее стереть? Может, тогда бы ты все забыла?

— Нет, я уже говорила, что мой шар слишком ценен для того, чтобы его забывать. Я хочу помнить о нем всегда — мне важно не это. Ведь я хочу другого. Я подумала… Уже после того, как все забыла. А что если отомстить ей? Что если заставить ее понять, что, лишив меня дома, она не уйдет безнаказанной? Мне иногда кажется, что когда-то она была важна для меня, даже важнее, чем волшебный шар… Но сейчас я понимаю, что важнее моего шара нет ничего. Он был моим домом, а она… Она поплатится за то, что лишила меня его. Я отомщу ей. Обязательно.

Собеседник молчал, и она продолжила:

— Но только вот как? Конечно, я пыталась навредить ей сама, но ничего не выходило. Для нее я — никто. Теперь никто… И я даже придумать ничего не могу, чтобы она почувствовала, что лишилась чего-то важного, чтобы она прочувствовала это так же, как и я, когда лишилась своего дома-шара…

— Но… Обязательно тебе это делать? Ты ведь можешь не мстить.

— Могу не мстить. Да. Я, конечно, могу ее простить, но… Мой дом был таким уютным! А теперь у меня его нет, и я должна ей это простить? Он был очень ценным для меня. Я говорю это уже десяток раз, но готова сказать еще сколько угодно. Может быть, могу помочь кому угодно, но себе — точно нет. Ведь я не могу ей отомстить, а это — моя единственная цель.

— Так ты можешь отказаться от этой цели

— Да, да, конечно, могу! Но даже ты представить не можешь, какой сильный был контраст между моим волшебным шаром и той неуютной комнатой, где я живу сейчас.

— Ты можешь… переехать, — предложил волшебник мыслей. — Просто сними другую комнату, уютнее. Ты помогаешь многим людям и, я думаю, ты сможешь поселиться везде, где захочешь.

— Нет, спасибо. Мне не нужен любой дом, даже самый богатый и уютный. Мне нужен мой шар! А так как у меня его теперь нет, мне теперь нужна лишь месть. Я не могу ничего забыть… Лишь пока не отомщу. И это цена за мой бывший дом.

— Но зачем привязываться к одному и тому же дому на всю жизнь? Его можно просто забыть и потом начать все заново.

— Мне не нужно заново. Мне нравился мой дом. Теперь мне нравится идея о мести. Хочу — значит, отомщу. Я сделаю это, и никто меня не остановит.

— Я должен тебя отговорить… Ведь те, кто управляют мыслями, должны всегда направлять клиента на правду. Но ты моя коллега, Альмира, и, если уверена в том, что поступаешь правильно, значит, ты поступаешь правильно, иначе быть не может. Ведь ты очень сильная фея, и я всегда восхищался твоим талантом, — да и все, кто приходили за помощью к тебе, тоже восхищались. И я никак не могу тебя отговорить.

— Я тоже уверена в том, что если я отомщу ей, то это будет выполненная цель — и наконец-то я хоть как-то компенсирую пропажу шара. Но Агнес… Скоро затевается карнавальная игра. Если я буду участвовать, вдруг выиграю? Тогда я смогу забрать глаза Агнес вместо шара. Это будет справедливо.

— А если ты… проиграешь? Именно ей? Что ты тогда будешь делать?

— Мне все равно. Это хотя бы будет значить, что я попыталась сделать то, что хотела. Если не получится, проиграю. Но отказываться от мести не хочу. Даже если у меня ничего и не получится.

— Я все же не рекомендую тебе, — начал волшебники и тут…

Пришел ежик. Неизвестно, как он смог здесь оказаться, но факт остается фактом — еж был здесь.

.

Он залез прямо на стол и, посмотрев в глаза Альмире, прошептал:

— Ты правильно выбрала участвовать в следующем карнавальном соревновании. Ведь на нем случится нечто особенное. Придет наследница. Дочь Амелии Каролинг, принцесса карнавала. И если ты успеешь переманить ее на свою сторону, прежде чем это сделают Агнес или Жрец, ты сможешь победить… Вместе с наследницей. И уж тогда сможешь отомстить кому хочешь, кому угодно. И у тебя есть все основания мне верить — даже если ты проиграешь, то хотя бы попытаешься, ведь ты сама так сказала. Прощай, Альмира. И знай — ты можешь отомстить… Если попытаешься.

И ежик исчез. Просто растворился.

Альмира с удивлением на него посмотрела, но промолчала. Решила подумать, верить или нет какому-то странному ежу, который советует ей рискнуть всем. Ждать какую ту наследницу. А вдруг правда?..

Она попытается. Это лучше, чем просто жить и знать, что ты мог что-то сделать, но не сделал. Лучше ошибиться, чем просто забыть о шансе.

— Кто это был? — удивленно спросил коллега Альмиры, и та, как ни странно, беспечно ответила:

— Не знаю. Но я ему верю. И буду участвовать в том соревновании, ведь то, что этот ежик сказал, может быть отчасти правдой. — Альмира надела плащ, открыла зонт и приготовилась уже уходить. — И кстати, я поняла, почему в своих мыслях разобраться гораздо сложнее, чем в чужих: ведь те личные. И иногда легче бывает просто выговориться тому, кто слушает. Вот как тебе сейчас. Это и называется настоящая магия мыслей.

И ушла. Закрыла дверь, и волшебник, выглянув в окно, наблюдал за тем, как она уходит в дождь. Хрупкая фигурка, вздумавшая отомстить.

— Увы, она никогда меня не слушает. И не понимает. Она ошибется, но никогда не поймет, что для меня она что-то больше, чем просто коллега. Даже если я это скажу, она не поймет, что я говорю о ней…

А мы никогда не узнаем его имени, потому что даже Альмира не спешила его узнавать. Простой волшебник, управляющий мыслями — психолог.

Альмира шла по пустынной аллее под проливным дождём в своём необычном белом пальто. Она думала…

Лежащие на земле осенние листья уже превратились в мусор, мокрый и никому не нужный. Из-за дождя улицы было почти не видно, но Альмира очень любила такую погоду. Во-первых, она располагала к размышлениям. Во-вторых, осень очень подходила к её настроению, почти всегда. В-третьих, у этого сезона была некая красота, можно сказать эстетичность, за что её любили почти все жители города.

Ах, ладно, зачем же врать — это было единственное время года в городе — и можно самому решить, любишь ты такую погоду или нет.

Альмира вот полюбила. Карнавальный город был странным, необычным и совсем не похожим на все другие места, где она когда-либо была. Его нельзя было спутать ни с чем другим.

«Как и мой волшебный шар», — вновь подумала девушка и вернулась к своим мыслям.

Она думала о еже…

Серьёзно, почему она поверила, увидев какого-то зверя первый раз в жизни и услышав его слова — на самом же деле туманное предсказание, — которое совершенно неизвестно, сбудется или нет? Нет, ну правда, когда появилось это странное существо… Слова ежа, подумала она, это единственное правильное решение.