«Посмотри-ка на меня теперь, папаша. Посмотри на меня».

Скрипнули весла, плеснула вода, и лодка заскользила по озеру в направлении неровной гряды серых утесов. Солнце золотило горы, а в морозном воздухе чувствовалось приближение зимы. Граб подался вперед и налег на весла, лодка поплыла быстрее, и еле слышные звуки, которые она издавала при движении, растворились в глубокой тишине, витающей над озером.

Скирда сидела на носу, высунув язык и выпрямив спину, напоминая резную фигуру. Рядом, положив руку на спину собаке, устроилась на корточках Вика в меховой накидке и с раскрашенным лицом. Арен и Кейд тесно прижались друг к другу, не сводя глаз со вздымавшихся впереди утесов. На средней скамье сидел Граб, на корме примостилась Фен, надвинув на голову зеленый капюшон. Лицо у нее было суровое, взгляд отсутствующий; она изо всех сил пыталась скрыть страх, но Арен все равно его чувствовал. Он уже достаточно хорошо изучил девушку.

— Почему Грабу всегда приходится грести? — проворчал скарл.

— Ты сам напросился, дурень, — ответил Кейд. — Когда хвастался, насколько ты сильнее всех нас, вместе взятых.

— Все равно нечестно, — буркнул Граб.

Арен почти не слушал их пререканий. Он не сводил глаз с Хаммерхольта, видневшегося впереди на расстоянии не более лиги. Очертаний крепости не скрадывали даже мягкий предвечерний свет и белесые клубы тумана. Зубчатые стены громоздились одна над другой, по углам высились четырехугольные башни. В нем не было ни единого плавного изгиба, никакой красоты и изящества. Незыблемый, словно скала, он олицетворял грубую силу. Это был краеугольный камень Оссии, основание, на котором могла обрести опору вся страна. Если бы королева Алиссандра Пряморечивая устроила ставку здесь, все могло сложиться иначе.

Арена знобило от волнения. Как и Фен, он боялся, но, в отличие от нее, был исполнен яростной решимости. Столько всего могло пойти прахом, но в глубине души он верил, что они сдюжат. Точно такую же дерзкую уверенность он ощущал во время своих столкновений с Рафой, Клиссеном и Вильхамом. Возможно, он отринул кроданского бога, а Воплощения еще не убедили его в своем могуществе, но все же он хранил веру в душе.

Теперь он был уже не мальчиком.

Эта перемена произошла за последние несколько дней. Он стал сосредоточеннее, спокойнее, выдержаннее. Он больше не был сыном своего отца, обузой для остальных. Теперь он делал выбор самостоятельно, и если сегодня им суждена смерть, по крайней мере, он умрет свободным.

Граб направил лодку в тень утесов, обступавших озеро. Лодку они купили на деньги Мары в деревне на другом берегу, теперь уже едва различимой сквозь туман. Посередине озера колыхалось рыболовецкое судно, но они не видели ни души, держа путь вдоль обросшего ракушками подножия утесов и вглядываясь в складки горной породы. Где-то здесь находится вход в пещеры, если верить старой карте, которую оставил Ярин. Вода уже достаточно опустилась, чтобы его можно было заметить.

Если карта не врет. Если вычисления Мары правильны. Если.

Арен запрокинул голову. Прямо над ними в темно-синем небе мягко сияла призрачная Лисса. Луна его матери. Когда стемнеет, явится Тантера, потянув за собой воду, сражаясь с Лиссой за отцовское расположение; ведь Джоха был Воплощением Моря и Неба, и вода это помнила.

Знала ли его мать, кем был Рэндилл? Арен задумался. Причастна ли она к преступлениям отца или же находилась в неведении? Впрочем, какая разница? Он не в ответе за выбор, сделанный родителями, ему незачем заглаживать их проступки. Его мать, как и отец, теперь далека и недосягаема, словно луна, имя которой она носила. В какой-то мере его всегда будет тянуть к родителям, но изменить его путь они не властны.

Он вернет Пламенный Клинок. Не для того, чтобы искупить отцовское предательство или произвести впечатление на Гаррика, а потому, что так надо.

— Это оно? — спросил Кейд, указывая налево, где в полумраке между двумя выступавшими вперед скалами виднелась узкая расщелина.

— Может быть, — ответила Вика. — Граб, подгреби поближе.

Граб, бормоча по-скарлски, налег на весла и направил лодку к расщелине. Им пришлось пригнуться, потому что свод был довольно низкий, но, оказавшись внутри, они увидели, что пещера ведет дальше в темноту. Было зябко и сыро, сверху капала холодная вода.

Кейд зажег фонарь и поднял над головой. Граб снял весла с уключин, одно подал Арену, и оба принялись орудовать ими, как шестами, отталкиваясь от стен и продвигая лодку вперед.

Вечерний свет остался позади. Блестящий камень подступал вплотную, каждый шорох отдавался жутковатым эхом. Скирда скулила и прижала уши к голове.

Арен обрадовался, когда путь раздвоился: это соответствовало карте пещер, которую держал Кейд. Кейд повернул влево. Потолок стал выше — или вода опустилась, — и вскоре снова удалось выпрямиться. Арен, убежденный, что они следуют в верном направлении, велел повернуть еще раз. Дальше, согласно карте, будет еще одно перепутье.

Но перепутья не оказалось. Перед ними была лишь каменная стена, глухая и непроходимая. Арен и Граб остановили лодку.

— Неужели я пропустил поворот? — пробормотал Кейд.

— Здесь не должно быть тупика, — озадаченно проговорил Арен. Он следил по карте вместе с Кейдом, поэтому ошибка исключалась.

— Карта очень старая, — сказала Фен.

— Не старее этих скал, — раздраженно бросил Кейд.

— Тупорылый прокладывает путь, будто пьяная корова, — вставил Граб.

Арен пристально вгляделся в карту, пытаясь увидеть какую-нибудь помету, какую-нибудь подсказку, которую он пропустил, но сквозной путь был только один. Если его не найти, план рухнет при первом же препятствии. Все полагались на Арена. Неудача его уничтожит.

И тут Вика усмехнулась:

— Спокойно, друзья. Мы прибыли слишком рано, вот и все. Вода еще высоко.

Арен облегченно выдохнул. Да, она права. Просто надо подождать.

Они принялись ждать. Вода убывала быстро. Арен со страхом подумал о том мгновении, когда ее ход обратится вспять и пещера снова заполнится.

Чтобы скоротать время, они принялись гадать, как обстоят дела у Орики, Харода и Мары. Как они и рассчитывали, Орику сразу приняли в труппу, а Харода и Мару они покинули в явочном доме, когда те облачались в одежды, приличествующие гостям Кроданской империи. Хотя оба и собирались войти через главные ворота, их подстерегала опасность ничуть не меньшая, чем тех, кто сидел в лодке. Много ли Киль рассказал Железной Длани? Назвал ли имена, описал ли внешность? Стоит ли полагаться на приглашение, которое раздобыла Мара? Если их схватят или не пропустят внутрь, Арен даже не узнает.

До него донесся раздражающий стук: Кейд барабанил пальцами по борту.

— А я-то думал, мы очертя голову ринемся навстречу опасности, — вздохнул Кейд, пока впереди дюйм за дюймом открывалась следующая пещера.

Наконец они опустились достаточно низко, чтоб двинуться дальше, пригнувшись и отталкиваясь руками от потолка. Спустя несколько малоприятных минут расстояние до потолка увеличилось. Коридор расширился и превратился в пещеру, свет фонаря едва достигал стен. Путники начали перешучиваться друг с другом, почувствовав себя бодрее и свободнее. Но тут в темноте что-то плеснуло — судя по звуку, что-то покрупнее рыбы, — и они снова притихли.

— Похоже, сквозной путь находится прямо здесь, — сказал Кейд, показывая пальцем.

— Теперь Граб сможет грести, — сказал скарл. Он вложил весла обратно в уключины и снова налег на них, мимоходом поглядывая по сторонам.

Свет фонаря заиграл на стене пещеры. Арену понадобилось всего мгновение, чтобы разглядеть устье следующего коридора в том самом месте, где указывала карта. Когда они приблизились, он увидел, что внутри что-то влажно поблескивает, отражая свет. Он прищурился, чтобы разглядеть получше, и сердце у него упало.

Прутья. Вертикальные прутья, прочно вделанные в камень. Решетчатые ворота, преграждающие путь. Граб подгреб поближе. Металл был ржавый, но крепкий, а створки ворот удерживал большой железный замок. Арен на всякий случай подергал его, но тот не поддался.