— Полый Человек, — пролепетал он.

Келла переспросила:

— Кто?

Но Кейд уже сидел на койке.

— Эй, ты куда! — воскликнула девушка. — Тебе нужен покой!

— Уже не нужен, — рассеянно ответил он, натягивая башмаки. — Мне гораздо лучше. Ты творишь чудеса, Келла.

— А как же боль?

Кейд сунул руку под подушку, достал флягу и сунул в карман.

— Наверное, просто живот пучило.

— Живот у него пучило! — Она начинала сердиться. — Мы неделю пичкали тебя успокоительным! Ты ведь кричал как резаный!

Не слушая ее, Кейд соскочил с кровати, но после долгого бездействия ноги ослабли, он пошатнулся, и только Келла удержала его от падения.

— Посмотри на себя! Ты даже ходить не в состоянии!

Кейд схватил девушку за руки и вернул себе равновесие. Они посмотрели друг другу в глаза, и он осознал, что между ними установилась крепкая связь.

— Спасибо тебе за все, — серьезно сказал Кейд. А потом, движимый внезапным порывом, добавил: — Ты очень красивая.

— Что? — Неожиданный поворот беседы озадачил Келлу.

Кейд понял, что выбрал неподходящее время для признания.

— Не бери в голову, — попросил он и поспешил прочь. От былой неуклюжести не осталось и следа. — Просто пучило живот! — бросил он через плечо и выбежал наружу.

Хмурый день подходил к концу, близился отбой, и на короткой грязной дороге к южным воротам царила толкотня. Узники, занятые в прачечной, мастерской и поварне, заканчивали труды и расходились. Некоторые селяне — слуги, работники лазарета и прочие — оставались в лагере на ночь, но большинство уходило еще засветло. Вереница повозок выстроилась у ворот в ожидании досмотра.

Арен и Граб околачивались в стороне, из-за угла наблюдая за происходящим. Скарл имел привычку держаться слишком близко, что доставляло Арену неудобства (от Граба воняло, будто от промокшего медведя), но юноша научился с этим мириться. После заключения ненадежного союза Граб то и дело ошивался рядом. Сначала Арен решил, что скарл старается не спускать с него глаз, но вскоре понял настоящую причину: с Грабом никто больше не хотел водиться.

— Вот он, — сказал наконец Арен.

По ту сторону дороги из поварни выходил Таг. За ним, застегивая куртку, вразвалку следовал толстяк Грен, главный повар, — добродушный кроданец с блестящей лысиной и отвислыми черными усами.

Арен с Грабом проследили, как Таг запирает кухню и протягивает ключ Грену, а тот опускает его в карман куртки из свиной кожи. В отличие от узников, селяне имели возможность одеваться по погоде.

— Правый карман, как всегда, — заметил Арен.

— Всегда один и тот же карман, да. Граб сунет в карман подложный ключ. До самого утра толстяк не заметит подмены. — Он помахал фальшивкой перед носом у Арена.

Этой грубой поделкой они обзавелись в мастерской: ее вырезал из металлического обломка узник, которого Арен соблазнил новыми башмаками из запасов Граба, пополнившихся после взрыва на руднике.

Арен с сомнением оглядел ключ. Эта часть плана не внушала ему уверенности: в основном потому, что сама идея с подменой ключа принадлежала Грабу.

— А ты уверен, что получится? Вытащить один ключ и подсунуть другой, чтобы повар ничего не заметил?

Граб взмахнул рукой, и ключ исчез на глазах, словно растворился в воздухе. Скарл смерил Арена презрительным взглядом.

— У тебя много дарований, — признал юноша. — Превосходный вор и несравненный воин.

— Иногда Граб сам себе дивится. А еще он умеет различать насмешку. Следи за своим языком, Паршивец.

И все-таки Арен сомневался. Он знал, что у скарлов запрещено подделывать историю и лгать о своих подвигах, иначе всякий мог бы наделать татуировок и объявить себя героем. Существовало даже какое-то жреческое собрание, именуемое Черной Троицей, которое проверяло подобные заявления. Однако рассказы Граба о собственном доблести плохо вязались с гадким задирой, которого никто не любил.

— Ну а когда ты подменишь ключ, что потом? — продолжал Арен.

Скарл закатил глаза.

— Граб пойдет на кладбище и заберет мешок, зарытый за высоким надгробием в северо-восточном углу. Но сначала Граб хочет знать, кто принесет туда мешок и что внутри.

— Грабу не нужно этого знать.

— У Граба есть пара кулаков, которые докажут иное.

— Тогда Граб проведет остаток дней в тюрьме, а когда помрет, вторая половина его тела останется чистой, как совесть слабоумного.

Побои еще были свежи в памяти Арена, но уже не чувствовал себя жертвой, как прежде. Скарл попросту бахвалится, ведь ему отчаянно хочется сбежать. Если не посвящать Граба в подробности, преимущество будет на стороне Арена.

Граб с рычанием оскалил зубы, но пошел на попятную и больше не вспоминал про пару кулаков.

— Чем займемся мы с Кейдом, пока ты будешь на кладбище? — спросил Арен как ни в чем не бывало.

— Спрячетесь в бане, куда вас впустит Граб, — с недовольным видом отчеканил тот. — Наденете теплую одежду и обувь, которой снабдит вас Граб.

Арен продолжил, не обращая внимания на его реплику:

— Пока ты будешь ходить, мы сделаем из одеял веревку, а потом…

— Одеяла тоже принесет Граб. В горах холодно. Спасибо, Граб!

Арен смерил его взглядом, в котором читался вопрос: «Ты закончил?» — этому он научился у магистра Фассена.

— Потом будет отбой. Мы проскользнем в кухню, наберем побольше еды и сбежим.

— Да. Мимо псов, которые станут лаять, а потом вытянут из вас кишки, словно лоснящуюся связку сосисок. Если, конечно, у кого-то нет плана… — Скарл выжидательно замолчал.

— У кого-то есть план.

Граб выругался себе под нос на родном языке.

— Итак, мы проберемся мимо псов. Потом будут стражники, которые прохаживаются по частоколу, — продолжал Арен. Его взгляд скользнул по лучникам, осматривавшим повозки перед южными воротами. — Если все сложится наилучшим образом, мы проскользнем незамеченными под покровом тумана. Но если кто-нибудь из стражников нас увидит…

— Кому-то придется его убить. Но кому же? — Граб приложил палец к нижней губе и возвел взгляд к небу, изображая глубокую задумчивость, а потом разинул рот с притворным удивлением: — Может… Грабу?

— Правильно, — терпеливо ответил Арен.

— При помощи оружия, которого у Паршивца нет.

Арен не удостоил его ответом. Человек из мастерской, изготовивший подложный ключ, за баснословную цену — новая фуфайка, штаны и носки — обещал выковать три грубых клинка, но на это понадобится еще несколько дней. Ожидание изводило Арена, зато он успел раздобыть несколько самодельных крючков и рыболовную леску.

— Оказавшись за пределами лагеря, мы проследуем вдоль по реке до Хайлфелла, а потом разойдемся восвояси.

Он взглянул на Граба в надежде, что тот не собирается увязаться за ними, но внимание скарла было сосредоточено на другом. Он смотрел на ворону, сидевшую на крыше кухни. А ворона смотрела на него.

— Скоро пойдем, да? — Голос Граба прозвучал отстраненно.

— Когда спустится туман, — ответил Арен. Но в последние дни тумана не было. Погода стояла дождливая, а через несколько дней откроется рудник. Проработав в руднике целый день, они не смогут всю ночь пробираться через горы.

Граб грубо подтолкнул его локтем. Арен с трудом подавил недовольство.

— Что такое?

— Твой друг? — недоуменно вскинув бровь, показал пальцем Граб.

К собственному удивлению, Арен увидел, что по дорожке, ведущей от лазарета, несется Кейд. Видимо, что-то случилось.

Арен окликнул друга, и тот поспешно повернул к ним.

— Ты должен был оставаться в лазарете, пока фляжка не наполнится, — напомнил Арен.

— О тебе спрашивал в селении какой-то человек! — выпалил Кейд. — Со шрамом через все горло! — Он заметил Граба и приветственно поднял руку: — Кейд. Очень приятно. Наслышан о тебе.

Скарл неохотно махнул рукой в ответ.

Арена обдало холодом.

— Со шрамом на горле?

— Как будто его перерезали, Арен! Перерезали! Полый Человек здесь! Надо сматываться!