Хотя… где они? Разве он знал? Разве смог бы объяснить, как их найти?

Он нашел все-таки ключи от снегохода, но тот все равно не завелся, несмотря на то, что Патрик его заправил. Мальчик долго крутился вокруг него, пытаясь понять, в чем может быть причина. А потом вдруг неожиданно придумал, как его починить. И удивился, как ему в голову раньше не пришло.

— Мам! Я пошел ремонтировать снегоход. А потом мы уедем! Я нашел нам проводника!

— В смысле? — не поняла Кэрол.

— Хьюго. Я позвал его. Он будет говорить мне, как ремонтировать его снегоход, он уже сказал, что в нем сломалось. И, естественно, он знает отсюда дорогу в город. Он нас выведет.

— Ты в нем уверен? А если обманет? — насторожилась Кэрол.

— Не обманет. Мертвые не могут мне воспротивиться, ты же знаешь. А проклятые — так тем более. К тому же, он меня боится. Боится даже больше, чем Луи. Почему-то я для него гораздо страшнее.

Он вернулся через пару часов, раздосадованный и злой. Кэрол встретила его вопросительным взглядом.

— Со снегоходом ничего не выйдет, — процедил он. — Мы не смогли починить. Нужны новые детали, а их нет!

Патрик в ярости пнул ногой стоявший рядом стул. Кэрол успокаивающе улыбнулась.

— Ну, ничего. Раз у нас есть проводник, мы можем пойти и пешком, главное, что не заблудимся. Ты не спрашивал, далеко отсюда до трассы?

— Далеко. Но на снегоступах можно попробовать. Только надо, чтобы нога твоя зажила, сейчас ты не дойдешь.

— А где он?

— Я пока отпустил его. Ты хотела с ним пообщаться? Позвать?

— Не надо. Я и сама могу. Но не горю таким желанием… только вспомню его…

— Да уж, приятного мало. Ну и нечего тебе его опять видеть. Хотя когда пойдем с ним отсюда, все равно придется.

— Тогда потерплю уж как-нибудь! — усмехнулась Кэрол. — Чтобы выбраться отсюда, я и не на такое согласна!

— Тогда поменьше ходи, чтобы нога быстрее зажила. Вообще не вставай, поняла? Я все тебе подносить буду. Только на ведро — больше никуда! Мы должны как можно быстрее отсюда выбраться.

— Хорошо, — кивнула Кэрол. — Ты молодец, здорово придумал.

— Да. Мы выберемся отсюда. Найдем Нола и Иссу. Только бы нога твоя побыстрее прошла, и погода опять не испортилась.

— Может, я дойду? Давай попробуем?

— Нет, мам. По такому снегу и пытаться нечего. Идти далеко. Если ты выбьешься из сил, я не смогу дотащить тебя обратно. Мы не дойдем и замерзнем. Нет. Если бы было лето — другой разговор. К тому же, здесь поблизости обитает стая волков. Хьюго сказал. Это их территория. И возле хижины они часто ошиваются, потому что Хьюго с их помощью избавлялся от трупов своих жертв. Прикормил, — мальчик задумчиво помолчал. — Это будет опасное путешествие, мам. И без того тяжко придется, а если ты еще и с больной ногой будешь — то это все, крышка.

Кэрол не стала спорить. Она с трудом наступала на ногу, куда ей еще в такой пусть идти! План Патрика был, конечно, хороший, но она боялась, что нога заживет не так уж быстро, как хотелось бы.

Ушиб был сильный. Возможно, была даже трещина в кости.

Кэрол снова приуныла, но не показала этого Патрику. Пока они будут ждать ее выздоровления, может случиться много чего плохого. Могут прийти проклятые или фанатики. Тимми и Исса, не найдя их, могут уехать. Путь по лесу, где жили волки, пугал не меньше. Но если их раньше не достанут фанатики или проклятые, вряд ли был другой выход — идти придется. Сидеть здесь и ждать, пока их убьют, они не могут. Выжить, уйдя отсюда, шансов больше, чем остаться. Тимми и Исса так говорили — выживает тот, кто двигается, тот, кто остается на месте — погибает.

Они уйдут, решила Кэрол. Уйдут, как только она сможет. А пока нужно продержаться до того времени. Это было не трудно. Только бы не нагрянули нежеланные гости.

Но, к сожалению, они не заставили себя ждать.

Она еще спала, когда Патрик резко и сильно схватил ее за плечо.

— Мам, вставай! Проклятые идут!

Кэрол подскочила и, схватив одежду, стала быстро одеваться.

— Далеко? Откуда узнал?

— Я их чувствую. Их много, мам. Чертов Луи! Я еще доберусь до тебя! Убью, клянусь!

— Сдавайтесь, — спокойно отозвался тот. — Пятнадцать человек. Вооруженных. Вам их не одолеть. Болли, не сопротивляйся, и я сохраню жизнь твоей маме.

— Ты врешь! Мам, не слушай его, нельзя их подпустить. У них приказ тебя убить. Я слышу их мысли. Я не дам им тебя убить. И тебе, ублюдок, не позволю! Тебе придется убить и меня, если ты тронешь мою маму!

— Болли, успокойся!

— Меня зовут Патрик, козел! Патрик! Никакой я не Болли, и никогда им не буду! Отвали от нас! Я скажу все папе! Он найдет тебя и убьет! — в голосе мальчика появилось отчаяние. — Пусть они уходят!

— Они не уйдут. А если вы станете сопротивляться, им на самом деле придется убить твою маму.

— Рик, пошли, — решительно сказала Кэрол. — С ним бесполезно разговаривать.

Она потянула мальчика за собой, выводя из спальни.

— Сколько у нас времени? — спросила она у него, беря с полки тяжелое ружье.

— Я не знаю. Я чувствую их, вижу их мысли, но не могу понять, на каком они расстоянии.

— Хорошо. В любом случае, мы готовы, — наклонившись, Кэрол заглянула ему в лицо и погладила по щеке. — Соберись. Не отвлекайся на Луи, он специально тебя отвлекает и пытается запугать. Мы сильные. Будем стрелять по ним из окон. У нас много патронов. Так, слушай меня. Стреляем быстро, точно в цель, которая ближе, без разбору не палим. Когда все заряженные ружья кончатся, перезаряжаем по очереди. Один стреляет, другой заряжает. Потом наоборот. Главное — не подпустить их к дому. Они должны вести себя осторожно, чтобы тебе не навредить. Даже если они хорошо вооружены, вряд ли они будут поливать нас огнем. Ты нужен живым. В этом наше преимущество. Беги, проверь, чтобы были заперты все двери, а я проверю оружие.

Ее решительность и хладнокровие успокоили Патрика. Бросив на нее взгляд, полный восхищения, он убежал выполнять поручение. А Кэрол действительно была спокойна, внутри у нее словно все заледенело, она ничего не чувствовала, кроме несокрушимой решимости защитить своего ребенка. Она даже страха не ощущала.

— Сейчас ты увидишь, уродливая мразь, на что способна человеческая самка, защищая ребенка, — ухмыльнулась она, перещелкнув затвор на ружье. — Я тебе его не отдам. Никому не отдам.

В ответ ей раздался сиплый надтреснутый смех.

— Ты уже мертва, — насмешливо отозвался Луи.

— Тем лучше. Значит, смерть мне не грозит. Нельзя убить того, кто уже мертв! — парировала Кэрол.

— Ты исключение. Тебя можно. Ты уже умирала, и не один раз. И все равно выползаешь с того света, тварь живучая. Только все равно я тебя убью. Снова. Я буду убивать тебя до тех пор, пока ты все-таки не сдохнешь!

— Напрасные усилия. Патрик вытащит меня. Он сильнее тебя.

— Напрасно ты так думаешь.

— Я не думаю, я знаю. Я помню, как он тебя швырнул об стену в Париже. Стоит ему заворчать, и ты сразу хвост поджимаешь и сбегаешь! Что будет, когда он вырастет?

— Этого ты уже не узнаешь! Хотя мне бы хотелось, чтобы узнала… Но ты будешь уже в нашем мире с остальными мертвыми проклятыми, будешь питать его своей энергией, а мы — здесь, в твоем мире, который станет нашим.

— Мечтать не вредно, нечисть. Патрик убьет тебя, освободит проклятых, и он никогда не выпустит сюда других таких же уродов, как ты!

— И как он, заметь… — усмехнулся снова Луи.

— Нет. Не как он. Он человек, пусть даже и наполовину.

— О, от этого бремени легко избавиться, оказывается. Я избавился. И он избавится.

— Не избавится, потому что он хочет быть человеком.

— Просто он себя не помнит, а когда вспомнит — все изменится. Он не захочет быть человеком. Бог не захочет оставаться червяком, вспомнив о том, что он бог.

— Что? Вы не боги! Боги не могут быть такими уродливыми и мерзкими! — Кэрол зло засмеялась.

— По сравнению с вашим видом, мы — боги, потому что вы так ничтожны! И понятия не имеете, кто мы.