Торес задрожала и сжала большую мускулистую руку, придавившую так, что она едва могла дышать. Устремив на него умоляющий взгляд, она всхлипнула.

— Пожалуйста… Я скажу. Но я… я боюсь. Пожалуйста, сначала успокойся, потому что я скажу то, что тебе очень не понравится. Мне страшно. Убери нож. Я ни в чем не виновата.

— Хорошо. Не бойся. Сядь сюда, — он указал в кресло и отпустил ее.

Подойдя к кровати, он взял остатки разорванной простыни, из которой сделал путы для своего пленника. Тот сидел на стуле, привязанный, и не отрывал от Тима залитые слезами и наполненные ужасом глаза. Но пока мучитель потерял к нему интерес. Тщательно вытерев кровь с лезвия ножа, он спрятал его в ножны и демонстративно поднял ладони, чтобы унять страх молодой женщины.

— Вот. Теперь говори, не бойся. Я тебе не наврежу.

Торес взволнованно подскочила.

— Я могу объяснить, почему Кэрол не пришла. Почему нет смысла ее ждать. И… и возможно, даже искать. Я обещала молчать, но я не могу допустить, чтобы вы… мы все попали в тюрьму, оставшись здесь или пытаясь выяснить, что с ней произошло. К тому же… я не могу больше видеть, как ты мучаешься… страдаешь. Как из-за нее мучаешь невинного человека, — она покосилась на связанного благословенного. — Да и ты… хороший парень… ты этого не заслужил.

Она заискивающе заглянула ему в глаза, улыбнувшись. Он не двигался, продолжая стоять перед ней, и Торес буквально почувствовала, как он напрягся.

Она шагнула к нему, но нерешительно остановилась, почти не дыша.

— Я знал, что ты что-то скрываешь, — процедил он сквозь зубы, заставив ее снова задрожать от страха. — Видел. Ну, говори, чего это я не заслужил?

— Хорошо, только обещай держать себя в руках! Ты слишком эмоционально реагируешь… ты меня пугаешь! Я ни в чем не виновата. Кэрол спасла меня, ты сам это сказал… я не могла ее предать! Но она бросила меня одну… с вами, на произвол судьбы. И я не знаю, что теперь мне делать… что со мной будет… — она расплакалась, спрятав лицо в ладонях.

— Хватит причитать! — не выдержал Тим. — Успокойся! Сядь.

Торес послушно опустилась обратно в кресло, затравленно поглядывая на него. Он сел на кровать напротив и, положив локти на колени, напряженно наклонился вперед. Грудь его тяжело вздымалась, желваки на скулах ходили, он сцепил пальцы в замок, стараясь взять себя в руки.

— Ты можешь не переживать так за нее и не бояться. С ней не случилось ничего плохого, она в безопасности. Она просто так решила. Решила уйти. Я вижу, ты любишь ее… — прошептала Торес, уткнувшись взглядом себе в голые коленки. — Столько для нее сделал… и готов сделать. И ты… ты верный парень… ждал ее, ни к кому не прикасался… так долго…

Она заметила, как судорожно сжимаются его пальцы, а мышцы на предплечьях под закатанными рукавами вздуваются. Она не решилась поднять взгляд выше.

— Ты хороший… серьезно относишься к ней и вашим отношениям. Ты не такой, как Исса. Он легкомысленный, ветреный… женщины для него ничего не значат, ведь так? Я ничего не значу… он же избавится от меня, как надоем, правда?

Она подняла голову, продемонстрировав бегущие по щекам слезы, но натолкнулась на холодный непроницаемый взгляд. Он молчал, не отводя глаз, явно не собираясь отвечать на ее вопрос и терпеливо ожидая продолжения.

— Это очень больно, когда ты любишь человека, но чувствуешь, что его сердце к тебе холодно… И почему так случается, что мы влюбляемся в тех, кто не отвечает нам взаимностью? — она всхлипнула и вытерла слезы. — С нами обоими случилась эта беда… и со мной, и с тобой… Поэтому я скажу, ты должен знать… Хотя, наверное, ты и сам это знаешь, догадываешься, чувствуешь… Кэрол взяла с меня слово не говорить об этом ни тебе, ни Иссе. Иначе она грозилась бросить меня… Я обещала хранить ее тайну.

Она ждала, когда он заговорит и начнет задавать вопросы, но он продолжал молчать. Бросив на него быстрый взгляд, она виновато улыбнулась, но ощутила прилив уверенности, разглядев в глубине его голубых глаз появившуюся там глубокую боль, словно он уже знал, что ему предстоит услышать.

— В тюрьме Кэрол писала дневник, — продолжила она. — Когда у нее начались преждевременные роды, она отдала мне этот дневник и попросила передать… мужу. Она писала его для него. Я была уверенна, что она не выживет… она была так слаба, в ней еле жизнь держалась… И я поддалась искушению… прочитала ее дневник. Просто из любопытства. С ней происходили невероятные вещи, я просто надеялась получить ответы на все то непонятное и сверхъестественное, что с ней творилось. И каждая сточка в этом дневнике была написана для него. Она любит его, Тимми. Всегда любила, и никогда, ни на миг не переставала любить. Так она ему писала.

— Я не верю тебе, — холодно сказал он, и в его тоне прозвучала угроза. — И я не понимаю, зачем ты мне об этом говоришь. Тебе какое дело до меня и до Кэрол?

— Потому что она обманывает тебя, а ты рискуешь ради нее своей жизнью и жизнью Иссы! Пытаешь невиновного… Я не могла больше молчать! Исса мне не безразличен, но и ты… ты не заслуживаешь того, как она с тобой поступает! Просто использует, обманывает! Ты ждешь ее, весь извелся от переживаний и страданий, а она просто ушла и не придет! Ушла к нему, сбежала! Поэтому я и говорю тебе об этом, чтобы ты узнал правду и не ждал ее больше! И ты сам знаешь, что я говорю правду! Разве сам ты не видел этого? Все видели, все! Спроси у Иссы! Я защищала ее тогда, когда вы подрались, но на самом деле Исса был тогда прав! Мы разговаривали с ней после той драки, она вздыхала и спрашивала меня, что ей делать, как быть, потому что она не хочет тебя обижать, ей жалко тебя, она боится разбить тебе сердце, но не хочет, чтобы ты к ней и пальцем прикасался… Что пытается себя заставить и не может… Что после Джека…

Она не успела договорить, вскрикнув от внезапной оплеухи, которую влепил ей молниеносно подскочивший Тим.

— Ты врешь, сука! — прорычал он и, наклонившись, вдруг стиснул пальцами горло.

Торес захрипела, глаза ее выкатились от ужаса, она стала бить его по рукам, пытаясь вырваться.

— Эй! Полегче! — в дверях появился Исса и, увидев, что происходит, подскочил к ним. С силой стиснув пальцами руку друга, он заглянул ему в глаза.

— Брат! Успокойся. Отпусти. Что случилось? Что она сказала?

Тим перевел на него помутневший взгляд и медленно разжал пальцы. Распрямившись, он шагнул мимо, грубо толкнув Иссу могучим плечом. Тот проводил его изумленным взглядом, потом повернулся к задыхающейся Мелинде.

— В чем дело?

Сжавшись в кресле, та разрыдалась.

Покосившись на связанного пленника, на его пропитавшуюся кровью одежду, Исса окликнул топтавшегося под дверью Калена, который не решался зайти.

— Развяжи его и… в общем, позаботься, — велел ему Исса и, грубо подхватив Торес под руку, поднял на ноги и вывел из номера. — Пошли-ка, потолкуем!

Заведя ее в номер, который они делили, Исса без церемоний швырнул ее на кровать.

— Исса… пожалуйста! Не надо так! Я не сделала ничего плохого! — взмолилась Торес.

— А это я сейчас узнаю, — сухо сказал он и сел в кресло. Закинув ногу на ногу, он устремил на нее тяжелый взгляд. — Лучше для тебя будет, если расскажешь сама. Я спрашиваю у тебя первой, и это говорит о моем расположении к тебе, поверь! Постарайся его не потерять.

Торес сжалась на кровати, подтянув ноги и вытирая с лица слезы.

— Мне пришлось сказать… я не хотела! Но он мучил этого человека… ни за что… Я не выдержала! Кэрол и Патрик уехали, чтобы связаться с Джеком Рэндэлом. Накануне она спрашивала у меня номер, по которому я ему звонила в тюрьму. Сказала, что они с Патриком решили вернуться к нему. Что он сможет их от всех защитить.

Исса удивленно приподнял брови.

— Да неужели? — усмехнулся он и покачал головой. — Большей херни я еще не слышал! И зачем ты это выдумала?

Кровь у Торес в жилах похолодела. Она приподнялась, даже перестав плакать, смотря на Иссу широко раскрытыми заплаканными глазами.