Он понял. А теперь главное:

— Ульян ты должен остановить толпу. Они тебе доверяют. Если ты этого не сделаешь, всё вернётся на круги своя. Уж поверь мне, я знаю, что насилие порождает только насилие.

— Говоришь, как человек.

Он хотел сделать ей больно. Только ей не бывает больно. Вот и сам неси этот чемодан. Ульян подхватывает его, дальше по подземелью старых труб ведёт он. Полутёмные пространства, пустые и все ещё голодные, готовые к изменениям, но тянущие испорченные ноздри и обветренные губы к найсу. Теперь уже к его остаткам. На сколько лет его хватит? Или счёт на месяцы?

Ульян приводит её в очередной бедный квартал, выросший будто бы на парковке для ракет. Рядом шумит станция, накачивающая воздух, следом за ней, уже вне города возвышается пирамида реактора, обеспечивающая энергией Агроснаб. В итоге в шум от первой вмешивается вибрация от второй. Ульян говорит, что уже давно облюбовал один участочек, почти как на Земле. Но на самом деле, ему как до Земли. И близко нет сходства. Подсветка с высокой космодромной крышки выделяет для глаза избранные участки захолустья. Домики будто ребёнок напек из песка — методично, по линейке, целый район и у некоторых песок уже осыпался наполовину. Листы суперпластика загнули от стен на крышу, отчего бледно-розовые постройки походили на кексы. Тут и там прохудившийся материал заделывали таким же, но отличавшимся по цвету — менее линялым куском.

Отсюда невозможно свалить, люди крохоборят остатки своих невпечатляющих жизней. Они поднимаются на поверхность из дыры в Луне сразу возле своего кекса, что считают очень удобным. Здесь у них слеплённая из того, что было “квартирка”. Алиса жила в похожем окружении на Земле, когда была маленькой — где-то здесь кухня, в комнате большой разложенный диван. Никаких голографических обоев, ничего из той жизни, которую показывают про Луну. Реальность — это всё, что есть у людей.

Проходи. Ульян открыл перед ней дверь. Всё так, как она и представляла, только пахнет нежилым помещением. Наверх по лестнице, показывает ей Чесноков. За следующей дверью студия: плотные шторы, полумрак. Ульян зашёл следом, поставил чемодан на небольшой стол. Алиса упала на диван. Выдвижные подушки в нём едва соприкасались, образуя большие зазоры. Она чувствовала их даже через бронированную куртку. Ульян не задумываясь упал рядом и обнял её рукой сверху, мимоходом оценив пластины.

Он ей нравится, но совершенно понятным способом. Никак Лигостаев — тот ей манипулирует. И не как Синчен — природу которого она не понимает. С Ульяном же, наоборот, всё понятно, она знает, что сейчас он хочет заняться сексом с ней и, возможно, Алиса не откажется, но сначала нужно рассказать, кто она:

— Я хотела убить Душного, обдумывала, как это сделать, как будто он просто животное.

— Он и есть животное.

— Я могу убивать людей, как скот. Это меня не тревожит. Понимаешь? Я ничего не чувствую к вам. Когда ты вырубил его, я подумала, лучше я. Лучше я убью его, чем ты. Я сделаю это эффективней. А ты его просто вырубил. Как будто нам не грозит опасность. Он знает…

— Они все знают, — перебивает её Ульян, — весь картель.

— Тебе нужно рассказать людям на площади про оружие в этом ящике. Что Минатек хотел перепрошить весь Агроснаб, как Белых гвардейцев. Протестующие поверят тебе. Ты разошлёшь доказательства, они у меня есть. Мы должны идти на площадь.

— Нам не дадут выйти из Агроснаба, Алиса. Мы придумаем что-нибудь вечером.

Ясно. Пока я не дам ему то, что он хочет, Ульян не сдвинется с места. От него остался один инстинкт. Видимо, он и правда думал, что останется у Душного в бане и сгинет там без следа.

— Видеотелефонеры меня поддержат и этого достаточно, — говорит Ульян, — улицы за меня, многие там это знают, но есть ещё кое-что. То, что они уважают больше — я не сижу в метасимуляциях. Понимаешь?

— Не особо, — Алиса развернулась к нему попой, легла набок, — о чём ты мечтаешь, Ульян? Чего ты хочешь?

— Не многого. Знаешь, я бы хотел понять того человека, что первым нарисовал животное не скале. Что он чувствовал? Понимал ли он, что с него начинается история человечества? По крайней мере, человеческой культуры.

Его рука переместилась к её шее, нашла застёжку защиты. Затем он расстегнул молнию и задрал её куртку, большая ладонь нашла её грудь. Похоже, у него уже стоял. Не повернув её, не поцеловав, он уже расстёгивал штаны. Она чувствовала его дыхание на шее, оно становилось чаще. Он взял её за бёдра и прижал к себе. Спустил с неё штаны и трусики. Его член упёрся в неё, но она не возбудилась. То есть вообще. Она откинула с себя его руки и перевернулась. Взяла его член в руку и начала медленно мастурбировать, ниже головки. Другой рукой она подтянула трусики и штаны назад и как была в куртке так и села сверху на ноги Ульяна, приблизила рот к пенису, плюнула на головку и взяла член двумя руками.

— Используешь меня, — улыбается Алиса.

— Природа создала любовь, чтобы мы не использовали друг друга, — шепчет Ульян, замечание на редкость меткое.

Через пару минут он кончает. Алиса вытирает руки о пыльную накидку на диване:

— Где моя сестра, Маша? — он лежит со спущенными штанами и ещё стоящим членом, так что вопрос Алисы застаёт Чеснокова врасплох.

— Она собиралась на Марс, — быстро отвечает он, приподнимаясь, — Мы были в лаборатории Минатека, где производят найс, я помог пройти внутрь за Рауфом. Ближе к ночи она вышла вместе с ним. Дальше я потерял её.

— Почему ты помогал ей? Она спала с тобой?

— Хэй, мне тоже нужны ответы, Алиса, — игнорирует её вопрос Ульян, он натягивает штаны и встаёт с дивана.

— Алиса, — запищала Аида, — уличные протесты перешли в бунт. Инфополе говорит, что головорезы из Агроснаба разжигают толпу и нападают на немногочисленную охрану Минатека. Минатек подвёл орбитальные спутники. Теперь я не могу к ним подключиться.

— Их цель — лаборатория. Их направляют из Агроснаба. Вся верхушка картеля знает, где добывается найс. И они своего не упустят.

— Плохая новость номер два, — говорит Аида, — нас окружили. Их прикрывает боевой АИ. Я пропустила.

— Или хотела пропустить. Ещё и спутников нет, как удобно, — Алиса озирается по сторонам, но не видит ничего кроме стен, Ульяна и чемодана с вирусом.

Пустая сетка разметки, в каждом квадрате по трёхмерному кубику — кусочек белого дивана с каплей пролитого томатного сока. Есть ещё капли, но это кровь порезанного пальца. Он тоже помещается в квадратик. Из них — кубиков с порезанными пальцами — построена пирамида от пола до потолка, тоже не такая важная, как каждый кубик в отдельности. Впрочем, Лигостаев этого не видит. Палец зажил бы быстрее, если бы не кольцо на пальце рядом, натирающее место длинного пореза.

— Томатный сок, — говорит он Андромеде и снова поворачивается к экрану.

Майя перестала крутиться на стуле. Знак, что она сосредоточена на проблеме. Кроме того, она сжала челюсть так, что на худых, почти впалых щеках появились жвалы. Значит, не хочет уступать королеву, но придётся. Выхода нет.

— Бунт на Луне-2, — говорит она, — угрожает объекту. Мои ребята, а вы видели, это настоящие профессионалы, уверены, что толпу координируют из закрытого сектора Агроснаба преступные элементы. Они хотят захватить территорию и вернуть себе производство найса.

— Ну вот и получается, Майя Ивановна, кстати, поздравляю вас с назначением, министр обороны Минатека. Получается следующие — с неограниченными ресурсами, вам всё равно нужен ограниченный ВДОХ.

— Получается получается, — нервно кивает она, — Любой, кто знает о том, где производился наркотик, должен быть ликвидирован. Иначе всё начнётся по новой. Коррупция как вода, она точит камень любой цивилизации, наша не исключение. Ну вы и так это знаете.

— Я могу предложить вам следующую сделку, Майа Ивановна. Мы открываем сектор Агроснаб. Минатек объединяется с ним — создаётся новая коалиционная лунная администрация. В лунном агроснабе снова запускается производство пищевых продуктов. Мы уничтожаем голод в старом городе Луны и удовлетворяем интересы бунтовщиков. Для этого, конечно, устраняем весь криминал в пока ещё закрытом секторе. Я могу это устроить.