— Простите за грубость, — неожиданно сказал Канцлер. — Вы понесете наказание, как только поправитесь.

— Хорошо, — слабо кивнул Распутин. Видно было, что ему прямо реально тяжко.

— Вы чуть не загнали себя в гроб этим кинжалом. Мне всерьез кажется, что вы бы восстановились куда быстрее, без него. Возможно, он выпил силы даже вашего, бессмертного тела. Не случайно его используют в исключительных случаях. Но это меньшая из ваших ошибок, поскольку пострадали только вы. Куда печальнее то, как вы нашли Кащея. Вы хоть понимаете о чем я?

— Вы про Буреслава? Я не тревожил его дух. Просто мой друг, лапландский шаман, вызнал где его останки и создал устройство, с помощью которого я открыл портал к его телу. Никакой тошной некромантии! — с трудом, но горячо запротестовал Григорий.

— Нет, это как раз пример вашего живого ума. Вы смогли вычислить, что Буреслав под конец жизни связался с Кащеем. Основываясь только на слухах и разрозненных упоминаниях в книгах. Но то, как вы нашли самого Кощея, уже в портале. Вы ведь использовали “поисковичок” старца Велимудра, не так ли?

— Да, — нехотя признал Григорий.

— И вы потеряли артефакт во время вашего провала? — жестко спросил Канцлер.

— Болван наступил… — снова кивнул Распутин.

— Вам повезло, что старец Велимудр все ещё не обнаружил пропажу. Вы уже придумали, что вы скажете, когда он обнаружит пропажу? Он ведь сразу поймет, кто тут вор. — Канцлер будто хлестал словами.

— Нет, не придумал, — тихо ответил Гриша. Лицо грустное.

— Кстати, — канцлер задумчиво почесал левую бакенбарду. — Как вы заставили его поисковик работать? Насколько я знаю, все части Кащеева тела, отделенные от Кащея, тут же обращались в прах.

— Написал на бумажке имя “Кащей”. И положил на ласточку, — ответил Григорий.

— Это сокол! — прошептала подо мной Милена. — Храбр, мне тяжело. Слезь с меня.

— И сработало? — искренне удивился Канцлер — И вправду, прекрасный был артефакт. Последний вопрос, скажите, на что вы рассчитывали, связываясь с Вечным Князем?

— Я не рассчитывал связываться ни с кем, — ударил кулаком по подлокотнику кресла Григорий. Удар вышел слабый и неубедительный. — С помощью теневого зелья Велимудра я хотел попасть в узилище Кащея. Там я хотел найти что-то, с помощью чего он может ходить по зеркалам. Раньше он же не мог? А потом вдруг смог. Почему? Надо было понять и лишить его этой возможности. А потом я бы просто вернулся и все.

— И даже болваны и то, что вы в Блудограде, вас не остановило? — язвительно спросил Канцлер.

— Я не понял, что это Блудоград. Откуда мне было знать? А големы нас не замечали. Я начал что-то подозревать, когда увидел престолы. Велел остановиться. Да вот только зелье Велимудра кончилось в самый неподходящий момент, — оправдывался Григорий.

— Видимо, что-то в Тронном зале Вечного Князя мешает чужой магии, — задумчиво кивнул Канцлер. — Что ни секунды не уменьшает вашу вину. Вы допустили смерть людей, подвергли опасности нас, себя. Отправили пятый курс в Храм Любви, подумать только! А ведь там две замужних сударыни!

— Да они больше всех и рады были, — буркнул Гриша, но Канцлер его не слушал, снова начав расхаживать перед ним вперед-назад.

— Увы, я ошибся в вас, старец Григорий. Вы не доросли до декана. Вы не готовы нести ответственность даже за себя, не то что быть деканом факультета.

— Декана выбирают сами студенты! — зло сощурился Григорий.

— Не думаете же вы, что они выберут вас, если у них действительно будет выбор?

— И из кого им выбирать? Думаете они захотят видеть деканом Велимудра? Ха-ха-ха! — вскинулся Распутин, попытался изобразить надменный смех, но закашлялся.

— Велимудра? Конечно же нет. Он слишком сосредоточен на своих изысканиях. И ему лестно внимание, но он достаточно мудр, чтобы понимать и ответственность которую несет с собой власть. Ах, так вот чем вызвана ваша затаенная к нему неприязнь, вы боитесь, что он станет деканом? Это подтверждает вашу неуверенность в себе, старец Григорий, и укрепляет меня во мнении, что вы не готовы к такому посту. Нет, я присмотрел более опытного человека. Вам известно имя “Ибн Хальдун”?

— Это великий чародей, чьим именем стали называть всех кудесников. Хальдун, превратилось в "колдун". Он был еще и демонолог. И сгинул тысячу лет назад. При чем тут он?! — нервно спросил Григорий.

— Рад вашим широким познаниям, но увы, вы знакомы с ним поверхностно. Этот человек побывал визирем при двух великих правителях древности, еще при трех он был хаджибом, а…

— И всех их он предал, — хмыкнул Григорий.

— И не только их, — легко согласился Канцлер. — Но он поплатился за это. И у него было много времени поразмыслить. Я думаю, что такой человек как Ибн Хульдун, станет достойным деканом факультета естественных наук. Ему ведь действительно есть чем поделиться. Его знания весьма обширны, и он выстраивает связи, системы, его теория колдовства…

— Он ведь мертв? — осторожно уточнил Распутин.

— Не вполне. Давайте я вам покажу, — Канцлер подвез тележку и Григория в ней к одной из стен. Пробормотал что-то. И отворилась одна из ниш. С моей стороны толком ничего не было видно. И, как будто специально для меня, Канцлер нырнул в проход и вернулся обратно, неся на руках зловещего вида том.

— Мукаддима! — аж приподнялся на своем кресле Распутин и потянул руки. Канцлер остановился на почтительном расстоянии.

— Да, это она. Третий том. Писанный Ибн Хальдуном собственноручно и обернутый в его кожу. В нем часть духа Великого Ибн Хальдуна. Этим мы и воспользуемся.

Канцлер вдруг заунывно, на восточный манер, произнес несколько фраз. Вернее, даже, проорал. Мне это сильно напомнило призыв к молитве, который “поет” муэдзин с минарета мечети. Но у Канцлера в эти несколько строчек души больше вложено было.

Мы все притихли. Даже Канцлер с Григорием замерли. Распутин подозрительно повел длинным носом. Мне показалось, что кораблики-светильники над канцлером притушили свет. Как будто их дымом затянуло… Хотя нет, не как будто. Синий, вьющийся дым появился из неоткуда, длинные ленты опутали пространство вокруг Канцлера, как будто сто сорок невидимых сигарет разом начали летать вокруг него. Ленты дыма переплетались, закручивались, вспыхивали пухлыми облачками а потом как-то разом, внезапно, уплотнились и превратились в трехметровую, человеческую фигуру.

— Добрий день! — гулким жизнерадостным голосом произнес сотканный из дыма гигант. И уже даже по этим двум словам было понятно, что русский язык ему не родной. Чуть иначе произносил буквы, чуть по другому ставил ударения. Акцент был немного похож на кавказский, но родину говорившего, совершенно точно, надо было искать дальше на восток.

— И вам здравия, Ибн Хальдун. Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел? — вежливо осведомился Канцлер.

— Надеюсь, вы позвали меня, шьтоби ми тут все занялись важьними делами? — весело ответил Ибн Хальдун.

— Я помню о нашем договоре. Я нашел способ проникнуть в Бискру, — твердо сказал Канцлер. Он подошел к сооружению из рогов и костей. — Этот артефакт способен открывать пути практически к любому месту, где есть останки человека. Достаточно знать имя этого человека, найти его дух…

— Ой, ошьень интересно! — взмахнул руками Ибн Хальдун и стремительно кинулся к штуковине. Завертелся ужиком вокруг неё, одновременно стремительно уменьшаясь в размере и уплотняясь. Стало понятно, что он одет в огромный тюрбан и яркий кафтан в золотую и красную полоску. И весь буквально усыпан драгоценностями. Которые еще и светились. Настоящая новогодняя елка. Сходство усиливало и отсутствие ног — вместо ног у Ибн Хальдуна был тонкий хвостик, как у привидения из детских мультиков.

— Как только вы выясните… — начал было Канцлер.

— Ужье, ужье! Как раз, ми недавно бохоронили уважьаемого друга… Хотя, вам его имя ничьего не скажет, но шьеловек был очень хорошьий, и он мне должен услугу, — Ибн Хальдун уже сгустился настолько, что казался почти материальным. Он на секунду прислушался к чему-то. — Да, спасибо дарагой! Все, можно забускать!