Сергей с Ильей настолько загорелись идеей пошариться в шкафчике для белья госпожи декана, что на мои вещевания внимания почти не обращали. Лиза всегда за любой противозаконный движ, это и так понятно. И даже Мила, в которой я ожидал увидеть поддержку, сохраняла нейтралитет. Видя, что они меня не особо слушают, я громко, веско, и грозно заявил:

— Проникновение со взломом не терпит суеты, а то дело может кончится кровью!

Мы как раз шли на урок, подходили к лестнице, ведущей в школьные подвалы. Я говорил слишком громко. От нас шарахнулись девушки с нашего потока, но не убежали, а наоборот встали столбом. Стоят, смотрят испуганно на меня, но не уходят.

— Это сударь Храбр о лишении девственности рассуждает, — дружелюбно “объяснила” им Лизавета. Однокурсниц как ветром сдуло. Рыженькая хихикнула. Заметила как я на неё смотрю и оправдалась:

— Импровизировала.

— Ты сейчас мне помолвку расстроила. Вон за ту хорошее приданое давали. А она теперь она будет думать, что я с вами, блудодеями, на неприличные темы рассуждаю, подробности тайные выясняю, — недовольно сказал Сергей. И тут же задумчиво добавил. — Хотя, может и наоборот. Помогла.

— Так, а еще с богатым приданным есть? — заинтересовался Илья.

— Это к Лизе, — отмахнулся от него Сергей.

— Подожди пары выходных, я через слуг все узнаю, — хитро улыбнулась Лиза.

— Лиза, у тебя все время хитрющая моська, — сказал я. — Как будто задумала что-то.

— Это только когда ты рядом, — тут же отозвалась рыженькая.

— Я понимаю, — кивнул я. — Но надо с этим что-то делать, это же неприлично. И плохо для дела. Мила, может тебе помочь нашей подруге? Надо поработать над её выражением лица, пусть выглядит такой же миленькой девушкой, как ты.

Милена слегка покраснела, опустив глазки. Буркнула:

— Я такая и есть, — и совершенно другим, деловым тоном, сказала Лизе. — Видишь, я в глаза не смотрю, вот так вот еще головой делаю. Не просто морду вниз, запомни, а с поворотом. Мы же ниже, сверху будет казаться что бычишься, а надо именно смутиться…

— А краснеешь как? — живо заинтересовалась Лиза.

— Это уже от души, — глянула на меня Мила и снова зарделась.

— Женщины очень опасные существа, — прокомментировал это Илья. — Но я готов отдать себя им на растерзания, чтобы ты смог спастись, Храбр. Беги!

— Поздно, мне уже не сбежать, — грустно сказал я.

— Тогда пошли с нами, на Домострой, — хитро улыбнувшись, сказала Лиза. Спохватилась, и немного неуклюже опустила взгляд.

— Хорошо получилось, но не коси хитрющим глазом, — похвалил я её.

— Хорошо бы тебе еще глупой выглядеть, — неожиданно сказал Илья, разглядывая Лизину пантомиму “скромная девочка”. — Только сначала потренируйся. Это труднее, чем кажется.

— Согласна, — серьезно кивнула Милена. — Это на потом.

— Так, господа актеры, — вообще-то, грубовато я выразился. В этом мире есть три самых презираемых категории. Самую верхнюю планку общестенного порицания, вплоть до смертной казни на месте, уверенно держат ведьмы и колдуны. Прямо в затылок им дышат ростовщики. Актеры просто презираемы, но в список входят. Ладно, поздно уже извиняться. Я продолжил, тоном помягче. — Давайте не на людях ухищрения свои оттачивать. И зачем вдруг мне на домострой идти?

— Посещение свободное, запрета нигде нет. И Сергей вон, на домострой ходит. И ему не стыдно.

— Стыдно, — не согласился Сергей. — Но мне смысла нет в гридня лезть. Все равно этому с детства учиться надо. Пять лет учиться, чтобы меня первый же боярский сынок раскатал? Нет, я еще чему-нибудь научусь. Потом пойду на на факультет естественных наук, стану чудотворцем известным и буду полезен при любом дворе. Может, даже к Великому Князю прислонюсь.

— Высоко метишь, — присвистнул Илья.

— Храбр, я серьезно, пошли с нами. Не убежит от тебя твой балда, — сказала Лиза. Я посмотрел на неё. Очную ставку с Софьей решила мне устроить? Но она продолжила, повернувшись к Илье, разрушая мою догадку. — И ты Илья, тебе полезно будет.

Мы переглянулись.

— Ну, раз Лиза просит, давай сходим, — наконец сказал он.

— Я побаиваюсь, — честно сказал я.

— Если вдруг Софья начнет тебя лапать, мы охрану позовем! — серьезно сказала Милена.

Отговорки кончились, пришлось идти.

Учебный зал госпожи Софьи располагался на том же уровне, что и наш. Соседняя дверь. Похоже мы тренировались прямо за стенкой. Размерами помещение домостроя сильно уступало тренировочному залу, зато уютом превосходило кратно. Маленькие, разделенные ширмами закутки, где можно было валяться на подушках за низким столиком, наблюдая за происходящим в центре. Там, на небольшом возвышении, похожем на сцену, стояли привычного вида столы и стулья, чуть в стороне, еще выше, располагалось рабочее место госпожи Софьи.

— А горшки с печками где? — искренне удивился Илья.

Среди столиков мелькали служанки, разнося сбитень и баранки. И, внезапно, школьные принадлежности. Я увидел тоненькие тетради, заколотые бронзовыми зажимами стопки исписанных листов, на столе появились перьевые ручки с чернильницей. Я так удивился этому, как казалось мне раньше, совершенно необходимым атрибутам обучения, что даже пропустил появление самой госпожи Софьи.

Когда она вошла, все встали и поклонились. Пришлось последовать их примеру. Велимудр такого не требовал. Подозреваю, среди нас были люди с богатыми родословными. И не только такие как я, которые их скрывают. С другой стороны, поклонились не в пояс, а сдержанно, как можно бы было поклониться равному из вежливости.

В ответ Софья только величественно кивнула. На её столе, в специальной подставке, напоминая почитаемые катаны в японском доме, стояло несколько хлыстов. Гибкие, украшенные кисточками и резьбой. Софья взяла самый маленький. Оглядела класс, чуть дольше, чем на остальных, задержав взгляд на мне. Но ничего не сказала. Вместо этого, сразу начала урок, отрывистым, командным тоном хореографа велев:

— Продолжаем с момента, на котором остановились. Итак! Некраса, на место. Что произошло в прошлый раз?

Сначала было ничего не понятно. Первые минут десять я чувствовал, как будто смотрю последнюю серию фильма про супергероев, пропустив все предыдущие части. Вдобавок, с середины. А потом, вдруг, прояснилось. Это была ролевая игра. Не совсем такая, какую бы мне хотелось. Но я быстро втянулся.

Девочки изображали жён. Жён бояр, живущих по соседству. Им надо было выстраивать отношения друг с другом, решать проблемы с деньгами и давить конкурентов. Сама Софья выступала в роли двора Великого князя. Надо отдать должное, она играла честно — периодически она брала с колоды карточку, зачитывала с неё нечто вроде: “На дорогах появились разбойники”, а потом интерпретировала это для остальных:

— Лада, сколько у тебя торговля зерном по реке? Ладно, на тебя не повлияло. Некраса, у тебя в этом году доход вполовину упадет, пометь себе.

Но это были детали. В основном это напоминало тренинг — девушки по очереди вызывались на “сцену”, и в коротких, сжатых ситуациях, должны были “принять свекровь”, “договориться о цене за постройку стен”. Софья выступала от лица их собеседников, нещадно критикуя почти каждое слово.

— А вас что не вызывают? — тихо спросил я сидящих с нами Милену и Лизавету.

— А нас еще вчера убили, — ответила Лиза. Выглядела при этом рыженькая искренне расстроенной.

— Тебя убили, а я в Храм послушницей ушла, — с превосходством ответила Мила.

— А я в походе за мехом, на севере сгинул, — печально сказал Сергей. — Сейчас у нас две, вроде как семьи, остались. Одна вокруг Лады, самая сильная. Вторая вокруг Некрасы, она еще держится. А мы были, вроде как не те, и не те…

— Нейтральными, — зачем-то подсказал я нужное слово.

— Да не важно. Короче, это было ошибкой, — сказала Лизавета. — Они на нас сразу напали и сожрали.

Софья постучала своей палочкой по столу, грозно глянув на нас. Видимо, мы слишком громко говорили. Софья черкнула что-то на берестяном листочке, жестом подозвала девушку-служанку, шепнула ей на ухо пару фраз, показывая на нас. Та бегом кинулась к нам, стараясь не загораживать сцену и передала листочек Илье. Он нахмурившись прочитал: