— Уничтожена? Как? — на лице Риэ-рэ не проявилось ни единой эмоции.

— Мы не знаем. Предположительно, с ней разобрались исполины, но как именно — неизвестно.

— Это невозможно. У них не было и шанса.

— Они тоже погибли все до последнего. Остались только их тела.

— Погоди-ка, Къярт, — Райз с прищуром посмотрел на Риэ-рэ. — Что поменялось? Еще полминуты назад в тебе не было ни капли эмоций, а сейчас…

— Я могу контролировать гормональный баланс организма. В способности чувствовать не было смысла, но после ваших слов об Орде ситуация изменилась.

— Какие гормоны могут быть у мертвеца? — Кара скрестила руки на груди. — Способностью чувствовать у призванных управляет некромант.

— Тело Риэ-рэ полностью живое, — пояснил Къярт. — Я ведь прав?

Виторэ кивнула.

— Разберемся с этим потом, — Райз не сводил с нее взгляда. — Пока вернемся к тому, зачем ты вообще объясняешь что-либо не дотянувшему до конца войны метаморфу.

— Не дотянула не только я, насколько я могу судить, — Риэ-рэ посмотрела по сторонам, пересчитала взглядом кубы с костями. — Вся наша раса не дотянула до конца войны. Еще бы, учитывая, с каким усердием исполины истребляли нас.

— Вы явились уничтожить этот мир. Что ты ожидала?

— Кара, не нужно, — мягко одернул ее Къярт и отрицательно покачал головой.

Риэ-рэ как нельзя точно описала то, что происходило в последнюю войну с Ордой. Исполины убивали всех ее прислужников, что попадались под руку, в том числе и виторэ, но только за последними была устроена настоящая охота. Можно было бы попытаться списать все на совпадение, на то, что виторэ всегда стояли в первых рядах. Но любые аргументы разбивались о тот факт, что охоту на метаморфов поручили одному из исполинов. Риэ-рэ была в числе последних сотен выживших и видела смерти многих собратьев. Всех их убивал один и тот же исполин, порой, не глядя проносящийся сквозь ряды Орды только для того, чтобы стереть в пыль замеченных виторэ. Те беспорно являлись опасными врагами, но никак не для исполинов. Однако, по какой-то неизвестной Риэ-рэ причине один из исполинов планомерно вырезал их одного за другим. Давил ладонями, топтал ногами — делал все, чтобы превратить их в мокрые пятна на земле и своем теле. Тренированные виторэ могли восстановиться после любого, не затрагивающего мозг ранения. Исполины знали это и не оставили им и шанса на выживание, устроив настоящий геноцид — не первый в истории виторэ, но ставший для них последним.

— Я продолжу, — Къярт помедлил, не зная, как лучше все объяснить. — Это Кара, она из Братства паладинов — организации созданной после победы над Ордой. Паладины используют силу, полученную из останков исполинов. Она позволяет им чувствовать присутствие некромантов, разрушать их печати и призывать некую броню, по крепости приближающуюся к телам самих исполинов.

Риэ-рэ посмотрела на пребывающую в замешательстве Кару.

— Мое имя — Къярт. Я, как ты поняла, обладаю силой некроманта, но не являюсь им по праву рождения. Долгая история. А это Райз, он…, — Къярт запнулся, не зная, что именно следует сказать, и улыбка на лице того с каждым мгновением ожидания становилась шире. Так и не подобрав верных слов, Къярт продолжил: — Если вкратце, Орда, новая Орда, снова собирается напасть. Наша цель — остановить ее, как когда-то остановили исполины. Поэтому мы и хотим призвать всех виторэ.

Между бровей Риэ-рэ появилась морщинка, и ее лицо приобрело поистине детское выражение.

— Ты не лжешь, — наконец сказала она.

— Нет.

— Сначала я думала, что Отара решила использовать нас и после смерти — ей не в новинку, — задумчиво произнесла Риэ-рэ. — Хотя в этом случае следовало бы ожидать, что некроманты начнут возвращать нас сразу после гибели. Но, похоже, это не так. Если исполины мертвы, и вы не знаете, как они расправились с Отарой, то как планируете уничтожить ее сейчас?

— По правде сказать, плана, как такового…

— Так, с меня хватит, — Райз не дал ему договорить. — Пора закругляться с этой милой беседой, причины которой ни мне, ни Каре совершенно не ясны. Это, конечно, славно, что ты нашел нового товарища, но, может, проявишь хоть каплю уважения к старым?

— Мне нужно было в общих чертах описать Риэ-рэ текущую ситуацию, — устало произнес Къярт. — Риэ, ты можешь рассказать, как и почему виторэ оказались на стороне Орды?

— Могу.

Риэ-рэ завозилась, скинула наброшенную на грудь куртку, надела ее по-человечески и, подобрав под себя ноги, заговорила:

— Мир, откуда мы родом, находится в шести переходах Отары от этого. Насколько нам известно, она ходит по одним и тем же мирам с промежутком, позволяющим цивилизациям восстановиться в достаточной мере, чтобы стать пригодными для сбора. Вплоть до последнего вторжения нам удавалось избегать встреч с Отарой: она приходила на планету в соседней галактике, обжитую другим видом. Но когда условия в нашем доме стали непригодными даже для нас, пришлось искать новый. Вариантов оказалось немного, и мы, по сути, сбежали из одной ловушки в другую.

Риэ-рэ замолчала и посмотрела на ближайший куб с останками собрата.

— Численность нашего вида составляла пятьсот миллионов, Отары — пятьдесят. Десятикратное превосходство в живой силе и оружие массового поражения — все шло относительно неплохо, первое время, пока они не поняли, что мы не собираемся смиренно ждать своего конца. Тогда они стали серьезнее, и дело приняло другой оборот. Отара сосредоточилась на защите своих основных сил и на истреблении нашего вида. Как правило, она поглощает только эссенцию жизни, но не трогает сами души существ: уничтожение души прервет цикл перерождения, население вымрет, и Пастырю придется искать новые пастбища. Но если бы в нашем случае они пошли по привычному пути истощения, а не полного уничтожения, следующее их вторжение стало бы для них последним. Ради победы они сняли запрет поглощать души.

Къярт предпочел бы не слушать ее рассказ, предпочел бы сохранить события ее жизни окутанными туманом, смешавшимися с вязкой, бесформенной массой историй паладинов.

— Когда нас остался всего миллион, Отара предложила нам примкнуть к ней. Большее число виторэ ее не устраивало. При достижении численности в восемьдесят миллионов она начинает потреблять больше, чем добывать — порог, за которым она чутко следит и который не переходит, — Риэ-рэ опустила взгляд. — Виторэ отказались, хотя уже тогда было ясно, что нам не выиграть войну. Неразумное решение: из-за гордости и упрямства потерять целую расу. Но его принимал не наш корпус. Когда среди выживших остались только пятьдесят тысяч многоликих, мы присягнули одному из рыцарей Отары. Долгом нашего корпуса было сберечь наш вид. Любой ценой. Мы рассчитывали, что в какой-то момент нам удастся улизнуть. А если не улизнуть, то присоединиться к цивилизации, у которой будет шанс справиться с Отарой.

— Исполины сотрудничать с вами не захотели, да? — не без издевки спросил Райз.

— Мы не рассматривали их как союзников. При всей их силе у них не было шансов.

— Но они все же смогли уничтожить Орду и вас вместе с ней.

— Да, смогли, — Риэ-рэ посмотрела на Кару. — Надеюсь, паладины обладают такой же силой.

— И тебя совершенно не смущает то, что они — приемники тех, кто уничтожил твой вид? — Райз продолжал гнуть свое.

— Мой вид уничтожила Отара. Исполины всего-то убивали вторгнувшихся на их территорию. Мы бы поступили так же. Нам не в чем их винить.

— Какие вы славные ребята. Позволь спросить: а что произошло с той цивилизацией, на чью планету вы заявились? Ты как-то упустила этот момент в своем рассказе. Они приняли вас с распростертыми объятиями, выделили земли, и вы дружно жили все вместе, пока не явилась Отара?

— Не совсем. Конечно, некоторые шероховатости присутствовали, но мы довольно быстро пришли к соглашению.

— Каким же это образом?

— Мы не уничтожали другую расу и не порабощали, если ты намекаешь на это, — Риэ-рэ спокойно выдержала прямой взгляд Райза. — Виторэ — симбиотический вид. Мы можем существовать и самостоятельно, но это сильно ограничит наши возможности. В большинстве своем души живых организмов выделяют некую энергию. Мы поглощаем ее и используем, как источник для преобразования тел. Энергия душ виторэ не подходит, поэтому наличие поблизости другого развитого вида крайне желательно.