— Это не отменяет того, что этот вид можно, как овечек, держать в загоне.

— Овечки любят сбегать и сворачивать себе шею, — парировала Риэ-рэ. — Мирное сосуществование всегда выгоднее.

— Выгода для вас понятна, а в чем польза для второй стороны?

— Трансплантология, если тебе, конечно, знакомо это слово. Целью любого вида является выживание и размножение. Но мало кто обладает таким же уровнем приспособляемости и регенерации, как мы. Болезни, несовместимые с жизнью травмы, потеря конечностей никого не обходят стороной. А мы являемся абсолютными донорами. Мы можем сымитировать любую форму жизни, вырастить любой орган, который можно изъять без каких-либо рисков для хозяина. Взамен мы просим только мира.

— Какие милашки.

Къярт вздохнул. И чем Риэ-рэ так не понравилась Райзу? Даже обидно. Къярт своими глазами видел, что поводов для неприязни нет, но напарник все равно не счел допустимым довериться его мнению.

— Есть еще какие-то вопросы, на которые мне нужно ответить? — Риэ-рэ в ожидании уставилась на Райза.

— Лично я услышал достаточно, — ответил тот.

Кара безразлично пожала плечами.

На этом разговор исчерпал себя.

Къярт не делал передышек между призывами: вернув одну душу, он сразу отправлялся за следующей — выныривал из их прошлого и нырял снова, так и не сделав ни единого глотка воздуха. И каждое его погружение уводило его все глубже, все дальше от реальности и от самого себя.

Вероятно, он так и продолжал бы, как сомнамбула, слоняться от одного куба с останками к другому, если бы Райз не остановил его. Къярт пытался возразить, но его сопротивление было сломлено, так толком и не начавшись.

Риэ-рэ держалась в стороне, окруженная двумя сотнями мелких зверьков — сейчас тратить энергию на создание человеческих тел не было смысла.

— Рядом есть город? — поинтересовалась она. — Будет разумно позволить остальным наведаться в него. Так они смогут собрать энергию для трансформации, и тебе не придется тратить свою. Они не причинят людям вреда.

В ожидании возражений, Къярт посмотрел на Райза.

— Что? Это же ты у нас принимающий решения некромант. Делай, что хочешь, — ответил тот и направился к выходу из крипты.

— Твоя куртка, — бросила ему вслед Риэ-рэ.

— Оставь себе.

Къярт непонимающе нахмурил брови. И какая муха его укусила?

После судорожных попыток сообразить, в чем дело, он вспомнил о случившейся между ними размолвке из-за Риэ-рэ. Что за ерунда…

— Не сегодня, — ответил он ей. — Паладины могут почувствовать присутствие призванных. Сперва нужно поставить скрывающие печати. Пока оставайтесь здесь, — он окинул ее взглядом. — Если твое тело живое, оно нуждается в воде и еде.

— Я контролирую водно-солевой баланс, а еда нужна только при наличии пищеварительной системы, — Риэ-рэ улыбнулась. — То, что выглядит, как человек, не обязательно является таковым внутри. Мы будем использовать энергию печатей, пока не сможем добывать ее самостоятельно. Обещаю: лишнего не возьмем.

Къярт кивнул и вместе с Карой поспешил за Райзом.

С беседой на обратном пути не сложилось. Райз с головой ушел в свои мысли и вид имел такой, что к нему не то что Кара, даже Къярт не рискнул бы подойти. Не зная, куда ему податься и что делать, он принялся донимать Кару: может, она видела то, что упускал он, и что, конечно же, заметил Райз.

Его мольба о помощи наткнулась на отказ.

— Прости, Къярт, но я стараюсь лишний раз не размышлять о том, что на моих глазах некромант день за днем поднимает сотни мертвецов, способных истребить целый город.

— Кара…

— Я хочу верить, что ваши намерения соответствуют вашим заявлениям. В обратном случае мои дела совсем плохи, — она невесело улыбнулась. — Ты должен понимать, что пока я не получу непосредственного подтверждения вашим словам, сомнения не исчезнут.

— Прости.

— Ничего. Но в этой истории с виторэ я ничем не помогу. Тебе придется самому с ним разбираться, — сказала Кара, уставившись в спину Райза.

Тот продолжал игнорировать его. Къярт надеялся, что напарник объяснит, в чем дело, когда они вернутся домой, но тот так и не сказал ни слова — ни за ужином, ни после. Невольно вспомнился Аклен и суд над Осмельдом. Тогда Райз тоже устроил молчанку: ждал, когда Къярт осознает собственную глупость и сам придет каяться. Хотя, если припомнить все детали, тогда дело оказалось совершенно в другом.

Они сидели в гостинной: Кара — с книгой в кресле, а Райз — у камина, отогреваясь после долгой прогулки на морозе в одной только кофте. Спустя полчаса натянутого молчания, терпение Къярта лопнуло.

— Что тебя не устраивает? — спросил он.

— То, что ты доверчивый идиот, — даже не обернувшись, спокойно ответил Райз.

Да, в этот раз он несомненно ждал явки с повинной.

— Это я доверчивый? — обвинение прозвучало настолько абсурдно, что Къярт едва сдержал смех.

— Тоже находишь этот факт забавным? — усмехнувшись, Райз все же посмотрел на него.

— Райз, я видел все прошлое Риэ-рэ, и не только ее, и знаю…

— Ничего ты не знаешь. Ты видишь, но не делаешь выводов: ни раньше, ни уж тем более теперь, когда у тебя в голове сплошная каша из-за всех этих призывов.

— Раньше? Это ты на себя намекаешь?

— Понимай, как хочешь.

Къярт помассировал виски. Если бы не зеркальная печать, у него наверняка разболелась бы голова. Может, поэтому Райз и бесился? Нет, глупости. Исцеляющая печать тут же сняла бы боль.

— Тогда объясни мне, доверчивому идиоту с кашей в голове, что виторэ способны сделать нам во вред?

— Попытаться примкнуть к Орде? — от ставшей любезной улыбки Райза свело челюсть. — Ради выживания своего вида, разумеется. Никаких дурных помыслов.

— Хочешь сказать, что они были не правы, когда впервые встретились с Ордой? Что им нужно было стоять до последнего и сгинуть раз и навсегда?

— Хочу сказать, что у нас с виторэ разные цели, дубина. Наша — уничтожить Орду. А их — выжить. Конечно же их в этом винить нельзя, но это может спутать все карты.

Меньше всего Къярт ожидал, что Кара вступится за него, и когда та заговорила, даже ненадолго позабыл о разгорающемся внутри раздражении.

— Они призванные, — сказала Кара. — Они ничего не смогут сделать вопреки воле некроманта.

— Ты же знаешь, как Къярт печется о том, чтобы ни в коем случае не покуситься на чужую свободу и не ущемить чьи-либо права. Особенно когда речь заходит о всяких чудищах, в свое время отхвативших от Орды и «всего лишь пытающихся выжить». Как к таким не проникнуться сочувствием, позабыв о здравом смысле?

— Границы-то не переходи, — осадил его Къярт.

— Ох, прости, что это я? — спохватился Райз и состроил виноватую мину.

Сцепив зубы, Къярт промолчал.

Малоприятный вечер медленно, но неизменно перетекал в ночь, которая уж точно не несла для него ничего хорошего. Кошмары, одолевавшие его после призывов паладинов, едва не вытрясли из него всю душу. Но прошлое бойцов Братства и рядом не стояло с прошлым виторэ.

На словах Риэ-рэ понимала мотивы исполинов и, возможно, сейчас не держала на них зла. Но когда ее народ сражался на стороне Орды, исполины были для них не более, чем беспощадными машинами убийств, которые лишали виторэ будущего так же, как и Орда. Исполинов ненавидело большинство из призванных метаморфов, а боялись — все.

Этот страх, животный, лишающий способности трезво мыслить, пробуждающий глубинные инстинкты, просочился и в Къярта. Он пытался от него избавиться, но тот, как едкие чернила, въелся в плоть, проник в самую суть и сросся воедино с душой. Когда во сне появился один из исполинов — тот самый охотник на виторэ — казалось, от испуга остановится сердце. Къярт не задумываясь попытался вытянуть из исполина эссенцию жизни, но каменная ладонь сомкнулась вокруг него слишком быстро, когти, венчающие пальцы, впились в тело и проткнули его насквозь.

Проснувшись от собственного крика, какое-то время Къярт еще чувствовал на себе хищный взгляд двух антрацитово черных глаз. Они следили за ним, за каждым его движением, притаившись в таком же черном, таящем опасность мраке комнаты.