– Не вопрос, сейчас схожу. Какое мороженое предпочитаете, как и предыдущее, – он указал на фантики, торчащие из урны, – или что-то другое?

– На улице я предпочитаю вафельные стаканчики, – ответила я, – с ними меньше вероятность, что оно потечёт.

– Вот, женская логика, – улыбнулся старик, – а мне обычный брикет, Андрюш, купи.

Через пару минут мы все вместе сидели на лавочке и ели мороженое.

– А я из окна вас увидел. Смотрю, мороженое едите и прям позавидовал. А потом думаю, чего завидовать? Надо пойти и в компанию напроситься. Дружбу-то мою приняли, – проговорил генерал, смачно кусая мороженое.

– Правильно сделали, – одобрила я его поступок.

– Алин, а давай на ты? – предложил он.

– Ко мне на ты можно. А вот я попробую. Не обещаю, что получится сразу. У меня от настроения зависит. Если доверительное, могу «ты» сказать, а вот, когда дистанцию подключить хочется, тогда только «Вы».

– Понял. Буду стараться не доводить до включения дистанции. Вопрос задать могу?

– Если про то, как я это делаю, то бесполезно. Это не я делаю. Я вообще дома под охраной весь день просидела.

– А кто?

– Вселенная. Я ей жалуюсь, она находит способ. Всё.

– И так можно любого?

– Нет, конечно. У меня должна быть претензия. Моя личная претензия. Обидеть меня должны. Понятно?

– То есть если кого-то на тебя натравить, и он тебя обидит, то ты на него пожалуешься, и его ликвидируют. Так?

– Нет, не так. Мне сложно это объяснить. Василий Никифорович вот правильно сказал, я как индикатор. Я стараюсь суть человека увидеть и заставить её проявить. А вот дальше уже как карта ляжет.

– По сводкам я понял, что ты была на праздновании дня рождения на той яхте. Тебя там чем-то обидели?

– Вы ищете способ из меня оружие сделать? Это не так просто. Я ненавижу, когда кто-то пытается мною руководить. Под раздачу может сам организатор угодить. В данном случае здесь так легла карта. И вообще, генерал, давайте не будем углубляться. Вы хотели знать принцип. Я рассказала, причём только по одной причине. Вам благоволит Василий Никифорович, и считает Вас очень порядочным и достойным человеком.

– Понял. Извини. А вот и Кузьмич твой подъехал, – проговорил генерал, указывая на паркующуюся неподалеку машину босса.

– Вы ему позвонили? Зачем? – удивилась я.

– А затем, что с той папочкой, что у тебя на коленях лежит, абсолютнейший нонсенс так гулять. Вот отдашь ему и гуляй дальше на здоровье.

– А вдруг я не планировала ему её отдавать?

– Алин, вот так его подставить я не могу даже ценой жизни. Это хуже, чем предательство. Так что уж извини, но отдать её ему тебе придётся.

– Оценила, Андрей. Круто. Спасибо, – я улыбнулась.

– За что? – не понял он.

– За то что ты так поступил. Ладно, всего вам доброго. Разрешите откланяться, не буду заставлять Кузьмича ждать, – я указала на вылезшего и замершего рядом с машиной босса и поднялась со скамейки.

Старик, не вставая, проронил: «Счастливо, золотая девочка».

Генерал следом за мной поднялся и сказал: «Пошли, провожу», после чего я в его сопровождении прошла к машине.

Мужчины обменялись рукопожатиями, и генерал кивнул на меня:

– Вот, отдаю в целости и сохранности. Особое внимание папочке в ее руках удели, это подарок тебе. Всё. Ладно. Время дорого. Пошёл я.

– Понял. Всех благ, товарищ генерал, – ответил босс и усадил меня в машину, после чего сел рядом.

Глава 15

***

В машине босса я молча отдала ему папку, которую мне дал генерал.

Босс открыл её и удивленно присвистнул. Долго молчал, потом негромко спросил:

– И как же тебе это удалось?

– Старик помог. Без его помощи не получилось бы. Так что спасибо, что догадался с ним связаться.

– Тебя домой?

– Конечно. А куда ещё?

– Могу предложить ко мне в гости прокатиться. У меня сегодня день рождения. Если примешь приглашение, буду рад.

– Босс, не ври. Я знаю, когда у тебя день рождения.

– Это второй. Про него никто не знает, кроме Вадика, мамы и пацанов, но для них это ещё и день смерти их родного отца.

– Я рискую попасть на траурную церемонию?

– Нет. Это светлый наш праздник. Мальчишки своими успехами хвастаются перед портретом Мишки, иногда что-то вроде концерта устраивают со стихами, а я смотрю и радуюсь. Как-то так.

– Моё присутствие будет неуместно. Кем ты меня представишь?

– Как есть, так и скажу: моя зам, моя правая рука и мой боевой товарищ, которому я обязан жизнью.

– Последнее, явное враньё.

– Если бы я подставился, то постарался бы сделать так, чтобы при задержании не выжил. Так что никакое не враньё.

– Ладно. Не будем об этом. Если честно, то не особо я хочу знакомиться с твоей семьёй, меня это всё очень напрягает, но в такой день отказать тебе не могу. Поэтому, если хочешь, я поеду.

– Очень хочу, Алин. Вот очень-очень. Планировал ещё с утра пригласить, но видишь, как всё сложилось.

– Тогда не вопрос, поехали. Сейчас только давай домой ко мне заскочим, я переоденусь по-быстрому, Димку предупрежу, а если его не будет, записку оставлю, что задержусь, поскольку поеду с тобой новый контракт заключать, и в полном твоём распоряжении.

– Ты ему часто врёшь?

– Я всем очень часто вру.

– И мне?

– У тебя интуиция феноменальная, тебе попробуй соври, враз вычисляешь, – ушла я от прямого ответа, и босс польщёно заулыбался.

***

Босс жил в элитном посёлке. Огромная территория, обнесённая высоким забором, охрана, газоны, клумбы, экзотические деревья, дорожки, выложенные брусчаткой, кованные фонари, лавочки. И большущий дом с колоннами, а сбоку ещё несколько, видимо для обслуги и охраны. Всё как полагается.

– Круто, – усмехнулась я, оглядывая всё это великолепие.

– Самой такой не хочется иметь? А то могу поспособствовать. Тут иногда продают домики, – с улыбкой предложил он.

– Чтобы я окончательно к тебе в кабалу попала? Ведь такой дом мало купить, его содержать надо, а содержание такого дома, это даже не крыло самолёта. Нет, босс, увольте. Не мой масштаб. Мы люди скромные, нам дворцов с фонтанами и бассейнами не надо.

– Откуда про фонтан и бассейны узнала? Их отсюда не видно.

– Это устойчивое выражение. Я не знала, что у тебя есть фонтан.

– Есть, всё есть. Жаль вечер сейчас, и не успел пока подсветку к фонтану сделать. Вечером никакого впечатления. Но может днём как-нибудь приедешь, покажу.

В это время к нам навстречу из дома выбежали два мальчишки лет двенадцати-тринадцати и с криками: «Пап, ура! Ты сегодня раньше», повисли у него на шее. Он немного смущённо их отстранил, пробормотав:

– Вот никаких манер, вечно за вас краснеть приходится. Не видите что ли, что я с гостьей? Почему нельзя поздороваться нормально?

– Здрасьте, – проговорили мальчишки практически хором и вновь повернулись к боссу: – А это кто, пап? Наша новая гувернантка? Вместо Евгении Михайловны? А Борис Сергеевич отказался вернуться?

Я услышала, как раздраженно скрипнул зубами босс, после чего ледяным тоном проговорил:

– Это никакая не гувернантка, а мой партнёр по бизнесу. Алина Викторовна. И вы меня позорите.

– Ой, извините, – мальчики смущённо потупились.

– Это Илья, а это Николай, мои сыновья, – представил мне босс мальчишек.

Я не стала как-то комментировать ситуацию, лишь поздоровалась.

Потом мы прошли в дом, и там босс представил меня своей старенькой маме, Анне Яковлевне, с той же формулировкой: мой партнёр по бизнесу. И я попала в очень неловкую ситуацию, поскольку привычно называть его «босс» уже не могла.

Немного сгладило ситуацию, что вначале босс повел меня показывать дом, а потом, ближе к вечеру, приехал Вадик, и мы все прошли к столу.

Стол ломился от разнообразия блюд и закусок и был сервирован на семь персон, но у одной тарелки, стоящей в торце стола, не было приборов, а на ней стояла налитая до краёв стопка, покрытая куском чёрного хлеба и рядом стоял портрет молодого мужчины.