– Можно ведь как-нибудь по-другому наказывать. Вон мой босс, например, сыновей по стойке смирно на час ставит.

– Алин, он пяти минут спокойно постоять не может. Какой час? Ты диагнозы его почитай на досуге и поймёшь, что твоё предложение нереально в принципе. Ты замечала, что за столом он всё время крутит или вилку, или ложку, дергает ногой, стучит по столу?

– Да, не катастрофично вроде, ты ему замечание делаешь, и он перестаёт.

– Правильно, перестаёт после спокойного замечания, поскольку не нарочно, а не осознанно. Он пока очень плохо владеет своим поведением, но улучшения явные идут. Я кстати его теперь по утрам заставляю холодной водой обливаться. Вернее вместе обливаемся. Сначала я, потом он по моему примеру. Говорят, это хорошо нервную систему тренирует.

– Обливания, это хорошо. А вот то, что ты его бьешь, мне не нравится.

– Алин, давай ты сделаешь вид, что не знаешь об этом. Так легче будет и тебе, и мне, и ему. Это мужские игры, и тебе не надо в них лезть. Поверь мне, что во вред я ему поступать не намерен и закрой на это глаза.

– Вечером с ним поговорю, потом разговор продолжим.

– Хорошо, согласен, – кивнул Димка и вышел из кухни.

А минут через пять на кухню несмело заглянул Игорь.

– Мам, добрый вечер. Ты чай пьёшь? Мне можно тоже?

– Пей, конечно. Сам налить себе сможешь? Я попила уже. Мне поработать надо. Пойду в кабинет.

– Дядя Дима сказал, за что наказывал меня?

– Нет. Сказал, ты провинился. И это мужские разборки. Девочки лезть в них не должны. А ты как считаешь?

– Я тоже так считаю, мам.

– Ты сердишься на него?

– Нет. Он правильно наказал. Я плохо поступил, больше так не буду. А ты не лезь в это. Ладно? Это наше, мужское дело. Не лезь. Ты девочка, не лезь.

«Не лезь» в его устах меня, конечно же, зацепило, но я сама сказала это словосочетание, а он любил повторять за мной мои слова. И видимо это ему особенно понравилось.

– Хорошо. Договорились, – кивнула я, и он, подойдя, с явной благодарностью сжал мне руку.

Глава 20

***

Всё у меня вроде бы шло хорошо и на работе, и дома. Эксцессы дома, конечно же бывали, но мы с ними справлялись. Наконец прошла зима, зазеленели первые проталины, и вот тут, неожиданно меня накрыло понимание, что устала я жутко.

На работе я была постоянно с боссом, дома с Димкой и Игорьком, и расслабиться я не могла нигде. Мне до ужаса хотелось сбежать на необитаемый остров, но ведь не отпустит никто и никуда.

Если вначале босс, как только я уехала из его «гарема», спрашивал, не хочу ли ещё на недельку туда сбежать от семьи, то теперь перестал. Видимо, появилась очередная «наложница», и я была этому рада.

В один из дней, когда я сидела, тупо уставившись в компьютер после очередного совещания, босс спросил меня, что я такая хмурая, и я автоматом выдохнула:

– Хочу сдохнуть, устала.

– Что достало больше: семья или работа? – босс встал со своего места, подошёл к моему столу и сел на его край.

Он любил так разговаривать, сидя на краю моего стола, иногда опираясь при этом на руку.

– Отсутствие приватной территории. Я не могу нигде расслабиться и, наверное, скоро свихнусь, босс.

– Если ты надеешься, что из этого кабинета тебя отпущу, то зря, Алинка. Не отпущу. Ты мне нужна.

– Да я всем нужна. Тебе, Димке, Игорьку. И эта нужность меня достала… кстати, ты не представляешь как я завидую своей одиноко живущей маме. А она, кстати, завидует мне. Мол ты всегда в кругу близких, а вот я одинока… А я не могу больше в этом кругу… домой ноги не несут. К тому же у Димки на работе нагрузка увеличилась, он меньше стал времени Игорю уделять, и тот больше достаёт меня. Мам то, мам это. Посмотри, что я сделал для тебя, что склеил, что нарисовал. Я понимаю, он от всей души старается, и стараюсь хвалить, но как же меня это достало.

– Он так и продолжает тебя мамой называть?

– Только так и называет. Если едем куда-то в кафе, например, или по магазинам, то выглядит забавно: «это моя мама, а это дядя Дима, он мамин муж». Это он должен рассказать всем и каждому, от кассирши до официанта. Я первое время злилась, теперь привыкла.

– Зачем он это говорит?

– Подтверждает свой статус и мой. У него внутреннее устойчивое ощущение, что чем большее количество народа об этом узнает, тем более надёжным этот мой статус окажется. Ему нужно слышать, что я это не опровергаю, и соответственно я действительно его мать.

– Ты не хочешь его психиатрам показать?

– С ним занимаются, босс. Диагнозов у него куча, и с ним работают специалисты. Положительная динамика есть. Так что не волнуйся, мальчик не брошен на произвол судьбы.

– Я не в том смысле. Я в том, чтобы помогли его поведение скорректировать.

– Оно и так уже достаточно неплохое. Он потихоньку более самостоятельным становится. Сейчас даже может один в ближайший магазин сходить, особенно если я попрошу. Я одно время пыталась так от него хоть немного отдохнуть. Но быстро поняла, пятнадцать минут отсутствия, а потом тридцатиминутный рассказ, как он шёл, кого встретил, что кому сказал и через слово: «мам, скажи, я молодец?». Поэтому теперь посылаю нечасто.

– Хочешь, в командировку тебя пошлю? Или в гостевой дом за город приглашу?

– Если бы это действительно было надо, я бы уехала. Но ради своего удовольствия исключено. Поскольку вечером у парня будет истерика. Он привык, я должна его уложить. Помнишь, мы задержались на переговорах со шведами? Так вот, он до двух ночи долбился головой в стену и орал. И сделать с ним Димка ничего не мог. Ни объяснения, ни угрозы, ни попытки наказать не действовали. Он в этом состоянии ничего и никого не слышит и не понимает. Димке пришлось ему скорую вызвать, и они ему укол какой-то сделали, после которого он вырубился. Но от этого лекарства или же от пережитого стресса у него весь следующий день тряслись руки, болела голова, и он плакал. Благо суббота была, и мы с Димкой оба были дома. Хотя, если совсем честно, мне сейчас чуточку удалось исправить это. Если я заранее предупреждаю, прошу, долго уговариваю, и в результате он обещает меня отпустить, то именно такая истерика теперь исключена. Но он будет всю ночь сидеть на кровати в обнимку с огромным медведем, которого я подарила, и монотонно повторять ему, что надо ждать маму, которая скоро приедет. Когда из Питера в пять утра вернулась, он до пяти утра так сидел, и Димка при нём. Я приехала, за руку взяла, через три минуты он уже спал. Так что привязана я сейчас к дому, покрепче чем цепью.

– Алин, мне идея пришла. А не хочешь деду позвонить и его попросить помочь?

– Нет, босс, не хочу. Всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Понимаешь, нельзя кардинально менять чужую карму, это чревато…

– Объясни.

– Ты не поверишь.

– Попробуй.

– Понимаешь болезнь Игоря это карма его матери. Сейчас он мною закрывается от неё, поэтому ему легче. Я могу попросить Василия Никифоровича, и возможно, он сможет эту завязку убрать, но это однозначно повлияет на сестру Димки. У неё пропадёт шанс, и всё закончится для неё очень-очень быстро. Пока этот шанс есть, она может осознать всё, вернуться, забрать сына, и вместе с ним стать лучше. Лично я очень на это надеюсь. К тому же Василий Никифорович не так прост, как кажется на первый взгляд. Вот попрошу я его что-то, и попаду в такую кабалу, что сдохнуть захочется ещё больше и быстрее.

– Понял. Ладно, поехали, кое-что покажу тебе. Хотел сюрприз сделать, но может и к лучшему, что не сюрприз, сможешь что-то поменять на заключительном этапе.

– Ничего не поняла.

– И не надо пока. Приедем, увидишь, поймёшь. Поехали.

– А отказаться ехать могу?

– Нет. У тебя рабочее время, и это мой приказ. Вставай, поехали.

Мы вдвоём сели на заднее сиденье его машины и куда-то поехали. Всю дорогу ехали молча. В итоге босс привёз меня в свой посёлок. Только джип его заехал не на его участок, а на соседний, на котором шла стройка.