– Сказать можешь, что значит перестроить настройки?

Босс был уже сильно пьян, и я не сомневалась, что завтра он не вспомнит о том, что сейчас я ему говорю. Так почему бы не пооткровенничать и самой для себя не проговорить то, что гнетёт меня всё это время? Поэтому я пустилась в откровения.

– Это значит, босс, что я начала ощущать силу своей стихии и решила от неё избавиться. Вот что это значит. Ощутила, что могу сейчас сделать всё, что пожелаю, и испугалась сама себя. Поэтому уехала и всю эту силу слила в нейтрализующую противоположную по своей сути стихию. Теперь снова ничего не могу, и меня это в общем-то радует.

– Почему тебя радует отказ от силы?

– Потому что я не разобралась из-за чего вообще изначально от неё отказалась. Очень непонятная история в которой лишь Золотце понимает суть происходящего, но ничего не скажет. Поэтому предпочитаю не торопиться, набрать больше информации и опрометчивых поступков не совершать. Что-то мне подсказывает, что ждут от меня именно их, и именно к ним подталкивают. С самого детства подталкивают.

– Ты хочешь намекнуть, что и собака, и насильник в твоей жизни появились не случайно?

– Очень похоже на то. Понимаешь, сначала мне не давали распрощаться с жизнью, а вот когда я немножко приспособилась, и уже вроде как начала эту жизнь ценить, тут они и появились, при этом с ними нельзя было справиться обычной силой. Меня явно провоцировали применить другую, но я не стала. Я в обоих случаях приложила максимум доступных мне усилий и смирилась с неизбежным. И вот тогда вмешалась сила извне, как бы показывая как надо защищаться, и что делать…

– Моя мать рисковала угодить под раздачу?

– Если честно, то да. Я увидела её суть и желание убрать её с моего пути накатило волной, но я сумела сдержаться. Убедила себя, что не стоит она моего внимания, но жить в таком окружении стало невыносимо тошно, и агрессию слить куда-то хотелось. Вот и сбежала от греха подальше.

– Алинка, ты чудо, – босс схватил меня за руку и стал целовать пальцы, потом он полез обниматься и в какой-то момент, я железным тоном сказала, что мне пора домой, я очень устала, и ему тоже рекомендуется лечь спать.

Спорить со мной он не стал, и я ушла.

Глава 22

***

На следующий день, как и ожидалось, босс о моих откровениях забыл. Помнил, что пошли мы посидеть поговорить и больше не помнил ничего. Несколько раз спросил не обидел ли меня чем-то невзначай, и когда я чуть ли не клятвенно сообщила, что ничем не обидел, наконец успокоился.

Мать свою босс, как и говорил, отправил в реабилитационный центр на море, но вместо неё к нему скоро приехала погостить дочь со своим женихом.

Они поселились в гостевом доме босса, где некогда ночевала я, и начали потихоньку устанавливать новые правила.

Сначала была перекрыта калитка, но поскольку сыновья босса продолжили уже через охрану ходить к нам на территорию вместе с Джесси и играли в достаточно активные громкие игры вместе с Игорем, например, в мяч, сопровождая игры криками: «лови, кидай сюда, пасуй» и прочее, вскоре Оксана передала мне убедительную просьбу Ольги, так звали дочь босса, соблюдать тишину и не мешать соседям. После чего спросила, как ей реагировать.

Я сказала, что сообщу ей через какое-то время, и позвонила боссу:

– Виктор Владимирович, – ледяным тоном проговорила я, – не будете столь любезны и не выделите мне машину для переезда? Я с семьей, пока у Вас гости, переберусь в город, чтобы никому не мешать.

– Не понял, – сказал босс.

– Мне была передана просьба не мешать отдыхать Вашим гостям. Я хочу её удовлетворить. Поэтому прошу машину. У нас есть на фирме. Хотя, если с этим сложности, могу и обычное грузовое такси нанять.

– Алин, забудь. Разберусь. Никто никаких претензий тебе больше не выскажет.

– Виктор Владимирович, не надо ни с кем разбираться, дети действительно шумно играют. Зачем нервировать Ваших гостей? Мне проще пожить некоторое время в городе.

– Шумят и мои дети тоже, насколько я понимаю. Им нравится у вас играть. Почему я должен ограничивать мальчишек? Я лучше ограничу гостей. Так что расслабься.

– Зачем Вам портить отношения с дочерью? Я не хочу снова провоцировать конфликты в Вашей семье.

– Алин, ничего ты не провоцируешь. Ты, как лакмусовая бумажка, показываешь внутреннюю сущность всех, кто с тобой сталкивается. Я тебе благодарен. Сейчас я очень надеюсь, что дочь меня услышит, и поведение поменяет. А если не услышит, попрошу на выход.

– Поняла. Дело Ваше, босс, – проговорила я и пошла сообщать Оксане, что соседи больше к нам никаких претензий не имеют, поскольку дети играют днём и никаких законов о тишине не нарушают.

Минут через пятнадцать у меня зазвонил телефон, и я, увидев вызов от босса, ответила:

– Вся внимание, босс.

– Алин, подойди к калитке, пожалуйста.

Я не стала спорить и, сказав: «хорошо», отправилась к калитке.

У открытой калитки стоял босс и миловидная, одетая в брючный костюм девушка с длинными волосами, затянутыми в высокий хвост на макушке.

– Алин, хотел тебя познакомить с дочерью, это Ольга, – проговорил босс, – она очень хочет извиниться и пообещать что ни калитку запирать больше не станет, ни претензий высказывать.

– Да, Алина Викторовна, – тут же с улыбкой кивнула девушка, – я не знала, извините. Папа мне всё объяснил и у меня никаких претензий.

– Добрый день, очень приятно познакомиться, но Ваши извинения излишни, Ольга. Я очень хорошо осознаю, что ребёнок у меня с отклонениями и не всем приятна даже потенциальная возможность оказаться с ним на одной территории, да и шума, хоть и в разрешённые часы, но от него много. Так что я нисколько не протестую, что Вы перекрываете проход. А вот минимизировать шум вряд ли смогу, он и так под круглосуточным наблюдением и меньше, чем сейчас, шуметь вряд ли сможет.

В это время из дома выбежал Игорёк и с криком: «Мамочка, как хорошо, что ты с дядей Витей разговариваешь, попроси его мой самолётик, если можно, вернуть, он за забор улетел, а Оксана не разрешила просить его достать», подбежал и, обняв, прижался ко мне.

– Игорь, во-первых, когда ты запомнишь, что сначала надо здороваться? – начала я.

– Здрасьте! Извини, мам. Забыл, – обернувшись к боссу и его дочери, проговорил Игорь, потом снова повернулся ко мне: – Так попросишь дядю Витю?

– Во-вторых, кто разрешил тебе так называть Виктора Владимировича? – продолжила я.

– Я, я разрешил, – вмешался босс, – пошли, Игорёк, посмотрим, куда улетел и где можно найти твой самолётик.

Он протянул руку, и Игорь, отлепившись от меня, радостно схватился за неё, проговорив: «Мамочка, мы быстро. Я только посмотрю и сразу вернусь».

Я хотела возмутиться, но босс просительно поднял свободную руку:

– Алин, прекрати дёргать ребёнка. Он ничего предосудительного не делает. Пошли, Игорь.

Они ушли, а мы с Ольгой остались у калитки.

– Он у Вас особенный, да? – осторожно спросила Ольга.

– Он у меня с ментальными отклонениями, а не особенный. Но к счастью не агрессивен и относительно адекватен. Поэтому потенциальной опасности ни для кого не представляет.

– Для мамы Вы странно о нём отзываетесь. Обычно все избегают слова отклонения, их теперь особенности называют.

– Я не любительница приукрашивать действительность. Что есть, то есть. И я не вижу необходимости заменять устоявшиеся термины другими, обозначающими по сути тоже самое. Для меня всю жизнь «особенные» это были одарённые дети. Теперь этим термином ущербных начали называть. Если кому-то от этого легче, пожалуйста, но я привыкла смотреть правде в глаза. Мой ребёнок никакой не особенный. Он неполноценный. И моя задача эту неполноценность максимально скомпенсировать. Чем я и занимаюсь. Так что не стесняйтесь при мне называть вещи своими именами. Я к этому нормально отношусь.

В это время к нам подошёл Дима, поздоровался и спросил:

– Алин, Игоря не видела, не знаешь, куда он делся? Оксана в душ пошла, он со мной сидел, я буквально на секунду отвлёкся на телефонный звонок, и он сбежал куда-то.