– Тёть Кать, а меня мама сегодня из школы забрала! Она к нам с дядей Димой вернулась и теперь будет с нами жить!
– Как же хорошо, Игорёк, – заворковала наша бдительная консьержка, – а она что в командировке была?
– Нет, я плохо себя вёл, и она уехала. А теперь я веду себя хорошо, и она вернулась.
Мысленно я уже представила, какой вывод из услышанного сделала тётя Катя, но комментировать не стала, лишь с усмешкой проговорила:
– Игорь, давай быстрее, я тебя жду.
– Уже иду, мам. До свидания, тёть Кать.
Мы поднялись в квартиру. Благо ключи были у меня с собой. Я открыла дверь, и мы вошли.
Игорь переоделся сам в тапочки, потом откуда-то достал мне мои:
– Вот, одень! Без тапок нельзя. Дядя Дима заругает.
– Надень, – поправила его я.
– Что? Что надеть? – он непонимающе завертелся.
– Говорить надо «надень тапочки».
– Я их уже одел, – он жестом указал на свои ноги.
– Ты их уже надел.
– Да, а что ещё раз надо?
– Говорить надо правильно. Я надел тапочки. Ты надень тапочки, мы вместе надели тапочки.
– Ты не одела, – он указал на мои ноги в туфлях.
– Я пока не надела. Сейчас надену.
– Ага, одевай.
Я поняла, что бесполезно. Педагогического дара у меня нет. Надо смириться, надеть тапочки и больше не пытаться что-то объяснить этому ребёнку.
Надела тапочки, взяла телефон, позвонила Диме.
– Привет. Со школой вопрос решила. Никакая справка больше не нужна. И ещё забрала Игоря, мне его отдали. Сейчас с ним дома. Ты когда приедешь?
– А зачем ты его забрала? – осторожно осведомился Димка.
– Так получилось. Так когда приедешь?
– Планировал часа через три-четыре. А надо раньше?
– Тогда я его в центр развлекательный какой-нибудь свожу. Как приедешь, позвони. Привезу его тебе.
– Договорились. Спасибо. У меня просто суд сегодня. Вот прям совсем никак не вырваться.
– Поняла, не вопрос.
Я отключила телефон, потом открыла дверь, и одному из охранников передала электронный ключ от паркинга, попросив связаться с водителем и припарковать машину, а я через десять минут спущусь.
После этого велела Игорю сходить в туалет, вдруг давно там не был. Заодно сходила сама, после чего мы спустились вниз и поехали сначала в детское кафе, где я его накормила, а потом в ближайший игровой детский клуб.
Я отправила его развлекаться, а сама заказала кофе и под присмотром охранников села в холле за столик. Игорь прибегал ко мне каждые пятнадцать минут, проверяя, не ушла ли я, потом вновь уходил играть. Слушался он меня неплохо, но порой бестолково, не понимая элементарных требований. Иногда несколько раз повторял, что я ему сказала, и всем, абсолютно всем рассказывал, что я его мама.
Я понимала, что это значит. Он чувствовал себя брошенным и пытался получить якорную привязку. Его действия напоминали поведение утопающего, которому в шторм попалось бревно. Надо схватиться и не отпускать. Меня это не радовало абсолютно, но и жёстко отказать я ему не могла. Зацепил он меня, тем жалобным взглядом и просьбой в школе зацепил до глубины души. Я понимала, что это глупо, но уже так случилось.
Когда приехал Димка, и я привезла Игоря домой, мальчишка вцепился в меня мёртвой хваткой и начал рыдать. Димка был в шоке и от того, что Игорь называет меня мамой, и от того, что никакие объяснения, уговоры и угрозы на него не действуют. Мальчишка соглашался всё делать лишь на одном условии – я должна остаться.
Через час истерики я сломалась и пообещала остаться, но на моих очень жёстких условиях. Хоть одно нарушение, и я уезжаю на неделю. Главным условием было не трогать Кота, когда его привезу.
Если быть до конца честной, я видела, что Димке очень по душе этот расклад, и не особо сильно он пытался остановить истерику Игорька. Когда я согласилась остаться, мой муж просиял, как начищенный медный котелок, и тут же начал меня уверять, что постарается все силы приложить, чтобы мне было комфортно, и Игорь меня не сильно напрягал.
В результате я покинула гостеприимный «гарем» моего босса и перебралась обратно к себе.
Димка действительно постарался, чтобы Игорь напрягал меня минимально. Единственное, в чём я пошла на уступки ребёнку, я его укладывала спать и держала при этом за руку и ласково гладила по волосам, пока не уснёт. Обычно минут пятнадцать-двадцать, редко, когда дольше он не засыпал.
Через некоторое время, я случайно узнала, что Димка иногда наказывал племянника ремнём. Не особо сильно, но наказывал.
Я приехала раньше, услышала вскрики и всхлипывания Игоря, зашла в гостиную, и застала очень некрасивую сцену: всхлипывающий Игорь со спущенными штанами лежит на диване и Димка с ремнём.
– Выйди, – жёстко сказал мне Дима, – потом поговорим.
Я попробовала возмутиться, и вот тут мой муж, достаточно резко мне заявил, что или он будет воспитывать Игоря так, как он умеет, или это делаю полностью я, а он не лезет.
Я ушла на кухню, минут через десять пришёл Димка, молча, сел напротив.
– Дим, детей бить нельзя. Ты это понимаешь? – ледяным тоном поинтересовалась я.
– Нет, не понимаю и понимать не хочу, – помотал головой он. – Меня бабка, знаешь как хворостинной драла, сидеть не мог, ничего вырос. А вот Соньку, кстати, ни разу и пальцем не тронула. И что в итоге?
– Меня тоже никто никогда не бил. На Соню твою не похожа. Так что не показатель это.
– Ладно, вы девочки. А он парень. И не сильно я его бью и лишь когда совсем край. Раз десять ремнём по заднице, максимум двадцать. Не развалится.
– И за что это было?
– Кота в ванной из душа облил. И хохочет, я мол не трогал. Ну и я объяснил, что ближайшую неделю он тебя точно не увидит. Сам ремень мне принёс. Мол, накажи, только маме не говори.
– Вот пожалуется на тебя в школе, и мы с тобой под суд угодим.
– Алин, он хоть и с определёнными отклонениями, но не настолько дебил, чтобы жаловаться на нас. Так что никому он жаловаться не будет. А если всё же хоть кому-то пожалуется, то вот тут без всяких сожалений в интернат его сдам, и он знает об этом.
– Кот, кстати, сухим меня встречал.
– Алин, я вытер его вначале, потом феном посушил. Аккуратно и не насильно. Сам сидел. Ему даже понравилось, по-моему. Заодно я сам успокоился, чтобы не особо сильно наказать.
– Облить Кота водой ты считаешь поводом для подобного наказания?
– Я сейчас это спущу, и потом он его вареньем обольёт или кислотой для чистки унитазов. Прикольно же за мокрым или липким Котом наблюдать. Тебе это надо? Плохо у него с границами. Сама же про Кота тысячу раз объясняла, и что? Слова подействовали? А так он сейчас сто раз подумает, надо ли хоть чем-то в него швырять или обливать.
– А у нас в доступе есть кислота?
– Алин, всё убрано, конечно. Но парню не три года, а двенадцать. В чем проблема залезть на стремянку и достать из ящика?
– Я начинаю его бояться.
– Не надо бояться. Надо контролировать, без нервов и сантиментов. Когда он чувствует, что он под жёстким контролем, ему самому легче. Так что успокойся. Это всего лишь элемент воспитательного процесса. Я даже не злился уже на него, когда наказывал.
– И часто ты его так?
– Нет, не часто. Сильнее всего первый раз было, когда, дурачась, на дорогу выскочил. Как машина затормозить успела, не знаю. Водитель ас попался, не иначе. Я поймал его, извинился перед водителем, а ему хоть бы что, даже не понял, стоит хохочет, весело ему. Но вот дома я ему и объяснил всё. Причём он ещё и бегать от меня тогда пробовал. Но я упрямый, сказал, гоняться за ним не буду, а за каждые десять минут, что он ещё не на диване лежит, по удару набавлю. А если через три часа на диван не ляжет, то отправится в детский дом. Где-то через час он лёг на диван сам. Я не привязывал и по первости прощал даже то, что он вскакивал и убегал. Ждал. Предупреждая, что время ожидания не больше десяти минут. Когда он понял правила, бояться вообще перестал. Теперь вон сам ремень приносит. Его раньше сожитель сёстры гораздо сильнее бил. Он кстати их выгнал, когда он его укусил и расцарапал сильно во время побоев. Но там вообще у них ужас что творилось. Сожитель напивался, гонялся за Сонькой, за ним. Бил, не объясняя причин, просто потому что пьяный и злой. Сонька Игоря тоже била и тоже не объясняла за что, просто: «достал ты уже!». Сейчас Игорь начал понимать правила и ему легче. И мои наказания он ни унижением, ни издевательством не считает. Сама у него спроси. Будешь укладывать вечером, спроси.
