– И что это значит, дед?

– Это значит только одно, ты разозлил её, разозлил насколько, что рискуешь получить проклятье не только на свою голову, но и на весь род… Вот сказанёт сейчас что-то тебе, при прощании, и сдохнешь не только ты в мучениях, а все представители твоего рода, причём ты, возможно, последним… Оно тебе надо?

– Ты же сказал, две минуты назад сказал, что ничего дурного она не делает.

– До этого момента не делала, а сейчас она готова сделать.

– Чертовщина какая-то.

– Андрюш, скажи мне на милость, ежели ты в такую чертовщину не веришь, чего звал, когда внучка у тебя заболела и племянник в аварию попал? Да и сам, кого ты зовёшь, когда доктора тебе что-то плохое говорят? Старого чёрта с палкой или новомодного доктора с аппаратурой?

– И что ты предлагаешь?

– Не вступай в противостояние и отдай, что хочет. Кузьмич и так тебе помогать будет. Попросить, конечно, придётся, а не приказать. Но ничего, не развалишься.

Пока они разговаривали, я встала и подошла к большому окну. Поводила рукой по подоконнику, не понимая, что мне не нравится, а потом присела на корточки и поманила старика:

– Василий Никифорович, посмотри, дорогой, какого чёрта тут эта штука делает, и как её нейтрализовать.

Тот подошёл ближе, повёл рукой и ахнул, а потом решительно скомандовал:

– Отойди немедленно и не трогай! Андрюш, специалистов вызывай, и если смогут снять, вон ту штуку, как дополнительный вентиль на батарее, будет хорошо, и не забудь приказать сначала пальчики с неё отовсюду снять, вдруг кто-то из твоих недоброжелателей прокололся.

Минут через пять мы уже были в другом кабинете, в том, где была знакомая мне кушетка. Генерал нервно курил, шагая из угла в угол. Я стояла у окна, старик сидел на стуле в своей излюбленной позе, опираясь на палку.

Потом у генерала зазвонил телефон, он принял вызов, всё выслушал, сказал: «Ладно. Я понял», убрал телефон в карман и повернулся к нам:

– Там какая-то ерунда, типа игрушки. Они пока не разобрались, но есть датчик, включает какую-то хрень на приближение. Глупость какая-то. Я бы понял ещё жучок прослушки, или взрыв пакет. А это ерунда какая-то, – раздражённо проговорил он.

– Это там не хрень, – задумчиво смотря на улицу со снующими автомобилями, проговорила я, – это миниатюрный гамма-облучатель, срабатывающий на приближение. Доза небольшая. От одного раза ничего не будет. Но Вы, генерал, вероятно, любите стоять у окна и размышлять. Вид красивый, не то что отсюда, там сквер видно, скамейки. Месяц или чуть больше использования, и Вы гарантированно в больнице, а потом на пенсии. Умереть бы не умерли, но работать точно бы не смогли. И даже Василий Никифорович вряд ли что-то сделать смог бы. Хотя, может, и смог бы, не знаю. Устанавливающий это устройство вряд ли в курсе его способностей. А прослушку Вам не ставят, поскольку Вы проверяете регулярно помещение. Ваш недоброжелатель в курсе правил и Ваших привычек.

– Ты не знаешь, давно установили? – спросил меня старик.

– К Вам давно водопроводчик приходил, батареи осматривать? – переадресовала я вопрос генералу.

– На прошлой неделе, – ответил он.

– Похоже, тогда и установили, – прокомментировала я его ответ.

– Тогда ерунда, – подвёл итог старик. – Андрюш тебе повезло. Если бы поздно обратился за помощью, там без вариантов бы совсем было. Она права. Но что это я, тебе через пару дней специалисты всё расскажут, а сейчас, дай ей, что просила, и пойдём мы.

Генерал не стал спорить. Ушёл на некоторое время, потом вернулся с неприметной серой папочкой, протянул мне. Я взяла, раскрыла, убедилась, что это то, что хотела, и проговорив:

– Всего Вам доброго, товарищ генерал, если когда-нибудь нужна будет помощь, обращайтесь, в меру своих сил постараюсь помочь.

– А вот этого не ожидал абсолютно, – генерал озадаченно посмотрел на меня.

– Я говорил, Андрюш. Девочка необычная. Очень необычная, и с ней лучше дружить, – старик подошёл ко мне сзади и положил руку на плечо.

– Раз так, то предлагаю дружбу. – генерал протянул мне руку. – Андрей.

– Принимаю. Алина, – проговорила я, отвечая на его рукопожатие.

– Вот и славно, – проговорил Василий Никифорович. – Я очень рад, что дело разрешилось миром.

– Дед, ты извини, за то, что наговорил тебе сегодня. Это в нервах. Давно меня так не умывали. Сорвался.

– Нервы это плохо, Андрюш. На твоей работе тебе их беречь надо. Травки попей какие-нибудь успокоительные. Подобные срывы до добра не доводят. Я, ладно, прощу. Но вот другие могут и не простить.

– Мне главное, чтобы ты простил. С другими разберусь. Доставить вас куда-нибудь?

– Доставлять никуда не надо. Сами не маленькие. Доберёмся. Ты со своими проблемами разбирайся, – проговорил старик, и мы вышли.

Старик предложил мне посидеть в скверике, и по дороге купил мороженое. Теперь мы сидели с ним на лавочке, которую я видела из окна кабинета генерала, и ели мороженое. Потом он с легкой усмешкой спросил:

– Ну что, золотая девочка, гордость чувствуешь, что генерала так обломала?

– Мне не понравилось, – честно призналась я, – под конец вообще жутко разозлилась. Ты правильно считал, вот проклясть его была готова. Особенно, когда с тобой пререкаться стал. Ведь с первого взгляда ясно, что ты для него очень много сделал. А он такой: был нужен – звал, а теперь выйди вон, поскольку не нужен. Вот я и разозлилась А здорово ты отсвет на маникюре в дело вплёл.

– Это был не отсвет, дорогая. Ты начала ощущать свою сущность и потихоньку принимать её. Если честно, я сам испугался.

– Чего? Я ничего не умею, – выкидывая фантик в урну, усмехнулась я.

– А вот это самое страшное. Представляешь рабочего, которому дали паяльную лампу например, а он не знает, как ей пользоваться, или того круче огнемёт. Кстати, раз такие точные рекомендации Кузьмичу дала, надо понимать, ты разобралась, кто за всем этим стоит и как это работает?

– Это не мой владыка, и не Золотце мой. Кому-то ещё меня поручили здесь отслеживать, я его не знаю, вернее, наверное, знаю, но не помню, однако договориться с ним мне удалось. Он явно обрадовался, что на контакт я с ним пошла.

– Не боишься, что этим как-то игру свою себе поломала?

– А и пусть, – равнодушно хмыкнула я. – Я такую гниду отсюда убрала, что это того стоило.

– Свято место пусто не бывает.

– Надеюсь, Кузьмич сумеет эту нишу занять и не скатится во что-то подобное. Честный он и принципиальный очень.

– Такие долго не живут. Здесь. Им другое место быстро находят.

В ответ, я качнула головой:

– Пока он нужен, и его хранят. Так что вряд ли, поскольку потенциал не максимальный ещё у него. Да и я постараюсь, пока сама жива, конечно, его тут подольше подержать, вдруг хоть немножко сделаем этот мир посветлее?

– Тебе он нравится?

– Ты на секс намекаешь? Нет, он не мой любовник. Но как человек, очень мне нравится.

– А зря. Вы были бы очень гармоничной парой.

– Ты ведь мужа моего видел. Какие любовники? Особенно после того, как ты его на ноги поставил.

– Ты его не любишь.

– Вот с чего такие предположения?

– Вижу. Ты к нему, скорее как к сыну относишься, но не как к своему мужчине. Вот он любит тебя, можно сказать, боготворит, при этом боится, даже прикоснуться боится. Ты вообще-то спишь с ним?

– Василий Никифорович, извини, но ты лезешь не в своё дело.

– Ты знаешь, что у тебя все нижние чакры закрыты?

– Знаю. Отстань.

– А ты знаешь, что максимальный потенциал не наберёшь без их открытия?

– Я не могу. Пока не могу. И не спрашивай почему!

– Да уж. Ладно. Подождём. Время хороший лекарь. Поймёшь, что готова проработать эту проблему, свяжись, попробую помочь.

– Спасибо. Может быть, когда-нибудь, попозже…

– В компанию возьмёте? – услышали мы издали и с удивлением увидели приближающегося к нам переодетого в штатское генерала.

– Если сходишь и купишь нам мороженое, то почему бы и не взять, – дождавшись, чтобы он подошёл поближе, проговорил старик.