– Он на такое способен? – Я поморщился.

– Наш Аллисан? – Бабушка рассмеялась. – Боги, конечно, нет. У этого человека в достатке хитрости, Дэйшу, он хэдден. Но вот на коварство и подлость он никогда не был способен. Во-первых, Ал жутко прямолинейный в большинстве случаев, а хитрить и изворачиваться предпочитает, когда иных вариантов нет вовсе. Во-вторых, ты говорил, что не нашел воинов среди нынешних мастеров. Значит, ты плохо понимаешь, кто такой Аллисан.

– Аллисан – воин? – недоверчиво переспросил я, невольно вспомнив полноватого, улыбчивого человека с неизменным бокалом вина, без которого он, казалось, не существовал вовсе.

– Он и Марзок – единственные среди нас. – Улыбнулась Аливи. – Остальные предпочитают, все же, слова. Аллисан был серьезной головной болью всевозможных бандитов юга, Дэйшу. Сейчас немного успокоился, возраст берет свое, но, поверь, и теперь – не до конца.

– Он до сих пор участвует в битвах? – Я с восторгом уставился на бабушку.

– Да, временами. – Она смотрела на меня невероятно насмешливо. – Но я бы не назвала это битвами. И теперь в Хэйледе и окрестностях редко уже находятся самоубийцы, готовые рискнуть ради выгоды встретиться с Аллисаном и его отрядом. Когда приедем в Кэрос, можешь поспрашивать местных сказителей на площадях, узнаешь много интересного о человеке, которого посчитал исключительно политиком, грызущимся за влияние.

Я смущенно улыбнулся. Бабушка рассматривала меня некоторое время, затем очень язвительно добавила, чтобы, видимо, окончательно убедить глупого ученика в том, что он – дурак:

– Когда попадешь в его кабинет, можешь заметить там портрет Ани-Ла. У Аллисана тоже есть свои герои в этой истории, Дэйшу.

Я, кажется, выглядел сейчас настолько счастливым, что Аливи весело рассмеялась.

– Простите, – попросил я. – Я болван.

– Ты еще слишком юн, Дэйшу. – Пожала плечами бабушка. – Но, как однажды сказал Алво моему деду, у всех есть знания, недоступные тебе. Не отрицай их.

– Подожди, то есть тот Рэйо, – я уставился на нее, – твой дед Рэйо, чей Асса стоит у тебя в кабинете, и есть сын Алво?

– Дэйшу, у тебя явные проблемы с историей, – насмешливо сообщила Аливи.

– А Алво ты знала? – Я уселся поудобнее и весь превратился в слух.

– Нет, он ушел за много лет до моего рождения, – спокойно ответила бабушка.

– Как он умер? – Спросил я то, что меня мучало уже некоторое время. – Никто об этом не говорит, но у них с Ани-Ла на удивление одинаковая дата смерти. Такого совпадения не может быть.

– Скажем так, – ехидно усмехнулась Аливи, – после их ухода ренегаты Сууледа еще с полсотни лет опасались устраивать бунты.

Я мрачно улыбнулся и снова перевел взгляд за окно. Мысли о Втором Доме, пусть его мастер и бросил нас по собственной глупости, даже не пожелав разобраться, все еще тревожили бесконечно сильно.

– Что будет, – печально уточнил я, – когда узоры Земли здесь сотрутся вовсе?

– Дэйшу, мы не можем притащить сюда строителей и начать все ремонтировать, – напомнила Аливи. – У них есть их Великий Мастер.

– Все эти люди… Решение одного туула не должно угрожать жизням сотен тысяч! Меня пугает, что будет с ними, массэ.

– Поверь, – хмыкнула Аливи, – не тебя одного. Но мы не должны в это лезть.

– Почему? Не обязательно устраивать бойню, но можно же найти способ им помочь, – я снова уставился на бабушку.

– Дэйшу, у них есть их мастер. Он несет ответственность за их жизни. – Аливи приподняла бровь.

– Это теперь и мой Дом, – упрямо заявил я. – Я с сегодняшнего дня и суулед тоже. Меня не может это не касаться.

– Ты в первую очередь – райлед, Дэйшу. – Холодно отрезала Аливи. – Беспокойся о своем народе, не о чужих.

– Для Алво не было своих и чужих! – Раздраженно бросил я.

– Алво здесь нет! – Аливи прищурилась и смерила меня жутко недовольным взглядом. – А ты – не он, Дэйшу. Подчиняйся своему мастеру и не лезь туда, куда не просили.

Я скрипнул зубами и снова уставился в окно. Да, Алво здесь нет. Да, я не он. Но выбор, считать ли кого-то чужими, неважными людьми – будет моим. Нравится это всем вокруг или нет. Просто Аливи и остальные – они об этом не узнают. Просто они будут считать, что я подчиняюсь своему мастеру. Анха прав, не стоит скрывать от близких, что я ценю их. Только это еще не значит, что ничего не стоит скрывать вовсе.

Оставлять Суулед один на один с происходящим, бросить его народ и смириться с волей бабушки казалось мне самым глупым, самым подлым поступком в мире. Однажды я займу ее место – место мастера и Главы Совета, и тогда я сделаю все, от меня зависящее, чтобы уберечь людей от опасности. А пока оставалось только придумать, как именно этого добиться. Потому что я слишком отчетливо понимал, что времени у нас нет.

Октябрь 1323 года нового времени

В Кэросе все оказалось куда приятней, чем в Мирте. Аллисан встретил нас лично, как дорогих гостей. Я смотрел на этого человека теперь совершенно иным взглядом. Я, кажется, замучил его расспросами о битвах. По крайней мере, Аливи так сказала. Сам Аллисан рассказывал с искренней радостью и азартом. Даже пообещал, что, когда я подрасту, если он еще способен будет держать меч, мы съездим посражаться куда-нибудь вместе при случае.

Я все еще не мог успокоиться по поводу всей этой истории с Дер-Ха. Бабушка жутко злилась, если я пытался ее коснуться, ей, судя по всему, жутко не понравились мои слова о том, что это – и мой Дом тоже. Но я умудрился чуть лучше понять действия самого Аллисана во всей этой ситуации. Хэдден винил себя в том, что не сумел убедить Дер-Ха в своей искренности. Не успел предупредить прежде, чем забрал в свои руки этот несчастный договор поставок. Да, суулед считал хэддена предателем и коварным захватчиком, только самому Аллисану было на это несколько плевать. Может, он просто слишком много времени учился у Рута, что стал так по-рааденски реагировать на оскорбления, не знаю. Но, в любом случае, Хэйлед продолжал прикрывать Сууледу спину, как мог. Заявление Аллисана о том, что они – все еще союзники, обезопасило Дер-Ха от любых попыток кого бы то ни было на Востоке или Западе лезть в дела Второго Дома. Это, в принципе, все, что он теперь мог для бывшего друга сделать. То, что происходит в Сууледе Аллисану не нравилось совершенно, он и не пытался этого скрывать. Его злила та явная совершенно опасность для людей, которая грозила вылиться в немыслимое количество смертей. Этот город состоит из плетений. Этот город не способен жить без магии, как и любой другой на Востоке. Стены могут просто обрушиться, это беда, страшная беда. А вот если под воду из-за поврежденных временем узоров уйдет Сууден – это уже катастрофа. Там мало магов – там полно детей. Там никто, никак, даже чудом, не сумеет себе помочь. Они достаточно далеко от самой Мирты, чтобы не успели помочь и из города. Когда это случится – неизвестно вовсе. Может, через десятки лет. А может за некоторыми плетениями не приглядывали уже достаточно долго, чтобы произошло куда раньше.

Я в полной мере оценил теперь то, что говорил Марзок. Потому что решение отдать Суулед в руки его мастеру, отдать все эти судьбы и их безопасность, принадлежало Главе Совета. Аллисан ровным счетом ничего не мог поделать, хотел он этого или нет. Да, своей собственной волей он обезопасил Суулед и лично Дер-Ха от возможных хищников, любых, и крупных, и мелких, заставил оставить Дом в покое. Но он не желал о нем забывать вовсе. Я услышал от него одну-единственную мысль, которая полностью отразила и мое ощущение. Если вы – дипломаты, если вы способны сражаться словом так же, как другие – мечом, так сразитесь словом. Убедите, договоритесь, заставьте. Аллисан тоже не хотел крови. Только слишком хорошо, куда лучше, чем остальные, кажется, понимал, что кровь будет в любом случае. А избежать – не мог. Они спорили с Аливи, а я – снова слушал Воздухом. Конечно, он не стал бы при мне этого рассказывать. Но, судя по всему, хорошо понял, что я присутствовал при их разговоре. Видел узор в своем кабинете, ради которого я слегка ослабил плетения защиты. Потому что единственное, что он спросил на экзамене в тот же день – это согласен ли я с его словами, которые мог случайно услышать. Я просто кивнул. После чего Аллисан позвал Аливи и сообщил, что я – хэдден, член его Дома.