А Глава Совета? Зачем вообще нужен этот титул, если Аливи не может стукнуть кулаком по столу и пойти выяснять, что делается сейчас в Сууледе? Потому что есть Аллисан, который твердо сказал, что не потерпит вмешательства в интересы своего союзника. И его слово куда существеннее, чем решения Главы Совета. Реальная власть, по факту, все так же сосредоточена в руках трех старших Великих Домов. Одного из младших больше с нами нет. А титул Главы Совета годится разве что на то, чтобы непомерно раздувать и так великое самолюбие райледов, которые просто бесконечно высокомерны оттого, что являются нынче самыми главными. Алво писал, что не хотел бы увидеть подобного в своих алхимиках. Я увидел. До ужаса тошнотворное зрелище. Могли ли теперь родиться здесь такие, как Каяр? Как Сайфир и Ида? Как все те люди, что бесконечными трудом и старанием стремились сделать, чтобы их потомки были счастливы? Чтобы не знали нужды и страха, которые знали древние зельевары? Помнили ли теперь эти надменные, привередливые создания, чем когда-то являлось их искусство? Чем были они сами? Откуда они пришли, и какая цена была заплачена за их нынешние спесь и самолюбие?

Я почитал о могуществе магов пяти Нитей. Я был рад, что узнал это, что увидел наш мир совершенно иным взглядом. А еще я бесконечно хотел забыть то, что узнал. Только уже не мог себе позволить.

В мрачном молчании я доплелся до заднего двора особняка. В залы Сериона и Райледа мне просто страшно было идти, страшно была взглянуть на лица Рэго, погибшего у дыры, Алу-Ша, смертью которого завершились дневники Алво. Который собственной жизнью подарил ответы, заставившие предка полететь на поиски кочевников. Самого Алво. Чем бы не закончилась та история века назад, мы были здесь, дышали и чувствовали себя лучшими из лучших, а значит, в оставшихся незаписанными строках исторических хроник вполне могла найтись еще ни одна сотня имен, которые были забыты, хотя являлись самыми достойными памяти. Все, что мы знали сейчас – в древности некий Великий Маг попал в дыру Бездны. Учитывая, что Нечто не бродит по нашему миру, а дыр я не видел никогда – с этим нашли способ справиться. Но у этой истории не было цены, не было информации ни о причинах, ни о последствиях. И в таких условиях спокойствие нашего мира просто выводило из себя. Меня злило и раздражало все – голоса людей, эмоции райледов, даже шелест деревьев вдоль улиц. Я искал героев и не находил их. Искал оправдания поступкам тех, кто должен оберегать наш мир, и понимал, что их нет. Что за мирной, счастливой и спокойной жизнью пряталась очень страшная беда. Явись Бездна на Восток вновь, нуждайся человечество в своих защитниках, эти люди возьмут ли в руки мечи? Держали ли они хоть когда-то в руках нечто, непохожее на кошель с золотом? Захотят ли, если боги дадут им такой выбор?

Я толкнул скрипучую, увитую плющом калитку и вошел на старую тренировочную площадку. Тут давно никто не бывал, пусть за ней и ухаживали. Она была как новенькая, чистая, аккуратная, с расставленными в четкой последовательности корзинами для оружия. Почему-то мне казалось, что это неправильно. Что весь этот порядок – последнее, что здесь следовало наблюдать. Да, не доводить до хаоса и грязи, но и не так… Залы библиотеки, пожалуй, выглядели более живыми теперь, чем это место.

Я вытащил из корзины первый попавшийся меч и принялся сосредоточено им размахивать. Через минуту жутко заболели руки, но я крепко стиснул зубы и продолжил в том же духе.

– Так даже дрова не рубят, Дэйшу, – ехидно заметил Алерик.

Я чуял его присутствие некоторое время. Знал, что он с любопытством и некой тревогой наблюдает за мной. Просто мне было все равно, кто меня видит и насколько смешными находит мои действия. Я не обратил внимания на его слова, весь поглощенный необходимостью раз за разом с усилием рубить тяжелой деревяшкой воздух.

Алерик вошел на площадку, сел на скамейку и позвал:

– Иди сюда. Рассказывай, что стряслось.

Я бросил оружие, расположился рядом с дядей и рассказал. С каким-то отчаяньем и страхом объяснил все, что меня терзало этим утром. А теперь смотрел в его очень спокойное лицо, улавливал затаенное сочувствие и легкую насмешку.

– Дэйшу, – вздохнул Алерик, – ты говоришь невероятные глупости.

– Разве? – Мрачно улыбнулся я.

– Ты забываешь одну очень важную вещь, парень, – приподняв бровь, спокойно сообщил дядя. – Алво был офицером. То, чего ты не видишь, с чем не можешь столкнуться, было для него обыденной частью жизни. В мире достаточно того, от чего его следует защищать и теперь. Убийц, бандитов, преступников. В мире достаточно людей, которые защитить могут. Равелы. Отряды мастеров. Армия Элурена. Они занимаются этим, Дэйшу, каждый день, каждую безднову минуту. Просто ты об этом не знаешь. Ты по другую сторону баррикад, мальчик, и разглядеть, чего это стоит, оттуда не можешь.

– Но сами мастера… – начал я.

– Они не обязаны быть воинами, Дэйшу, – перебил Алерик. – Они дипломаты и политики, да. Но с чего ты взял, что они не способны оберегать так? Почему посчитал, что те мир и спокойствие, которые ты видишь, не созданы и их руками тоже? Что их решения, их договоры, их советы – они о власти и разделе влияния, а не о благополучии людей? Не думал, что именно те действия, которые они предпринимают, почти избавили нас от ренегатов, к примеру? Война – не добрая история о красивых подвигах, парень. Она всегда о страхе, о разрушениях, о смерти. И то, чего они смогли добиться словами, стоит очень дорого именно потому, что им не пришлось брать в руки мечей.

– А Суулед? – раздраженно уточнил я.

– А что Суулед, Дэйшу? – Коротко усмехнулся Алерик. – Дер-Ха принял решение нас оставить, посчитал, что проблемы его Дома не касаются остальных, что он справится сам. Что, по-твоему, должны были сделать мастера? Прийти к нему и заставить подчиниться? Как бы это выглядело, чем бы являлось? Новая кровь, парень, все, что могло бы быть. Твоего народа. Остальных. И тех, кто просто пытается выкарабкаться из сумасшедшей пропасти, тех, кто просто хочет жить мирно. Ты думаешь о них, когда говоришь, что Совет должен был прийти в Суулед? Об их судьбах, об их боли? Или тебе кажется это достойной ценой за то, чтобы все снова были вместе? Поверь, парень, будь сейчас былые времена, будь здесь Алво, именно он отдал бы приказ оставить Дер-Ха в покое. Просто, чтобы избежать войны. Он был воином, Дэйшу, он слишком хорошо бы понял цену, которую заплатит мир. В отличие от тебя.

Я низко опустил голову, раздумывая над тем, что услышал. Над тем, что происходит, именно в таком, совершенно неочевидном ключе. Алерик внимательно наблюдал за мной.

– Ты бросил оружие. – Произнес он неожиданно холодно. – Если хочешь защищать, если выбираешь быть воином, ты либо поднимаешь его немедленно сам, либо я оторву тебе руки.

Я подскочил, схватил меч и отряхнул его от пыли. Затем вернулся к Алерику и уселся рядом вновь, только в этот раз уложил свое оружие на колени. Очень осторожно, просто на всякий случай.

– Что за меч ты выбрал? – Дядя смерил меня насмешливым взглядом. – Ты знаешь, что это за клинок? Ты хочешь сражаться им?

Я вспомнил кое-что, что казалось теперь мне невероятно важным, и качнул головой:

– Я хочу уметь сражаться яххе, дядя.

– Так возьми в руки яххе, Дэйшу, – усмехнулся Алерик.

Я подчинился, достал нужное оружие и остался стоять посреди тренировочного поля, ожидая дальнейших указаний. Дядя смерил меня веселым взглядом, поднялся, подхватил тот меч, которым до этого махал я, и неспешно пошел ко мне.

– Дэйшу, – ехидно бросил он, – я не собираюсь тебя жалеть.

Я и без его предупреждений догадался, мне хватало эмоций и выражения лица. Но я был счастлив. Если однажды миру понадобится мастер, способный защищать его не из тихого кабинета, он у мира будет. Нет сууледа, нет такого, как Ани-Ла – значит, этим мастером стану я.

Июль 1323 года нового времени