Мы сошли с лодки на пристани школы. Каменистый берег в мелких трещинах, в которых поблескивала зеленоватая вода, гладкий, без явных валунов или перепадов высот. Поверхность гулко отдавала под ногами, словно была полой, я задумчиво прислушивался к звуку наших шагов. Лин-Ла остался на своей суулине ожидать нашего возвращения. Когда я взглянул на его лицо перед тем, как отправиться к школе, оно было совершенно спокойным. Что ни капли не соответствовало тому затаенному раздражению, едва сдерживаемому гневу и боли, которые кипели в его душе. Я вздохнул и сосредоточился на изучении окрестностей. Мы прибыли в жилую часть Суудена – туда, где стояли прижатые друг к другу дома учителей и их семей, некоторое количество лавочек, торгующих повседневными мелочами и прочие здания, необходимые в достаточном удалении от города. Людей было немного, я подумал, что, наверное, все сейчас в самой школе, в конце концов, еще только середина дня и наверняка идут занятия. Оценил несколько обветшалый вид построек, а после… Бездна меня дернула взглянуть на Нити. Суулед покинул Совет почти сорок лет назад. И с тех пор никто, ни одного несчастного раза, не подплетал здесь узоров Земли. Они держались каким-то невероятным чудом, искаженные временем, истерзанные годами без ухода, истрепанные. Многие из них уже едва читались в принципе, и я искренне, просто безумно хотел верить, что это были узоры, плетущие какой-нибудь безднов барельеф на фасаде здания, а не что-то, без чего все здесь моментально отправится в Йорок. Я с ужасом посмотрел на бабушку, но она сосредоточено шла вперед, к такому же пожеванному временем мосту к самой школе, и, кажется, внимания не обращала на творящуюся вокруг разруху. Я сглотнул, заставил себя успокоиться и принял за единственно верный ответ мысль, что здесь полно учителей, плетущих Воду, что, даже повредись узоры слишком сильно, учеников успеют отправить в город. А после мы пришли в Сууден и мой предыдущий страх показался смешным в сравнении с тем, что я испытал там.

Здесь было невероятно мало взрослых людей. Суулены, замученные ренегатами и безразличием прошлого мастера, не желали больше отдавать своих детей магам. Статус элиты Востока возможен, когда ты рядом с остальными, когда не только купаешься в почитании и богатстве, но и отдаешь что-то сам. Они не получали ничего, если в семье появлялся один из Детей Нитей. Они теряли рабочие руки. Мы знали: Дер-Ха отправляет отряды, чтобы находить в деревнях и поселениях тех, кто способен видеть ткань мироздания. Чуть ли не силой отнимает детей у семей. Это тоже не прибавляло ему ни признательности, ни любви. И у его собственного народа, и у нас всех.

– По-моему, он просто идиот! – Раздраженно сообщил я вечером.

Я лежал на диване, разглядывал в окно море и порт, которые были видны из постоялого двора, где мы остановились. Экзамен я сдал: у меня сложилось четкое ощущение, что от меня хотят поскорее избавиться вовсе, а не проверить мои знания. После мы с бабушкой немного прогулялись по Мирте. Чем больше времени я проводил в городе, чем чаще замечал, как то, что когда-то Алво называл жемчужиной Востока, обращается в непонятный, грязный камень, тем больше начинал злиться. К тому же, и на этих улицах искаженных временем узоров Земли было невероятно много, а то, что казалось с борта суулины прекрасным и воодушевляющим, при близком знакомстве приняло совершенно иной вид: грязный, потертый, истерзанный и крошащийся в неумолимом течение лет без капли ухода. Местные жители были здесь спокойны и даже радостны, изучали нас со свойственным всем магам и горожанам Востока любопытством, торговля шла своим чередом. Если они и стали беднее после ухода Сууледа, то явно несильно. Островов и иных земель в нашем мире было достаточно для того, чтобы отсутствие Великих Домов, как источника прибыли, можно было и потерпеть. Только вот эти люди не способны видеть Землю, а стало быть, и оценить опасности, которой их подвергал их собственный мастер, не могли совершенно.

– Дер-Ха? – Мрачно усмехнулась Аливи. – Возможно.

Я удивленно на нее посмотрел. То, что бабушка спустила мне такие выражения про кого-то из мастеров, уже о многом говорило. Наверное, она тоже злилась. Может, посильнее, чем я.

Она сидела в кресле в задумчивом молчании, также, как я, смотрела в окно. Высокая, со светлыми, вьющимися волосами, в которых даже седина заметна еще не была, гордая, с властным взглядом и максимально прямой осанкой. Я любил ее такой. Многие, многие годы она словно оставалась неизменна.

– Ты его хорошо знаешь, массэ? – поинтересовался я.

– Нет, – она качнула головой. – Почти не знаю. Ближе всех ему всегда был Аллисан, остальных с ним даже не знакомили. Его учитель, Дэйшу, был странным человеком. Массэ Рэго рассказывал мне, что сначала все было в порядке, суулед интересовался делами своих людей и вполне умело управлялся с Домом. Но после смерти его мастера что-то в нем сломалось, видимо, и… Он все больше уходил в себя, все больше сосредотачивался на изучение магии, и все меньше времени готов оказался уделять своему народу. Его полностью прекратило однажды волновать что угодно, кроме его Нитей. Дом, люди – он все пустил на самотек, и ты теперь можешь наблюдать результат. На самом деле, он мог даже не садиться на тот суул. Мог остаться. На операции требовались хэдден и серионец, а он поехал исключительно ради Нитей. Чтобы их исследовать.

– Куда они собирались? – Я вздохнул.

– В группу поселений на островах, – пояснила бабушка. – Договариваться с местными об открытии своих школ. Серион – врачи, там были нужны. Хэйлед… Ты знаешь, что такое Хэйлед. Он там был нужен нам.

Я коротко усмехнулся.

– Он настоял, что едет так же. А остальные, массэ Рэго, мы все не стали мешать, – продолжила бабушка с печальной улыбкой, – не ожидали, что суул затонет. Тем более, заметь, когда на нем был мастер Сууледа.

– Может, это… – прищурился я.

– Это всего лишь означает, – отмахнулась Аливи, – что бесконечное накопление знаний бессмысленно и не поможет в критической ситуации. Случайность, Дэйшу, не злой умысел оказалась гибелью этих людей. Просто среди них был тот, кто мог помочь, но не сумел собраться, слишком поглощенный собой и своими мыслями. Дер-Ха стал мастером, но не знал никого, кроме Аллисана, а потому не способен оказался и поверить нам. А мы – не нашли правильных слов, чтобы убедить.

– Но Аллисан знал его? – Я нахмурился.

– Да, они были друзьями, – коротко усмехнулась бабушка.

– Так почему Дер-Ха не поверил ему? – Я сел и уставился на Аливи. – Почему решил, что все хотят прибрать к рукам Суулед, если за его спиной был сам Хэйлед?

– А он, Дэйшу, не способен оказался его там разглядеть, – хмыкнула она. – Суулед многие годы поставлял в Райлед ингредиенты для эликсира Иды. Я бы даже сказала: столетия. Еще со времен Алво. После гибели бывшего мастера поставки прекратились, и это очень сильно не понравилось тем людям, которые зелье у нас веками закупали. Они потребовали разобраться. Мастера собрали Совет, чтобы попытаться все уладить. А Дер-Ха предпочел не приехать и даже никого не предупредил.

Я невольно задумался, зачем кому-то так потребовался сейчас эликсир Иды, средство, исключительно оберегающее от Бездны. Нет, с одной стороны, теперь у каждого, полагаю, мага был некий запас просто на всякий случай, для уверенности в собственной безопасности. Только с его пополнением наверняка была возможность и подождать немного, пока поставщик хоть придет в себя после гибели учителя, к чему оказалась нужна такая нелепая спешка? Но, с другой стороны, эти люди эликсир хотели и за него платили, следовало ли им отказывать в желаемом, а нам в прибыли только оттого, что кто-то – безднов упертый туул?

– У Аллисана не осталось иных шансов прикрыть Дер-Ха спину, кроме как забрать поставки в свои руки, – продолжила Аливи тем временем. – Он собирался фрахтовать суда Сууледа, чтобы Дом не терял хотя бы прибыль. А Дер-Ха расценил это как предательство, убедил сам себя, что никто с ним ничем делиться не собирается, а просто хочет лишить его статусного договора и денег, чтобы после сделать Суулед своим вассалом, малым Домом.