Поскольку он вмиг оказался рядом со мной, мне пришлось даже войти с Каррерасом в небольшой клинч. Я схватил его, чуть крутанул и толкнул от себя. Отошел назад и в сторону. Каррерас пытался догнать меня боковыми, сначала левой, потом правой.

Я успешно ушел, останавливая его короткими джебами в голову и грудь. Правда, мексиканец не унимался и снова пошел в атаку. Я двинулся влево, затем чуть назад, опираясь на ведущую ногу и отталкиваясь от настила.

Чтобы назойливый противник отстал, я снова отшатнул его длинными ложными ударами. Финт ступней вперед, потом внезапная остановка, чтобы сбить ритм противника. И теперь целая серия боковых. Каррерас пытался толкнуть меня, но я создал перед ним угол и пробил еще пару хуков.

И в этот разгар нашего противостояния звякнул гонг. Мы ударили друг друга по инерции и разошлись по своим углам.

Когда я подошел и уселся на стульчик, то оказалось, что я чертовски запыхался. Я и сам удивился такому обороту дел. Да, этот гребаный шустряк заставил меня побегать по рингу, как никто другой на этом соревновании.

— Да, неплохо вы помариновали друг дружку в конце, — сказал Худяков и помассировал мои плечи. — Э, ты чего такой напряженный? Расслабься, ты с этого парня сдерешь шкуру. Уже в этом, втором раунде, я тебе обещаю.

Ага, если бы все было так классно, я бы расхохотался от счастья. Как бы сам Каррерас меня не располосовал на лоскутки. Я чувствовал, что парень еще полон сил и только раскрывает свой потенциал к середине поединка. А то и к самому его концу.

Есть такие ребята, ценные самородки. Чем больше их бьешь, тем сильнее они становятся.

— Это было бы хорошо, но он сильный, как бык и быстрый, как змея, — ответил я, следя за противником.

Каррерас выпил воды, обтерся полотенцем, внимательно слушал тренера. Ох и опасен же он, я чувствую это всеми фибрами.

— Да, он очень быстрый, с этим я согласен, — сказал Худяков. — Только знаешь что, ты просто попробуй его останавливать джебами. Я заметил, что когда ты внезапно выбрасываешь этот удар, он почему-то часто пропускает его. А потом, когда он уже растерян, добивай его. Чтобы его мозги размазались по рингу.

Совет дельный, почему бы и нет. Я и сам заметил, что Каррерас совсем не боится ударов по туловищу, а вот голова у него слабое место. Я сделал себе отметку на память, чтобы потом использовать это обстоятельство на полную катушку.

— И меняй темп, бога ради, — попросил Худяков. — Он каждый раз теряется, когда ты внезапно сокращаешь дистанцию. А еще он не всегда следит за ритмом. Попробуй чередовать короткие удары и комбинации. И попробуй наконец скоростные заготовки, что мы с тобой заучили.

Это да, надо рискнуть. Обычно в бою с быстрым противником я старался быть его противоположностью. Быть медленным и неуклюжим, как черепаха, прятаться в свой панцирь. Но почему бы теперь не попробовать кое-какие комбинации, чтобы превзойти противника в скорости?

Я ведь не собираюсь применять их все время, а только пару раз в схватке. Почему бы не попробовать выбить клин клином?

Перерыв закончился, начался второй раунд.

— Ну давай, удачи. Заставь его плакать, как ребенка, — напутствовал Худяков меня напоследок.

Мы вышли в центр ринга, рефери скомандовал:

— Бокс!

Каррерас тут же набросился на меня, не давая возможности захватить инициативу. Судя по всему, уроки предыдущего раунда ничему его не научили. Хотя нет, он снова использовал финт, причем даже не один, а целую серию. Ложный джеб, ложный финт ногами, да еще и непроницаемое выражение лица.

Я еле успел уйти от его ударов, успев только ударить его прямым в корпус и в голову. При таком напоре было вовсе не до контратаке. Каррерас действовал быстро и умело, сразу видно, что подготовился к атаке.

Ну же, теперь пришло время для скоростной комбинации.

Мексиканец снова атаковал меня. Я шагнул к нему вперед, сделал небольшую оттяжку назад под его хуком, и тут же провел контрудар левой боковой. Теперь никаких имитаций, только жесткие быстрые удары.

Хук прошел удачно, Каррерас на мгновение остановился и я тут же выпалил в него резким джебом. Противник тоже не остался в долгу, атаковал меня боковым, но я опять отшатнулся назад и благополучно избежал удара.

Вот теперь, когда противник после своего хука чуточку провалился вперед и потерял равновесие, настала пора для быстрого взрыва из прямых ударов, о котором и говорил Худяков. Я провел сразу четыре удара, все прямые, в голову соперника, решив бить в самое слабое его место.

Прямой левой, потом правой, потом снова левой и опять правой. Вроде бы простые и совершенно известные всякому боксер удары, но они прошли просто удачно. Каррерас на мгновение растерялся, получив два сильных удара в голову.

Я поднял правую руку, вводя его в заблуждение и ударил левой. Тоже прямой, тоже в голову. Бах, бах! Голова противника откинулась назад.

В бою произошел перелом, тот самый, которого так долго ждешь и после наступления которого понимаешь, что противнику больше никогда не удастся доминировать над тобой. Вот только надо хоть чуточку везения и еще добавить щепотку собственных усилий, опыта и силы воли, чтобы заставить события двигаться по собственному сценарию.

Я широко раскрыл обе перчатки, чтобы еще больше запутать Каррераса и пробил прямой удар правой рукой, четко по центру. Потом продолжил комбинацию и теперь провел новый прямой удар, только теперь уже левой. Едва коснулся его перчатки и воткнул жесткий хук правой, изогнувшись всем телом и подойдя на сверхблизкую дистанцию.

И наконец, на десерт, я снова провел еще один джеб левой, который Каррерас принял на перчатки. Ну, а теперь настала пора завершить это безумие.

Я к тому времени уже задыхался от усталости, но у меня хватило силы, чтобы провести решающий, жесткий оверхенд справа. Удар получился отличным, я вложил в него остаток сил.

Каррерас откинулся назад и свалился на канвас под оглушительный рев толпы.

Всю ночь после победы над Каррерасом я почему-то не мог заснуть. Маялся, лежа в постели, ворочался. Простыни и одеяло казались жаркими, комната душная от зноя.

Что за чертовщина? Никогда со мной такого не было. Уж чего-чего, а на бессонницу я никогда не жаловался. Разве что в прошлой жизни, когда долгими тоскливыми ночами, не способный передвигаться, я сидел в кресле и думал об упущенных возможностях.

Ну как, думал? Маялся, плакал, терзался. Жалел себя, черт подери. Только сегодня, пока лежал в удушливой постели, я подумал, а был ли у меня тогда шанс восстановиться? Может, если бы я тогда не отчаялся, а продолжил реабилитацию, то смог бы и вернуться к нормальной жизнедеятельности?

Хотя подняться к вершинам в боксе по любому уже не смог бы. Несколько лет, проведенных в медицинских палатах, наверняка отбросили бы мое развитие далеко назад. Или все-таки смог бы? Сейчас, когда я почти поднялся высшую на ступень Олимпийского пьедестала, я вдруг подумал, что в мире не существует ничего невозможного.

Все ограничено лишь только нашими мыслями, которые внушают нам окружающие люди. А еще зачастую мы сами охотно соглашаемся с этими внушениями, поддаваясь на уговоры страха и лени.

Хотя, что сейчас сожалеть об утерянном? У меня теперь совершенно другая реальность, другая история, другие тело, имя, внешность и даже характер. Все поменялось. Зачем горевать о пролитом молоке?

— Вы задолбали меня, — пробормотал я навязчивым мыслям, всю ночь атакующим мой воспаленный мозг. — Отстаньте от меня.

Я попробовал все средства от бессонницы, но ничего не помогало. Таблетки пить нежелательно. Да они мне никогда и не помогали.

Под конец ночи я решил использовать медитацию. Уселся на кровати поудобнее, закрыл глаза, начал постепенно расслаблять части тела, по очереди. Начиная с головы и заканчивая ногами.

Еще старался контролировать дыхание, чтобы оно было ровным и медленным. Через какое-то время мысли успокоились, ушли в сторону, перестали кружиться в бешеной хороводе. Я даже чуток задремал.