А затем она совершила нечто невероятное. Я даже и не знал, что люди могут сделать подобное. Продолжая держаться и руками и ногами за перекладину, Корбут завалилась вперед. Совершила оборот вокруг бруса, оттолкнулась и прыгнула в воздух.

Петля в воздухе. Задом наперед. Тело предельно собрано. И в то же время восхитительно раскованно. Голова прошла в убийственной близости перед нижней перекладиной. Но тут же девушка приземлилась на пол и тут же выпрямилась, подняв обе руки кверху. Вернее, выгнулась, округлив спину.

Затем задорно посмотрела по сторонам. Улыбка сияла на лице. Развернувшись, девушка легонько побежала с подиума, где стояли брусья.

Чудо завершилось. Такое простое и одновременно невозможное. А между тем зал пришел в совершенное неистовство. Люди вопили от восторга. Худяков рядом хлопал в ладоши, как безумный.

Я стоял с открытым ртом, не в силах произнести и слова. То, что я сейчас видел, превосходило человеческое разумение. Как можно быть такой невероятно дерзкой, грациозной, ловкой и отважной одновременно? Как можно сочетать в себе такую бездну обаяния и изящества? Как я вообще могу жаловаться на что-то, на какие-то невзгоды, после того, как видел такое выступление?

— Ты видел? — спросил Худяков, захлебываясь от переполняющих его чувств. — Нет, ты видел? Фантастика, просто фантастика!

Да, согласен, это настоящее чудо. Теперь я понял, почему Корбут была живой легендой. Даже там, в двадцать первом веке.

После Ольги выступали и другие гимнастки, но это уже было нечто другое. Им тоже аплодировали, восхищались, кричали похвалы. Но таких воплей, как во время выступления Корбут, я не слышал.

Через час мы вышли из зала для выступлений. Худяков отправился в буфет, а я в уборную. Прошел по коридорам, разыскивая нужную комнату, но она куда-то запропастилась.

Здесь оказалось множество переходов, между ними сновали люди. Преимущественно спортсмены. Я тоже был в спортивной форме, поэтому меня всюду пропускали.

Несколько раз я сунулся в разные комнаты, но это все было не то. Раздевалка, подсобка, комната для хранения спортивных инвентарей. А когда я отворил одну из последних дверей, то увидел, что это холл комнаты отдыха.

Само помещение для релакса находилось дальше, за следующей приоткрытой дверью. Я хотел выйти, но услышал звонкий женский голос:

— Я больше так не могу!

Звук доносился из комнаты отдыха. О нет, только не это. Опять напали на женщину.

Но только теперь меня не обдурите. Я не буду лезть в это дерьмо. Лучше пойду и вызову полицию. Но не успел я захлопнуть дверь, как услышал мужской голос:

— Ольга, нельзя сдаваться.

Начало мне понравилось. Незнакомец почти процитировал мой девиз. Ну-ка, послушаем, что там дальше. Ясно, что ничего запрещенного не происходит, просто разговор двух людей, мужчины и женщины, вернее, девушки, судя по молодому голосу.

— Ты же знаешь, что это самое мощное — это перебороть себя, — продолжал мужчина. Он, видимо, гораздо старше собеседницы. — Любая гимнастка боится исполнить собственный трюк. Любая хочет сбежать из зала. Но страху нельзя позволить одержать над собой вверх.

Я готов подписаться под каждым словом. Все верно, Егор Дмитриевич говорил мне тоже самое.

— Рен, ты же видел, я всегда боюсь эту гребаную петлю. Да, да, да! Я знаю ее до автоматизма, могу сделать с закрытыми глазами, но все равно боюсь. Мое сердце проваливается в адскую бездну при одной только мысли о ней, — возразила девушка. — Ноги не держат, в голове туман, все кружится перед глазами. Я каждый раз хочу убежать из зала. И пусть зрители кричат вслед, мне все равно. Ты прекрасно знаешь это, Рен! Я не знаю, чувствуют ли другие гимнастки такое, но у меня всегда так.

О да, неведомая спортсменка, смею тебя заверить. Все так себя чувствуют. И даже боксеры.

— Ольга, не говори так, пожалуйста, — продолжал мужчина. — Надо держать свои страхи в узде. Контролируй себя, так, как я учил тебя. Просто вдохни полную грудь, мысленно вытяни руки вперед и иди к брусьям.

Подслушивать их разговор было чертовски неловко, но я не мог оторваться. Кто это такие? Явно из нашей делегации, потому что разговаривают на русском.

— Я знаю, — глухо ответила девушка. — Я все это знаю.

— Если ты не сделаешь это сейчас, то не сделаешь никогда, — сказал мужчина. — Ты обязана перебороть все страхи, всю боль. Даже если ты упала и ушиблась, все равно надо идти и делать то, что боишься делать больше всего. Только так можно справиться со страхом. Никаких отговорок и жалоб, никаких оправданий. Только работа, только вперед, на свой страх и боль.

Он помолчал и добавил:

— Ты думаешь, тебя просто так прозвали «Девочкой с косичками»? Только ты, Ольга Корбут и способна на такое. И больше никто.

Я развернулся и вышел. Тихонько прикрыл за собой дверь. Постоял, прислонившись к стене.

Вот оно как, Витя. Оказывается, эта восхитительная девочка, эта легенда, вылитая из бронзы и железа, оказывается, она тоже боится. И боится побольше, чем ты.

Но каждый раз идет на брусья, делает подъемы, упоры и прыжки. Все эти невообразимые трюки и сумасшедшие элементы. Делает, превозмогая дикий страх.

Теперь у меня точно нет права жаловаться на жизнь. Теперь я точно должен выиграть эту Олимпиаду.

Я выпрямился и решительно вернулся к Худякову. Нашел его в буфете. Уборная комната, кстати, оказалась неподалеку от выхода из здания.

— Ну что, нашел гимнасток? — спросил Игорь Николаевич. — Может, позовем их в номера, погуляем?

Но мне было не до шуток.

— Пойдем, — ответил я. — Надо готовиться к следующему бою.

Я находился рядом с рефери и смотрел на будущего противника. На того, с кем мне предстояло схватиться Чуть ли не на смерть. Всего через пару секунд.

Это был Лусиф Хамани, боксер из Алжира. Худяков вчера поведал мне его биографию. Достаточно титулованный товарищ. Уже пять лет выступает за сборную Алжира по боксу, чемпион Всеафриканских игр 1965 года, победитель и призер самых разнообразных турниров международного значения, участник двух летних Олимпийских игр.

— Это, конечно, хорошо, что он такой опытный и с хорошим послужным списком, — ответил я вчера Худякову, выслушав длинный перечень всех наград будущего противника. — Но только меня интересует больше другое. Как он любит драться? Какой у него стиль? На что он способен?

Худяков усмехнулся. Совещание оперативного штаба по подготовке к предстоящему бою мы проводили у него в номере. На дворе уже ночь, скоро полночь.

Окна номера выходили в тихий двор гостиницы, после девяти вечера законопослушные баварцы улеглись спать, весь город затих, повсюду воцарилась тишь да благодать. Машины замерли на стоянках, магазины закрыты, прохожих на улицах почти не осталось.

Только двое беспокойных советских граждан пьют фруктовый сок в номере гостиницы и ведут производственное совещание о том, как завтра легально избить человека на глазах у кровожадной многотысячной публики. Причем желательно и вовсе оставить его без сознания.

— Стиль у него хороший, можешь не беспокоиться. Он хорошо работает обеими руками. Очень быстрый, техничный и грамотный. Быстрее, чем таракан, бегущий по полу.

Ну да, на Олимпиаду не отправят, кого попало. Значит, завтра мне предстоит выбрать одну из двух стратегий. Или ловить противника на атаках, уйдя в глухую оборону. Изредка огрызаясь точными и целенаправленными ударами в его горячую голову.

Либо просто попробовать устроить с ним соревнование на быстроту, хотя это сомнительное удовольствие. Если он быстрый, как ветер, то не стоит драться на его поле. Он все равно будет быстрее. Тем более, что у меня вообще-то совсем другая специализация.

— Тогда все ясно, — ответил я. — И еще один вопрос. Много ли у него нокаутов? Хорошо ли у него поставлен удар?

Худяков снова кивнул и с сожалением посмотрел на стакан сока. Эх, судя по его кислой мине, он предпочел бы, чтобы вместо сока в стакане находилась бы горячительная жидкость. Но у меня рулит здоровый образ жизни, поэтому никакого спиртного, никакого табака.