Нервничаю. И, чтобы хоть как-то успокоиться, присаживаюсь на небольшой диванчик.

Ну что ж, полчаса и дело сделано. Думаю, что Озан не откажет. Для него эти деньги — мелочь. Тем более, что я попрошу их на время, в долг.

Или мне просто хочется, чтобы так оно и было? По сути, я его совсем не знаю, а тут лезу со своими проблемами и мольбами. Причём, второй раз. Что-то в глучине глаз этого мужчины отталкивает меня, вызывая оцепенение, даже страх. Животный. Дикий. Где-то там внутри, на уровне подсознания. И не потому ли я взяла с собой Милу? Чтобы быть уверенной, что Озан не сделает мне ничего плохого. Не нагрубит и не обидит при ребёнке.

Будто, чувствуя моё волнение, дочка начинает ковыряться и кряхтеть в переноске от автокресла. В итоге, заливается протяжным криком, раскатывающимся по всей комнате.

— Ну что ты, моя хорошая? Что у нас случилось? — тут же мягкое, светло-розовое облачко, сучащее ручками и ножками оказывается на моих руках. Но ни тихие уговоры ни прикачивания не помогают. Отщёлкиваю лямку бюстгальтера и даю малышке грудь. И надо же! Как раз в этот момент входит Озан!

Чёрт тебя дери!

— Добрый день, мисс Лемишева! — как официально! А взгляд совсем "по-родственному" так и тискает мою налитую молоком плоть.

Козлина!

— Добрый, — сиплю я и сажусь вполоборота к нему.

Озан похотливо усмехается, но глаз не отводит.

— У меня мало времени, поэтому, давайте перейдём сразу к делу. — начинает он выводить деловые речи.

Да уж, неловкая ситуация. Не так я предполагала вести переговоры.

— Эм… В общем я картину Вам обрисовала ещё по телефону, Озан бей. Ситуация катастрофическая, сами понимаете. У нас не больше месяца. Но, учитывая, время на переезд и обследование — даже меньше. Процесс по установлению родства Милы и Виталика уже запущен. Через месяц, максимум полтора я вам всё отдам. — побыстрее выпаливаю я и смотрю на него с надеждой. С последней надеждой. Ну же, не подведи, Озан!

Он с полминуты задумчиво мнёт подбородок и, наконец, выдаёт: — Я согласен.

В следующую секунду моя задремавшая пиявочка отлепляется от груди, выставив на обозрение мужчины раскрасневшийся сосок. Быстро перемещаю дочку в переноску и прикрываю грудь кофтой.

— Но при одном условии, — поднимаю глаза на Озана. Его взгляд пылает. Ещё более животный, чем прежде. Он медленно приближается и обхватывает мой подбородок, вынуждая встать. — Ты станешь моей!

Интимный, шипящий шёпот отдаётся эхом в ушах. Возмущение переполняет меня через край, руша все границы и рамки дозволенного. Рука сначала сжимается в кулак, потом вытягивается в струну и резким движением осядает на его щёку.

— У меня есть муж! Как вы смеете так…

— Нет у тебя мужа! — он до боли стискивает ударившую его кисть и продолжает, — И неизвестно будет ли! Что, однако, не помешало тебе забеременеть вне брака! — рявкает он. — Ах да, европейские нравы! Свободные отношения! Тем более. Тогда для тебя это не будет так уж сложно. — усмехается он.

— Перестаньте меня оскорблять! Я забеременела от любимого мужчины! А спать не по любви я не буду! Ни с Вами ни с кем бы то ни было! Это возмутительно!

— Ну что ж, решать тебе! — он резко разворачивает меня и вжимает спиной в стену.

Боже! Нет!

— Я не прошу любви или обожания, Злата! Мне нужно только твоё тело. Так же, как и тебе мои деньги: на месяц-полтора. Попользоваться. И, кстати, меня заводит, когда сопротивляются. Царапаются, кусаются. Учти это на будущее. — наконец, он отпускает меня и устраивается в кресле напротив.

Не знаю, почему я до сих пор слушаю этот бред. Почему не бегу. Я просто примёрзла к месту от глубокого шока.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Давно ты не спала с мужчиной? Полагаю, около года… — продолжает он будничным тоном. — Знаешь, после родов женщины… Такие узкие, почему-то. Некоторым даже больнее, чем в первый раз. Я хочу увидеть эту боль на твоём лице, Злата.

Всё! Пора сваливать от извращёнца!

Трясущимися пальцами подхватываю переноску с мирно спящей в ней Милой и, швырнув ему напоследок полное злости "Извращенец!", выскакиваю в общий зал ресторана.

— Не торопись отказываться, дорогуша! Даю тебе ровно неделю! Ещё сама прибежишь! — в предвкушении усмехается он мне в спину.

И только сейчас до меня доходит весь ужас сложившейся ситуации и моего положения. Отчётливо вырисовываются все грани мерзости, которую этот человек только что выплеснул мне в лицо.

Глаза выдирает от ядовитых, огненных слёз обиды и безысходности, а к горлу начинает подкатывать тошнота.

Я мчусь мимо администраторской стойки, оставив в немом недоумении бывших коллег.

Наконец, оказываюсь на улице, и бегу к парковке, вдыхая разгорячённый, душный воздух, в наивной надежде, что он остудит мой гнев. И со всего размаху натыкаюсь на прохожего мужчину прямо перед собой.

— Злата? — ловит он меня под руки, спасая от падения.

— Тодд???

Мои рыдания моментально прекратились. Заткнулись и разлетелись, как назойливые и прилипчивые москиты. Видимо, удивление от внезапного появления Тодда оказалось сильнее злости на Озана.

— Э-э-э…

— Я тоже рад тебя видеть! — слегка улыбнулся парень. — Отдохнуть приехала?

Но я только молча рассматривала его. Вроде бы, такого знакомого, но уже совсем другого. Тодд кардинально изменился за этот год. Высокий и статный молодой мужчина полностью затмил того юношу, с несходящей с губ задорной улыбкой и вечно растрёпанной, густой чёлкой. Вот только привычка почёсывать правую щёку, когда нервничает, всё-таки осталась.

— Нет, не отдохнуть, — промямлила я себе под нос, — Кстати, познакомься, это Мила.

— Мила? — Тодд расцвёл при виде моей малышки. Наклонился к посапывающему розовому тельцу, больше похожему на закрученный кренделёк и вопросительно взглянул на меня.

— Да. Ты всё правильно понял. Моя дочь. Моя и Виталика. — смущённо улыбнулась я. — Прости, что тогда всё так вышло…

— Ну уж нет! Никаких "прости" и быть не может! Ты только посмотри, какое чудо, Злата! — прервал меня Тодд. И в следующую секунду потянул в направлении небольшого кафе через дорогу. — Пойдём. Я хочу знать, что ещё у тебя нового за этот год!

Благодаря уютной и такой, по-домашнему тёплой, без восточного налёта обстановке, я, наконец, успокоилась. Расслабилась, ощутив дружескую поддержку Тодда. Словно, вернулась на год назад. Словно, не было этого кошмара последних месяцев.

Расслабилась и доверилась. Рассказала парню о произошедшем с Виталиком восемь месяцев назад и о том, что творится у нас сейчас. Про сволочь по имени Озан, зная вспыльчивость друга, упоминать не стала. Не раз приходилось слышать от однокурсников о тяге Тодда решать вопросы кулаками. Даже в студенческой газете как-то писали… А, учитывая то, что отель Озана находился совсем неподалёку, — однозначно, не стоит. И я ограничилась лишь абстрактной фразой: — Я обращалась к местным благотворителям (да, лучше, в общем), но мне отказали.

— Злат, я просто… В шоке! Как бы банально ни звучало… — Тодд уставился куда-то мне через плечо, словно вдаль, хотя прямо в этом месте за моей спиной располагалась ничем не примечательная каменная кладка. — Как бы я хотел вам помочь, но у меня нет таких средств. Просто, не знаю чем…

Друг обречённо развёл руками, но через несколько секунд спохватился и сорвался с места.

— Знаю! Идём! — он заботливо взял переноску с Милой и потащил меня к выходу.

— Эй! Молодые люди, вы не оплатили счёт! — настиг нас в самых дверях недовольный комментарий официанта.

— Да, конечно. Конечно. — и мне пришлось ещё с минуту томиться в нетерпении узнать, что же он придумал.

— Злат, тебе есть с кем оставить Милу? — энергично протараторил Тодд. С того момента, когда его озарила эта загадочная идея, все движения и слова друга больше напоминали действия опаздывающего на самолёт или поезд. Будто, у нас времени было в обрез.