Вот так.

— Леви, — задыхаюсь я. — Твой телефон… может, ты хочешь… забрать? — Или мы можем просто продолжать, пока боль не исчезнет. Да, это было бы прекрасно. А остановиться было бы невыносимо. Это его член трется о мою задницу? Нет. Невозможно. Ни у кого нет такого большого, верно?

Телефон все еще звонит. Я готова проигнорировать его, но Леви… Я понимаю, что Леви не игнорирует его. Он пробирается под мои шорты, сосет место под моим ухом и даже не слышит этого.

— Леви. — Он не может оторваться. Он не отстраняется, не убирает свой рот с моей кожи, но останавливается. Его хватка сжимается вокруг меня. Ребенок, не желающий отпускать любимую игрушку. — Твой телефон. Ты хочешь…?

Его глаза стекленеют. Руки не совсем устойчивы, когда он отпускает меня, осторожно, с трудом. Я смотрю, как он пытается собраться с мыслями в течение долгих секунд, прежде чем берет трубку. — Уорд.

Он обветрен, грудь поднимается и опускается. Он поглаживает свою эрекцию, как будто она болит, и все это время смотрит на меня, на меня, только на меня. Затем он отводит взгляд, и его манера поведения резко меняется. — Повтори это еще раз? — На другом конце говорит женщина. Я не могу разобрать слов, но узнаю голос. С фотографии в его кабинете. — Да, конечно, — успокаивающе говорит Леви. Его голос все еще хриплый, но мягкий. Заботливый. Интимный. Он поворачивается ко мне спиной, как будто меня здесь больше нет. Они раньше встречались, — сообщает ворчливый голос. Что ты только что сделала с Леви? Он делал это с ней. И многое другое.

— Я сейчас приду.

Реальность настигает быстро. Я просто… я сделала это. Я не была так близка с другим человеком много лет, а теперь — с Леви. Мне это тоже понравилось. Я забыла себя и, возможно, все приличия, но, может быть, он не забыл? Он уезжает в самый разгар этого. Из-за телефонного звонка. От подруги. С которой раньше встречался. Черт. Дерьмо…

— Би? — Я смотрю вверх. Его глаза горят. Его джинсы в обтяжку. Ладно, он такой большой. — Мне нужно идти. — Его горло дергается до и после того, как он произносит это. Кажется, он не полностью контролирует себя. Смогла бы я убедить его остаться, если бы попыталась?

Наверное, нет. В любом случае, не смогу. — Конечно.

— Я бы…

— Все в порядке.

— Я буду…

— Да, ты можешь…

— Да.

Я понятия не имею, что он пытается сказать, и сильно сомневаюсь, что он знает, что я имею в виду, поскольку и сама понятия не имею. Мы говорим Так же, как мы говорили друг с другом. Ба Дум Тсс.

Последний взгляд, и он уходит. Леви уже на полпути вниз по лестнице, когда я замечаю ключи от машины на столе, поверх нарисованной мной схемы. Я хватаю их и бегу за ним. — Эй, ты забыл ключи!

Он останавливается на лестничной площадке и протягивает руку, я подбегаю к нему и бросаю их ему в ладонь. Я ожидаю, что он сразу же уйдет, но он удивляет меня, подойдя ближе. Потом еще ближе.

Долгие мгновения он просто смотрит на меня, его глаза полны прекрасного, неразборчивого зеленого цвета. Мое горло сжимается, мой желудок скручивается, и я хочу сказать ему, что мне жаль, что все в порядке, что я знаю, что он совершил ошибку, что нам никогда не нужно говорить об этом, никогда больше. Но прежде чем я успеваю что-то сказать, он прижимается к моей щеке и наклоняется, чтобы поцеловать меня еще раз.

На этот раз сладко, медленно, смакуя. Терпеливо. На этот раз он затяжно и нежно — все, чего не было в нашем втором поцелуе.

Я хочу попробовать их все. Все поцелуи, на которые способен Леви Уорд, я хочу попробовать, как изысканное вино.

Я касаюсь губами его губ, чувствую его остаточное тепло и не отрываю взгляда от спины, когда он исчезает.

От: [email protected]

To: BLINK-CORE-ENGINEERING@MAILSERV, [email protected]

Re: BLINK-Понедельник

Я возьму личное время и сегодня (в понедельник) меня вообще не будет. Я загрузил три дизайна для вас, чтобы вы поработали над ними. Би придумала отличное решение проблемы несовместимости аппаратного и программного обеспечения, и я хочу завершить его реализацию как можно скорее. Свяжитесь со мной по СМС, если у вас есть вопросы.

LW

Я прочитала письмо в седьмой раз и в седьмой раз поразилась, что мне отдали должное за мою идею. Это показывает, насколько низка планка для парней-бисексуалов в STEM, не так ли? Спасибо вам, о пенисные владыки, за признание, которое я заслужила.

Не то чтобы я не была благодарна ему за эту идею, поскольку я не уверена, что его подчиненные восприняли бы ее всерьез, если бы она исходила от меня. Помните июнь 1903 года, когда Королевский институт пригласил доктора Кюри прочитать лекцию, а затем не разрешил ей читать лекции из-за ее неполноценного женского мозга? В итоге Пьер выступил за нее, хотя она сидела в аудитории.

В любом случае: чем больше все меняется, тем больше остается прежним. Sausage Referencing — это все еще вещь, и иногда я злюсь на себя за то, как я ее принимаю.

Иногда я злюсь на себя за другие вещи. Например, за то, что я должна работать, а не проверять телефон, не написал ли Леви. Или за то, что я расстроена, что он не написал. Или тот факт, что мне вдруг стало важно быть в курсе того, что он делает каждую секунду каждой минуты каждого дня.

В любом случае, это не мое дело. У него есть чем заняться. С его бывшей. Возможно, если бы Тим не изменял мне на протяжении нескольких лет, которые невозможно пересчитать по пальцам одной руки, я бы не задумывалась об этом. Но отсутствие объяснений со стороны Леви заставляет меня задуматься, не скрывает ли он что-то. Не поймите меня неправильно — я понимаю, что наш поцелуй ничего для него не значил. Значит, он был влюблен в меня в аспирантуре? Ну и ладно. Прошло шесть лет. За эти шесть лет многое кардинально изменилось. Сценарий «Игры престолов». Важность дезинфицирующего средства для рук. Мое мнение об утиных пенисах. Но это все равно был поцелуй. Если Леви в отношениях с кем-то еще… ой. Он Тим 2.0? Нет, он не настолько мерзок. Он бы не стал. Но разве не все мужчины одинаковы?

У меня что, голова взрывается?

— Ты представляешь, как мы с Кей занимаемся этим?

Я вздрагиваю. Росио сидит за своим столом, черные Dr. Martens стоят рядом с клавиатурой, а во рту у нее розовый леденец. — Как давно ты здесь?

— Минут пять. Ты смотрела вдаль со странным выражением оленя в свете фар, так что… — Она прекращает сосать с громким хлопком. — Так это были я и Кей? На твоем столе?

— Я уверена, что это сексуальное домогательство.

— Я не возражаю.

— Нет, ты домогаешься меня… — Я вздыхаю и качаю головой. Она невозможна. Я хочу удочерить ее и оставить в своей жизни навсегда. — Все в порядке?

Она кивает, засовывая леденец обратно в рот.

— Это… клубника?

— Бабблгам. Кей дала мне его.

— Кей, да?

— Ага.

Я прочистила горло. — Я думала о нашем недавнем разговоре, в котором ты сказала мне, что не очень любишь… Кей, и…

Ботинки Росио ударились об пол. Сильно. — Я люблю ее, — заявляет она. — Она идеальна. Я хочу, чтобы она была моей прекрасной калифорнийской невестой с розовыми лентами в волосах. Я хочу принимать с ней ванны, пахнущие сахарной ватой. Я хочу покупать ей фруктовые коктейли с маленькими зонтиками. — Она наклоняется вперед, пригвоздив меня взглядом. — Я буду носить блестки для нее, Би. Черные блестки.

Я немного запыхалась от такой интенсивности. — Алекс знает?

— Я порвала с ним. Сказала ему, что он недостаточно розовый. — Она пожимает плечами. — Его это почти не волнует.

Я ухмыляюсь. — Я так рада за тебя.

Она всхлипывает. — Не стоит. Жизнь — это боль, а потом ты умираешь.

— Ах, да. Я забыла.

— В любом случае. Сейчас как никогда важно, чтобы я поступила на нейропрограмму Джона Хопкинса, так как Кей поступает именно туда. Поэтому мы решили перенаправить время и усилия, которые мы потратили на подготовку к GRE, на уничтожение GRE.