— Разве вы не можете сотрудничать с другими дворянами? — Спросила я.

— Есть различные и другие магические инструменты, которые должны быть запущены, чтобы защищать город. В конце концов, фундаментальной основой обороны нашего города являются его магические инструменты.

Мне было интересно, почему другие дворяне не потрудились помочь, но похоже, что у них есть и другие заботы.

— Глава храма тот, кто он есть, — сказал главный священник, — большая часть практических дел по управлению храмом ложится на меня. Очень необычно для ребенка с пожирателем иметь такое количество маны, как у тебя. Как и обещал, я устрою вас так хорошо, как только смогу.

— Папа, тут я полагаюсь на тебя.

Он серьезно отнесся к нашим условиям. Теперь пришло время моему отцу, главе дома, взять верх. Мама ласково погладила меня по голове. — Ты выглядишь такой усталой. Ты должна отдохнуть, — сказала она, но я не должна расслабляться, чтобы все самой услышать. Это же разговор о моем будущем, если я не уделю должного внимания, то Бенно снова ударит меня по голове. Продолжив лежать на диване, я внимательно стала наблюдать за беседой отца с главным священником.

— Тогда, сэр, вот наши условия, — сказал мой отец. — Если вам больше всего нужна ее мана, то мы бы хотели, чтобы к ней относились как к благородному священнику. Она абсолютно точно не может быть отправлена на ту же работу, что и священники в сером.

Главный священник кивнул, не задумываясь.

— Я приготовлю для нее специальный синий наряд. У нее будут те же обязанности, что и у молодых дворян, которые в основном ухаживают за магическими инструментами в храме. Это я изначально собирался предложить вам, если бы только глава храма не взбунтовался, поэтому у меня тут нет никаких возражений. Что вы думаете если бы я распорядился, чтоб она ухаживала за магическими инструментами и, как она и просила, работала бы в библиотеке?

Мое мнение о главном священнике, который вот так вот дал мне разрешение на вход в библиотеку без всяких дополнительных условий, стремительно стало улучшаться.

У него может быть и крутое поведение, но он так рисковал своим здоровьем, чтобы остановить меня, получается, что он достаточно опытен, чтобы единолично управлять делами храма, а еще он читал мне священные писания, а теперь он впускает меня в библиотеку! Он впускает меня в библиотеку! Он впускает меня в библиотеку! Урааа!

— Отец Фердинанд, вы такой хороший человек!

— А?

Кажется, до него не дошла моя глубокая сердечная радость. Они с отцом бросили на меня мимолетный взгляд, а потом без реакции вернулись к разговору.

— Далее, если бы нашу дочь держали здесь, в храме, вне нашего поля зрения, то мы бы постоянно волновались. Мы бы хотели, чтобы она могла возвращаться домой. У нас нет намерения отказываться от нее.

— …Хммм, понимаю. Поскольку Мэйн не сирота, то она должна иметь право на выход из храма домой. Практически у многих из дворян в этом храме есть дома, в которые они могут вернуться, так что это не должно предоставить никаких проблем.

— Прошу прощения, — заговорила мама, — но Мэйн очень слаба, поэтому она не сможет выполнять свои обязанности каждый день. Вы могли бы что-то с этим сделать?

Моя мама слегка прикрыла мой рот одной рукой, запрещая мне встревать в разговор, пока она договаривается о новых условиях.

— Ей не нужно утруждать себя, когда ей становится уже невмоготу. Вы подразумеваете, что она сможет ходить в лес, когда будет достаточно здорова, но она же сейчас не неспособна двигаться, не так ли?

Расстроенная на себя за то, что сказала раньше, я закачала головой, посмотрев на лицо главного священника.

— Даже если я буду чувствовать себя хорошо, то все бессмысленно, если со мной не будет Лютца.

— Лютц? Ах, тот юноша, который приходил за тобой на днях?

— Да, сэр. Он всегда помогал мне с моим здоровьем. Если его не будет со мной, то я часто внезапно падаю, а в такие моменты моя лихорадка возвращается. Мне нужен кто-то, кто поможет мне справиться с моим здоровьем.

Прежде чем я смогла продолжить свою следующую мысль, которая состояла бы в том, что я смогу приходить к Лютцу только в те дни, когда мое самочувствие будет хорошим, а главный священник уже кивнул. Ничего не произнося, он что-то записывал на соседней доске.

— Ах, так вам понадобятся сопровождающие? У меня нет никаких возражений. Священники и жрицы в голубых одеждах обычно имеют несколько приписных.

— Хах?

Он только что сказал что-то типа "обслуживающий персонал"? А иметь несколько человек, назначенные мне помогать, на самом деле не будет ли очень тяжело для меня?

Когда я сидела в немом недоумении, главный священник отвел от меня взгляд и посмотрел на моих родителей.

— У вас пока нет возражений? Может быть еще какие-то еще условия?

Он идет на любые компромиссы. Похоже, Бенно был прав: эти люди сделают все, чтобы я присоединилась к храму.

— Эмм, — заговорила я, — отец Фердинанд. В настоящее время я зарегистрирована в гильдии торговцев. Смогу ли я продолжить работать в своей мастерской?

— …Глава храма, должно быть, уже сказал вам, что ты не сможешь ею пользоваться во время службы богам.

Это первое, чего он не одобрил. Он нахмурился, будучи в глубоких раздумьях. Как меня учил Бенно, я начала вести настоящие переговоры.

— …Тем не менее, эта мастерская работает уже целую вечность. Это мой основной источник дохода. Вы же управляете приютом здесь, не так ли? Если бы я наняла детей-сирот на постоянную заработную плату и откладывала бы часть прибыли от моих продаж на пожертвования храму, то мы могли бы что-нибудь придумать?

В отличие от главы храма, который, я уверена, отказал бы мне без раздумий, главный священник отвечал за повседневные дела храма, а это, конечно же, включает и учет пожертвований. Как сказал Бенно, с меньшим количеством дворян, пожертвований стало приходить все меньше, поэтому сейчас храм должен нуждаться в деньгах. Пока я наблюдала за ним, терпеливо дожидаясь его ответа, он вздохнул, потирая свои виски. — Как много ты уже знаешь? — он забормотал с сожалением.

— …Очень хорошо. Позже мы поподробнее обсудим процент вашей прибыли, которую вы будете откладывать на нужды храма, а затем закрепим все в письменной форме. На данный момент у меня недостаточно информации, чтобы обсуждать это.

— Я понимаю. Давайте оставим разговор о пожертвованиях и деньгах на потом.

Я действительно не хотела бы сейчас говорить о пожертвованиях, особенно в присутствии моих родителей. Главный священник, возможно, заметил это и поднял одну бровь, но ничего не произнес, а вместо этого он снова оглядел моих родителей.

— Какие-нибудь еще условия?

— Нет, сэр. Если ей выдадут голубую одежду, разрешат жить дома, и она сможет следить за своим здоровьем, то как ее родители мы не возражаем. Спасибо за ваше внимание.

Когда мы закончили беседу, главный священник пригласил нас отобедать. Тем не менее, мы втроем ушли тут же, а моя мама заявила, что будет лучше, если мы позволим главному священнику немного отдохнуть. Когда же мы прошли через высокие ворота храма, я увидела освежающе чистое, голубое небо, простирающееся прямо передо мной, и я поразилась обновленным чувством свободы. Я решила все свои проблемы, которые преследовали меня.

Мы направились домой, мой отец нес меня на руках. Мы шли молча некоторое время, но когда мы увидели центральную площадь, просигнализировав нам, что мы вернулись к нашей обычной сфере бытия, мой отец пробормотал — Мы сделали это, ухх…

— Угу, — ответила я.

— Мы только что выиграли, да? — Невыразительно спросил он.

Я одарила его своей самой большой улыбой, энергично закивав. — Да! Это действительно большая победа. Мам, пап, спасибо, что защитили меня.

Наконец-то я могу хоть немного восстановить свои силы, так что я согнула кулак и согнула локоть. Мой отец, улыбаясь своей обычной улыбкой, держал меня в одной руке, а другой сжимал кулак.