— Хмпф, значит, ты можешь сражаться с одним или двумя людьми, но как же ты действительно долго сможешь продержаться?

Глава храма, насмехаясь, над моим отцом, распахнул дверь в комнату. Не знаю, как ему удалось их позвать, но по ту сторону двери находилось еще как минимум десять священников, и все они тут же бросились в комнату. Когда я увидела, как победоносно выглядел храмовый учитель, что-то внутри меня щелкнуло.

Этого достаточно!

Все мое тело вспыхнуло жаром, как будто моя кровь внезапно закипела. Несмотря на это, мой разум оставался ясным, странное спокойствие окутало мои мысли. Мой гнев заполнил каждую клеточку моего тела.

— Ты что удумал, а? Это мои слова. Не смей трогать моих родителей.

Когда я сделала шаг вперед, самодовольно улыбающийся глава храма, главный священник, который все это время тихо наблюдал, священники, вбегавшие в комнату… все они почему-то посмотрели на меня с внезапным испугом.

Хотя все мое тело и кипело от лихорадки, сознание мое было прохладным и чистым. Я чувствовала, что мое тело было легче, чем когда-либо. Когда я посмотрела прямо на главу храма, надменно стоявшего у двери, я ясно увидела, как вся кровь стекла с его лица, сделав его ужасно бледным.

Ну, если ты стал таким только от того, что на тебя кто-то посмотрел, то может тебе не стоило вообще угрожать мне такими ужасными вещами, а? Идиот.

— Мэйн, ваша мана утекает. Контролируйте свои эмоции!

Главный священник, увидев, что глава храма так быстро потерял самообладание, встал с внезапным грохотом, сильно напряг свои голосовые связки и позвал меня. Я, услышав же неожиданный голос откуда-то со сторону, перевела взгляд от главы храма в сторону главного священника. В момент, когда глава храма покинул мое поле зрения, я услышала звук от сильного падения об пол.

Кажется, что как только я отвернулась, то священники в серых одеяниях, стоявшие все это время неподвижно, как будто их пришили к полу, внезапно стали двигаться. Я услышала, как они поспешили к главе храма, в отчаянии спрашивая, в порядке ли он. Звук их голосов эхом отдавался в моих ушах, пока я смотрела на главного священника.

— И как же ты ожидаешь, что я это сделаю? — Огрызнулась я на него, наклонив голову в сторону.

Он простонал, схватившись за грудь. — Ох… как… а как ты обычно это делаешь?

— Вы позвали меня сюда, чтобы поговорить по-дружески, а потом вдруг начали выкрикивать приказы да и еще напали на нас, а потом, когда мы осмелились защищаться, вы стали угрожать нам смертной казнью. Пожалуйста, просвети же меня, как я могу проконтролировать свой гнев? Я не совсем понимаю, как.

Я презрительно фыркнула, отведя взгляд от главного священника, и вновь сосредоточила свой взгляд на главе храма. Он сидел, прислонившись к стене. Теперь он даже не смог взглянуть мне в глаза. Он скулил, ужас был выгравирован прямо на его лице, я не смогла не посмеяться, глядя на это, что немного охладило мой пыл.

Какое же смешное выражение лица.

Это уже лицо не доброго старика, и лицо не высокомерного дворянина. Это было лицо человека, который смотрит на слабую маленькую девочку и съеживается, как будто бы видит вместо нее монстра. Меня эта ситуация немного раздражает, этот многоликий глава храма не может даже на меня посмотреть и пойти на уступки.

— У… убирайся! Держись от меня подальше! Не подходи ко мне ближе!

Его дыхание прерывалось, пока он кричал на меня, как будто бы ему было очень больно. Он просто кричал одно и то же снова и снова, как будто он так сильно паниковал, что даже не смог придумать, что-нибудь еще.

Через правое плечо я услышала, как главный священник поспешно позвал меня.

— Пожалуйста, подождите! Если вы продолжите позволять эмоциям контролировать вашу ману, то сердце отца Бёзеванца остановится!

— Хммм? — Стала отвечать я, делая один медленный, размеренный шаг за другим навстречу главе храма. — Но я не против, если он умрет. Если он выживет, тогда он убьет мою маму и моего отца, ведь так? Так что, возможно, он должен умереть прежде, чем у него появится шанс сделать это. Если ты готов кого-то убить, разве ты не должен быть готов, что убьют и тебя? Возможно, вам стоит радоваться этому! Разве ты не следующий в очереди на его должность, если он умрет?

С моим четвертым шагом храмовый учитель обмяк, широко раскрыв глаза, его рот вспенился. В следующее же мгновение главный священник заблокировал мне путь. Он встал на колени передо мной, заскрипев зубами, как будто от сильной боли, холодный пот стекал ручьем по его лицу, но все же он смотрел на меня с очень серьезным выражением лица.

— Давайте поговорим.

— "Говорить"? Ты имеешь в виду разговор на кулаках? Ну, или, возможно, разговор с помощью магии?

Глаза главного жреца широко раскрылись, и он начал сильно кашлять. Немного крови стекло из уголков его рта. Я очаровалась видом ярко-красной капли.

— Не. Убивайте. Его. — Взмолился он. — Если вы убьете отца Бёзеванца, то вся ваша семья будет убита дворянами. Я не думаю, что вы этого захотите, не так ли?

Его слова немного прояснили мне ситуацию. Я никак не могу позволить своему желанию защитить родителей разгуляться до такой степени, что вся моя семья будет казнена. Я быстро заморгала, и длинный, измученный вздох проскользил по губам главного священника.

— Вы уже пришли в себя? — Спросил он.

— …Наверное.

Главный жрец с облегчением упал. Он вытащил носовой платок из нагрудного кармана, вытер рот и поправил растрепанную челку. После этого он стал выглядеть так же круто и спокойно, как будто бы ничего и не произошло вообще.

— Давайте поговорим, — настаивал он. — Что вы хотите?

— И вы действительно будете слушать все наши требования?

Он вздрогнул, затем слегка покачал головой. Он положил руку мне на плечо.

— …Если ты хочешь, чтобы это произошло, то мне нужно, чтобы ты взяла свою ману под контроль. Как думаешь, ты сможешь сделать это?

Я сделала медленный, глубокий вздох, собрав весь жар, который успел распространится по моему телу и сжала его глубоко обратно в моем сердце. Это я делала уже так много раз, но я смогла почувствовать, что стало чуть побольше пожирателя, чем было.

Но дело было не в пожирателе. Это мана?

Я сказала себе, что это уже не имеет значения в любом случае, поскольку я должна закончить собирать все вместе и плотно загерметизировать. В этот момент вся моя сила покинула мое тело, и я упала, как кукла марионетка с перерезанными веревками.

— ООП, — прокричал главный священник, протянув руку, пытаясь спасти меня от падения на пол.

— Мэйн!

— Ты в порядке?!

Мои родители поспешили ко мне, а главный священник плавно опустил меня. Моя мама опустилась на колени и взяла меня, крепко прижав к себе. Мой отец нервно смотрел на меня, глаза его были заполнены беспокойством, пока я безвольно болталась в объятиях матери.

— Я в порядке, — выдавила я. — Пожиратель немного одичал, поэтому моя температура поднялась и опустилась очень быстро, вот и все. Так происходит постоянно, но мне сейчас нельзя расслабляться.

— Это происходит все время? — Переспросил мой отец. — Что?!

Мне удалось выдавить небольшую улыбку. — Мои эмоции редко так сильно бурлят, но с полгода как, когда мне показалось, что пожиратель вот-вот меня поглотит, моя лихорадка стала бушевать довольно часто.

Пока я разговаривала с родителями, главный священник встал и побеседовал со священниками, отдав им указания, как справиться с нынешней ситуацией. Он попросил некоторых из них присмотреть за главой храма, а других — подготовить комнату для нашей беседы.

— Вы двое, уложите отца Бёзеванца в постель, а потом отправляйтесь в свои комнаты и отдохните. Встретиться с таким магическим принуждением лицом к лицу… Вы, должно быть, устали.

— Но отец Фердинанд, что же насчет вас…?

Как и сказал один из взволнованных священников, человек, который должен быть сильнее всех истощен здесь, был не один из священников, стоявших в стороне, а сам главный священник. Он встал между мной и главой храма, встал прямо передо мной, был со мной лицом к лицу, пока мы разговаривали.