— Следующий, пожалуйста, сюда, — сказал священник.

Очередь людей передо мной поредела, и голос раздался с одного из пустых столов. Лютц толкнул меня вперед, и я начинаю двигаться туда, куда меня позвали. Священник в голубом немного улыбнулся мне, посмотрел на меня сверху вниз, а затем протянул руку.

— Пожалуйста, протяни руку ладонью вверх. Я уколю тебе палец, но будет совсем немного больно.

Конечно же, хоть он и сказал, что будет совсем немного больно, на самом деле, будет ужасно сильно больно. В тот момент, когда игла уколола мой палец, я почувствовала острую боль, как будто бы меня тыкали чем-то очень горячим, и жирная красная капля крови появилась на кончике моего пальца. Между болью и видением моей крови, я почувствовала, как я стала мертвецки бледной.

— Если не против, то размажь эту кровь здесь.

В отличие от священника, которого я видела ранее, который грубо помещал пальцы детей на маленький медальон, этот священник просто направил мою руку на него. Кажется, что просто легонько размазать мою кровь по его поверхности было достаточно, это заставило меня успокоится, ведь процесс оказался не таким уж болезненным, как я думала.

Я рада, что этот священник не был так жесток, но мой палец все еще сильно ныл!

Интересно, этот магический инструмент, который был использован, чтобы подавить наш гул от разговоров, на самом деле не использовался для этого, а использовался, чтобы не было слышно наших криков от боли?

— Вы двое — последние, кто прошел. Сюда, пожалуйста, пожалуйста.

Нас подозвал священник в сером, который, несмотря на то, что и был взрослым, показалось, что все еще немного незрелый. Мы с Лютцем пошли к ковру. Получив указание снять обувь, мы сделали это, а затем сели на ковер. Среди всех детей, которые либо сидели со скрещенными ногами, либо с растопыренными перед собой, я единственная, кто села с подогнутыми ногами, как будто я вернулась в класс физкультуры в начальной школе (п/п: На уроках физкультуры в Японии детей младших классов учат особым образом сидеть на земле, подогнув ноги перед собой и положив руки на колени.). Находясь в таком широко открытом, спортивном пространстве, окруженном другими детьми моего возраста, я почувствовала, что это единственный правильный способ сидеть.

— Мэйн, почему ты свернулась в мячик?

— Это не мяч, это треугольник, — объяснила я. — Это называется треугольная поза.

— А? Треугольник? А где он?

— Вот он, — сказала я, жестикулируя.

Пока мы болтали вдвоем, священники в синих мантиях, закончив регистрацию, коллективно ушли из-за столов. После того, как они вынесли все коробки, в которые они сложили все наши регистрационные медальоны, стали действовать священники в сером, они стали суетиться, видимо шла подготовка к следующему этапу. Они вынесли письменные столы, а на его место принесли гораздо более экстравагантный алтарь и поставили его перед ступенями.

Священники в голубых одеяниях вернулись в комнату, выстроились по обе стороны от алтаря, и примерно в то же время священники в серых одеяниях выстроились вдоль стен, где мы сидели, кажется, закончилась подготовка. Так как они стояли позади нас, они напомнили мне учителей, дежуривших в школе, и я решила убедиться, что я точно сижу правильно в треугольной позе.

— Входит главный жрец, — воскликнули жрецы в голубых одеждах, размахивая жезлами, которые они держали. Раздался звук бесчисленных колоколов, и старик, одетый в белую одежду с золотой лентой, пересекающую его плечо, медленно вошел в комнату, неся что-то. Осторожными, обдуманными шагами он направился к алтарю, на котором мягко установил то, что нес.

Это… это же… книга?!

Я судорожно протерла глаза в недоверие, вглядываясь снова и снова, чтобы убедиться, что мои глаза меня не обманывали. Когда я увидела, что главный священник стал медленно переворачивать страницы, я убедилась на сто процентов. Это, вне всякого сомнения, была книга. Похожа на Библию или какую-то другую форму Священного Писания.

— Лютц, книга! Это же книга!

Я взволнованно тыкала его в плечо. Он постоянно ерзал, так как не привык сидеть на земле. Он вытянул шею, чтобы самому увидеть ее.

— Где? Где ты ее увидела?

— Смотри, что держит главный священник. Вот это!

Похоже, что она была обтянута кожей, а слегка поврежденные углы были усилены тонко обработанным золотом. Отсюда я также увидела, что она была усыпана небольшими драгоценными камнями.

— Это называется книга? Ого, выглядит дорого. Это совсем не похоже на то, что ты сама делаешь.

— Нет ничего общего между такой книгой, которая имеет больше художественную ценность, и тем, что я делаю, ведь моя книга в основном практичная. Это как сравнивать меч статуи с твоим ножом.

— Аааа, понятно. Несмотря на это, разве ты не удивлена увидеть что-то подобное здесь?

— …На самом деле, я совсем не удивлена. Если подумать, то это было довольно очевидно.

Как обычная Японская женщина, не проявляющая особого интереса к религии, я никогда даже не рассматривала возможность приблизиться к храму, но в таком религиозном учреждении, как это, конечно же, был какой-то способ собрать все Писания, священные тексты, Библии и различные учения в одном месте. Тут будут книги. Даже если мое здоровье не позволит мне идти тем путем, каким я хочу, даже если у меня не будет денег, даже если я отчаянно не попытаюсь сделать их сама, то все равно книги определенно существуют.

Если Гильдия торговцев — это центр по сбору информации, то храм должен быть — центром теологии, математики, музыки, искусства и всех других областей исследований, которые могли бы приблизить их к богам. Христианская церковь способствовала развитию таких наук, и в Японии буддийские храмы и синтоистские святыни были местами, где люди собирались, чтобы научиться у ведущих интеллектуалов.

— Аааааххх, я должна была прийти сюда раньше! Почему я об этом не подумала?! Какая же я ненормальная! Я могла бы читать книги, не вляпавшись во все эти неприятности!!

Наверное, было к лучшему, что мой голос не становился громким, независимо от того, на сколько я кричала. Пока я кричала от всего сердца, Лютц смотрел на меня в изумлении, а затем просто пожал плечами.

— Ну, похоже, что ты полностью забыла, но они не позволили бы этого детям, не прошедшим через свои церемонии крещения в храм, ты же знаешь это, да? Даже если бы ты подумала об этом раньше и пришла бы сюда, то привратники не впустили бы тебя.

Он был прав. Единственные дети, которые могли бы войти в храм, это те, кто уже крестился.

— Но, чтобы вот так в первый раз пойти в храм и встретить книгу в день моего крещения, разве не судьба?

— Все идут в храм, когда им исполняется семь, Мэйн. Судьба тут ни при чем.

— Тьфу ты, Лютц! Перестань разбирать все на части!

— Я знаю, ты рада, что здесь оказалась книга, но успокойся. Будет большой проблемой, если ты упадешь в обморок прямо тут.

Лютц, кажется, подумал, что я слишком взволнована и попытался меня приструнить.

— А? Но ведь книга так близко. Мне никак не удастся быть не взволнованной, это совершенно невозможно, понимаешь?

— Даже если это невозможно, то ты должна. Я говорю, что эту книгу тебе все равно никогда не дадут почитать, верно же?

— Ах… все так.

Несмотря на то, тут была книга, мне к ней все равно не прикоснуться. Мне никогда не разрешат почитать книгу, обтянутую кожей и усыпанную драгоценными камнями. Как только я осознала это, мое волнение быстро ушло, а моя голова уныло поникла.

— Сегодня вам всем исполняется семь лет, и вас признали гражданами этого города. Поздравляю.

Хотя главный священник казался довольно старым, у него был все еще мощный голос, который отражался от стен храма. После поздравлений, он приступил к чтению вслух книги своим ясным голосом. Похоже было на какое-то Священное Писание. Я, всем сердцем крепко держалась за книгу, наклонилась вперед в ожидании.

Содержание священных писаний похоже было о том, как сказал мне Бенно некоторое время назад, о сотворении мира и смене времен года. Священник читал книгу простыми словами, которые было легко понять даже детям.