Она была построена для защиты города, поэтому она гораздо выше, чем здания неподалёку. Около двух-трёх этажей по японским стандартам, и она довольно массивная. В ней есть по воротам на каждую сторону света, около которых расположено несколько солдат для проверки приходящих путешественников.

Эти ворота были южными, и я увидела солдат, стоящих рядом. Один из них, возможно, был моим отцом. Я не могла понять, кто именно, но Тули, похоже, знала. Она прижала свёрток к груди и побежала вперёд, махая рукой.

— Папа!

Он выглядел удивлённым.

— Тули, в чём дело?

— Ты оставил что-то дома! Мы пришли отдать это.

Тули, ты так добра. Ты слишком добра! Со своим прошлым отцом я не была и наполовину такой доброй. Наверное, показались мои настоящие чувства, заключающиеся в «мама бы разозлилась, если бы узнала, что ты оставил это дома, и был бы скандал. Ты забыл, что случилось утром?»

Папа с облегчённым вздохом протянул руку, чтобы взять свёрток.

— О-ох, я спасён! …хм? Ты оставила Майн одну?!

Отец нахмурился. Кажется, он не заметил никого, помимо любимой дочки Тули, не заметил компанию Ральфа и меня, свою вторую любимую дочку, прижимающуюся к спине Ральфа.

Тули энергично покачала головой и указала на остальных.

— Нет-нет, она тоже здесь! Смотри, она на спине Ральфа.

— А? О! Ясно.

Он огляделся вокруг, чувствуя себя неловко из-за того, что не заметил нас, а затем похлопал Ральфа по голове.

— Прости, что тебе пришлось нести её всю дорогу, Ральф.

— Мы шли в лес, поэтому нам было по пути.

Ральф немного беспокоился из-за того, что папа потрепал его по волосам. Он опустил меня, а затем забрал свои вещи у Лутца и Фэя.

— Спасибо, Ральф, — произнес отец, — Лутц, Фэй, вам тоже спасибо.

Мы проводили Ральфа и его друзей, проведя их через ворота, а потом мы с Тули пошли в комнату ожидания у ворот. Стена была достаточно широкой, чтобы разместить в ней комнату три на четыре метра. Эта комната была не такой большой, так что, похоже, она служила и комнатой ожидания и комнатой для ночного дежурства. Комната ожидания была очень просто обставлена: стол, парочка стульев и шкаф.

Я взволнованно смотрела вокруг, словно первый раз была в другой стране. Спустя некоторое время один из коллег отца принёс нам воды.

— Вы такие хорошие детки, принесли папе то, что он забыл.

Нам понадобилось около двадцати минут, чтобы дойти от дома до ворот в темпе Тули, поэтому я была невероятно благодарна за воду. Я залпом выпила всё, что было в деревянной кружке, а затем громко вздохнула.

— А-а-ах, вкусно! Я будто ожила!

— Майн, разве ты не прошла всего два шага?

После этих слов все начали смеяться. Я пыталась выглядеть расстроенной, но не могла возразить, ведь все видели, как Ральф нёс меня. Я налила себе ещё одну кружку, пока все смеялись надо мной.

В комнату зашёл ещё один солдат. Он взял с полки деревянную коробку, которая, похоже, предназначалась для инструментов, а затем сразу вышел. Атмосфера была напряженной, и я нахмурилась.

— Папочка, что-то случилось?

— Наверное, через ворота проходит кто-то, кому нужно уделить особое внимание. Не о чем беспокоиться.

Папа мог пренебрежительно махнуть рукой, говоря, что здесь нет ничего такого, но я не могла, поскольку волновалась, когда возникала такая ситуация. Всё правда хорошо?

То есть, это же ворота. У солдат переполох. Разве это не тревожный сигнал?

В отличии от меня, Тули спокойно сидела, наклонив голову на бок, будто ничего опасного здесь не было.

— А кому нужно уделять особое внимание? Я видела их раньше?

Похоже, Тули не могла представить никого, кто потревожил бы солдат, хоть она и проходила через ворота довольно часто. Наш отец задумчиво потёр щетину на подбородке, а затем ответил.

— Э-эм, это может быть кто-то похожий на преступника. Или это может быть аристократ, о котором надо сообщить лорду.

— О…

Если он говорил о людях, выглядящих как преступники, то это значит, что они делают вывод о человеке только по внешности. Хотя, судя по тому, как всё устроено, маловероятно, что здесь доступен какой-либо способ передачи информации, поэтому у них нет другого выбора, кроме как останавливать каждого подозрительного человека.

— Мы оставляем их ждать в другой комнате, пока начальство не решит, можно ли пускать их в город.

А-а-а, это значит, у ворот должно быть несколько комнат ожидания. Теперь я поняла. Конечно, у помещений для знати и преступников должны быть существенные различия, начиная с размера комнаты и заканчивая качеством мебели. Жизнь несправедлива, независимо от того, в каком мире вы находитесь.

Пока я думала обо всём этом, молодой солдат вернулся, поставив на место коробку, а также цилиндрический предмет, похожий на трубу. На его лице не было и следа тревоги, как должно быть в экстренной ситуации. Похоже, отец был прав, ничего серьёзного.

Солдат, держа что-то в левой руке, подошёл к отцу, поднял правый кулак, а затем дважды постучал им по левой стороне груди. Отец встал, выпрямился и повторил этот жест. Возможно, так отдают честь в этом мире.

— Отто, докладывай, — папа говорил с таким выражением на лице, которое я никогда не видела дома.

— О-ох.

Я видела только то, как он бездельничает, так что это было что-то новенькое. У него строгое выражение лица, и он выглядит по-настоящему крутым.

— Граф Ловенвалт хочет пройти через ворота, сэр.

— Его печать?

— Подтверждена, сэр.

— Хорошо, он может пройти.

Отто снова отдал честь, а затем сел в кресло напротив меня. Он поставил деревянную коробку прямо на стол рядом с собой, а потом обеими руками вытащил какую-то вещь. Она не была гладкой как бумага и не пахла так же, но сразу привлекла моё внимание.

Пергамент?!

Не знаю, правда ли это пергамент, но это точно что-то вроде бумаги, сделанной из кожи животного. Я не могу прочитать, что там написано, но эти слова составлены из букв местного алфавита. Я внимательно следила за тем, как Отто вытащил коробочку с чернилами и перо из тростника, а затем начал писать что-то на пергаменте.

Е-е-е-е-е-е-е-е-е!!! Письмо! Существует человек, который умеет писать! Это первый цивилизованный человек, которого я встретила в этом мире. Я совершенно точно хочу, чтобы он научил меня читать на их языке!

Пока я думала, мой взгляд был прикован к рукам Отто, как будто хотел поглотить их. Папа положил руку мне на голову и потрепал волосы.

— Что такое?

Я взглянула на отца, а затем указала на вещь, выглядящую как пергамент. Если я не узнаю, как это называется, то не смогу спросить об этом позже.

— Папочка, папочка! Что это?

— А, это пергамент! Бумага из кожи коз и овец.

— А эта чёрная вещь?

— Чернила, а вот это перо.

Как я и думала! Я нашла бумагу и чернила и теперь могу делать книги. Я так счастлива, что мне захотелось танцевать, но я старалась оставаться спокойной. Я крепко сжала руки перед собой, очаровательно посмотрела вверх на своего отца и изо всех сил стала выпрашивать.

— Эй, папочка. Можно мне такое?

— Нет, Майн, это не игрушка.

Хоть я и пыталась задействовать всё очарование маленькой девочки, он отказал моей просьбе. Конечно, этот отказ не означал, что я собиралась бросать попытки.

Когда речь идёт о книгах, я жестока, как кусачая черепаха, и прилипчива, как жвачка на подошве ботинок. Не стоит недооценивать мою привязанность!

— Я хочу писать! Правда-правда. Пожа-а-а-алуйста!

— Нельзя, Майн! Ты даже не умеешь писать.

Конечно, если вы не умеете писать, то вам не нужны ни чернила, ни бумага. Именно по этой причине появилась возможность обернуть слова отца против него.

— Я смогу, если ты научишь меня! Если я смогу, то мне можно?

Молодой солдат с более низким званием умеет писать, так что кто-то вроде моего отца, выступающий в роли начальника, тоже должен. Никогда бы не подумала, что кто-то, умеющий писать, может жить в доме без единого листка бумаги, но я рада, что ошибалась. Если папа научит меня читать и писать, тогда чтение книг этого мира больше не будет недостижимой мечтой.