За свою длительную жизнь колдун перепробовал все стези магии: от простого школьного волшебства до опасной стихийной магии, запрещённой некромантии и магии крови. Его интересовало всё и всему он жаждал научиться. Вместе с этим Калеви постоянно тренировал свою смекалку, учась использовать заклинания под нестандартным углом. Однажды он победил равного себе волшебника при помощи всего лишь одного заклинания вызова скелета: после того, как колдун уничтожил миньона Хорена, последний не растерялся и собственноручно взял оставшуюся от своего прислужника бедренную кость, вонзив её в глаз своему оппоненту. Равный Калеви колдун был побеждён Хореном спустя десять секунд после начала боя.

Но всё это было мелочами в сравнении с тем, когда Калеви начал набирать себе учеников, а по совместительству — сторонников. Грямели Нэрвийские Войны, на Сангеззоран опустилась мрачная железная перчатка Нэрвийской Империи и сжала страну до такой степени, что та прекратила всякие потуги к сопротивлению. Но не её народ. Орден "Мерцание", основанный Калеви в тысяча девятьсот тридцать девятом году, состоял из пострадавших от войны магов и слабых, но очень трудолюбивых юных волшебников. Уже спустя десяток лет после своего основания Орден стал одной из влиятельнейших сил в тогдашнем оккупированном Сангеззоране.

Калеви даже однажды сразился лично с самим Гентом, архимагом-императором Нэрвии. Это была единственная дуэль, в которой архимагистр не смог победить своего оппонента из Сангеззорана и объявил ничью, после чего в спешке отступил. В дальнейшем "Мерцание" ещё раз помогало простым сангеззорам. После войны Орден предлагал свои услуги в востановлении страны. И пусть спустя тридцать лет он распался из-за внутренних разногласий, взаимоотношения Калеви между своими учениками и магистрами ордена всегда оставались тёплыми. Выжившие до сегодняшних времён бывшие члены "Мерцания" по-прежнему рады видеть Хорена. За это время Калеви достиг вершины человеческого развития, воплощая в себе невероятную мощь и величие.

Так как же он, наследник небогатых фермеров, выросший в архимагистра и в одного из сильнейших магов в истории Рунета, проиграл какому-то нирнвикийскому ефрейтору?

«Самоуверенный маг — мёртвый маг. Сам же учил студентов этому и сам же попался», — усмехнулся про себя волшебник, занятый борьбой с гибридами. Его анимагическая форма виверны позволяла расправляться с такими врагами относительно легко, но не стоит расслабляться.

Более того, этот ефрейтор унизил его, низвёл практически до животного состояния и чуть не стёр его личность, как таковую. Он действительно ходил на грани и первые двадцать лет после того случая оставался покорной куклой в руках уже генерала страны. К счастью внутри Калеви всегда была капля его истинной личности. Випридак высушила из него всё, кроме этой единственной маленькой капли. И со временем эта капля взбурлила и разорвалась, образуя новое море.

Поэтому последние лет пять Хорен больше разыгрывал из себя прислугу. Только наедине с собой он мог спокойно расслабиться и вздохнуть. Однако Хорен по-прежнему не знает, как ему поступить с Фидель за то, что она с ним натворила. Как ни странно, он… не держит на неё зла. Вообще. Не сказать, что Калеви был добрым человеком: за свою жизнь ему пришлось испачкать руки в грязи и крови не один раз. И он был готов простить далеко не каждого, кто когда-то причинил ему боль. А Випридак к тому же сожгла его родную деревню и чуть не стёрла его личность. Так в чём же дело?

В первую очередь она показала ему, что будет, если Калеви поддастся типичному искушению магов о своей мнимой непобедимости. Преподала жестокий, но справедливый урок. Архимаг всегда с особой серьёзностью относился к подобным суровым испытаниям жизни, чтобы извлечь бесценный опыт и не ошибиться во второй раз. Во вторую — сам он смирился со своим поражением и утерянным за время пребывания в плену у Фидель. Он мог жить и дальше с чёрной копотью на душе, или же отпустить и примириться с тем, что уже никогда не вернёшь. Прагматичный ум Хорена выбрал второй вариант.

Была ещё третья причина…

«Любовь», — блеснуло в голове у архимага. До случая с Фидель он откровенно брезговал этим чувством, поскольку не видел в нём никакого смысла. Но теперь всё иначе.

Ещё с момента своего поражения и заканчивая сегодняшним днём он живёт вместе с Коскиненой. Он видел её в любом виде, в любом состоянии, заглядывал в её глубочайшие фибры души и разума. Только по одному звуку её шагов или едва изменённому тембру голоса он способен определить её истинное эмоциональное и внутреннее состояние. Любое мельчайшее изменение от обычного поведения сразу улавливается Калеви и принимается к сведению. Это не телепатия, нет, здесь даже нет никакой магии. Это высшая привязанность к одному человеку.

Он знает её, как самого себя. Даже такой полубог, как Хорен, не мог не привязаться после такого. Возникает интересная ситуация: сперва его вынужденно заставили полюбить человека, затем этот человек расскаялся в своих действиях и даровал частичную свободу, потом сам Хорен узнал всё о Фидель и в итоге сам не заметил, как привязался к ней и полюбил по-настоящему. Возможно, это печально известный синдром заложника, но Калеви считал себя выше подобных диагнозов. В его глазах всё было искренне.

Тем не менее, одного это не изменит… после войны Хорен обязательно поговорит с Фидель об их грядущей судьбе.

Архимаг и генерал официально помолвлены между собой, свадьба запланирована после окончания паучьего нашествия и победы одной из сторон, вне зависимости от того, кто победит. Калеви больше не сможет утаивать и скрывать от Випридак никаких секретов, ему придётся рассказать, а точнее, выложить ей всё. Коскинена умная девушка и вместе с Хореном смогут выстроить своё личное будущее. На сей раз безо всякого рабства и господства. Он любит Випридак, но больше не намерен унижаться. У него тоже есть свои планы на дальнейшую жизнь.

И он искренне надеется, что этот раз он и Фидель встретятся по-настоящему вновь, как тогда. Но уже не как враги, а как близкие друг другу люди. Как члены одной семьи.

Сейчас его единственная цель — помочь нирнвикийцам отразить паучье нашествие. Обычные пауки не были для него помехой, а новые суперсолдаты Шарни, так называемые гибриды, хоть и были ужасающе сильны, но для полубога Калеви это были незначительные трудности. За это время Нирнвики стала ему второй родиной. И хоть сангеззорское прошлое по-прежнему зовёт Хорена обратно к себе, после окончания Оппозиционной он никогда больше не покидал Нерн надолго, всегда оставаясь вместе с Фидель. Ничего не поменяется и после этой войны.

«Началось», — скривился про себя Калеви, ощутив по каналу связи отчётливое болезненное ощущение.

Перед началом операции он наложил на Коскинену метку, благодаря которой мог отчётливо чувствовать её нынешнее состояние. И сейчас он почувствовал боль. Значит, Випридак вступила в схватку с Джейклом и Шенером. Лично для Калеви результат был неважен: он, конечно, поддерживал Фидель, но не вмешается, если та потерпит поражение и выиграет кто-то из остальной двоицы. Это не в его компетенции. А вот помочь Коскиненой восстановиться после неудачи или, наоборот, всё-таки помочь ей в дальнейших целях, если всё получится — другое дело.

Хотя он всё-таки надеется на её победу. Он мог чувствовать каждую клетку Фидель и поражение её очень опечалит. Вплоть до отставки и глубокой депрессии. К счастью, в тюрьму её никто не посмеет посадить: им придётся иметь дело с недовольным полубогом.

«Удачи тебе, Фидель. Надеюсь, ты знаешь, на что идёшь», — улыбнулся архимагистр, разрывая на части очередного паука. Выработанное двойное мышление неоднократно помогало ему…

***

Неизвестный дом где-то на окраине Шэйлоккейна.

Отдалённые уголки столицы Нирнвики, как ни странно, пострадали от паучьего нашествия меньше всего. До сих пор здесь, как обычно, работают магазины и дорожные трассы, хотя людей на улице стало гораздо меньше, чем два месяца назад. Паукам здесь делать нечего, они сконцентрированы в центральных районах. Изредка сюда заходит две-три особи, но их или прогоняют совместными усилиями, или они сами не задерживаются.