— Выпей — полегчает. — с уверенностью заявил он.

Я с сомнением заглянул внутрь и даже принюхался к содержимому, но ничего особенного не почувствовал.

— Помощник трактирщика клянется, что это лучшее средство от похмелья. Что? — вскинулся он на мой скептический взгляд. — Хуже от этого тебе все равно не будет. И не переживай — алкоголя среди ингредиентов нет.

Я недоверчиво хмыкнул, но все же, чтобы не расстраивать старшего товарища, осторожно влил в себя поило. Оно было необычным на вкус, прохладным и неплохо освежало, но не более. Все же дурман мой был вызван не спиртным.

Пока я осторожно, мелкими глотками, вливал в себя незнакомое питье, Агорник наконец собрался с мыслями и, получив от меня назад пустую кружку, выпалил на одном дыхании:

— Я хотел бы извиниться перед тобой, мой мальчик.

— Не стоит.

— Не перебивай старшего. Дай мне сказать! — нахмурил брови толстый монах. — Я знаю, что ты ответишь. Что, мол, все в порядке. Что ты на меня совсем не обижен, а даже наоборот — благодарен. Что именно такой реакции ты и хотел с моей стороны. — духовник на миг прервался, чтобы словить мой взгляд. — Но какие доводы ты бы не приводил, я все равно чувствую себя негодяем. Предателем в какой-то степени. И хочу за это у тебя попросить прощения.

— Все в порядке. — я положил ладонь Алексу на плечо. — Серьезно. Я ни в коей мере не держу на тебя зла. Такая у нас с тобой работа в этом сумасшедшем мире.

— Да уж, нормальной такую работу точно не назовешь. — вернул он мне улыбку, и тут же сменил неудобную для нас обоих тему. — Ну и как, помог тебе рецепт трактирщика?

— Не особо. — не стал я врать своему духовнику. — Но я знаю, что точно поможет. Нужно побыстрее вывести эту гадость из моего тела.

Я шагнул на середину не такой уж и большой комнаты и осторожно взмахнул руками. Раз, другой, третий. Все больше увеличивая темп. Боль в голове как будто замерла, словно не верила, что я и вправду такой идиот, что собираюсь еще больше ее разбередить. А затем, точно опомнившись, прыгнула на меня со всего маха.

Я заскрипел зубами и перешел к скручиванию тела. После чего упал в упор лежа. Как говорил мой наставник боя: «В любой непонятной ситуации — отжимайся!»

Небольшая физическая зарядка свое дело сделала. Время еще не подошло к полдню — а я уже привел себя сносное состояние. Эта туманная гадость, что расползлась у меня по венам, вышла из тела вместе с потом. Мой взгляд прояснился, руки и ноги больше не тряслись, хоть легкая слабость все еще ощущалась в теле, и даже головная боль схлынула. Отошла куда-то к затылку, свернулась в клубок и улеглась там, наигравшись наконец с моим телом.

Алекс, идеально почувствовавший правильный момент, вручил мне вновь наполненную кружку. В этот раз я опустошил ее с гораздо большим энтузиазмом.

— Старший инквизитор должно быть в ярости, что я задержал преследование? — вернув себе какой-никакой контроль над телом, можно было вернуться и к беспокоящему меня разговору.

— Сперва был, — поджал губы толстый монах. — Даже обвинил нас с тобой в диверсии. Потом остыл. Все-таки чин у него не маленький, и по идее он должен быть в курсе некоторых проблем вашего брата. Скорее всего, он просто не учел их при своем планировании. Да и потом, ты нас почти не задержал, бегать-то за тобой не пришлось. Мы больше времени потеряли, пока прятались от непогоды. В деревню отряд прибыл совсем поздно, но наш командир настолько хотел наверстать упущенное время, что прямо посреди ночи стал вытаскивать людей из постели, чтобы провести допрос.

— Нехорошо. Тогда он точно злится на меня за то, что я выбыл из строя. Искать следы мага — это ведь моя работа. А ему пришлось делать это вместо меня.

— Я тебя умоляю! Не уверен, что он слишком уж сокрушается по этому поводу. — покачал головой Агорник. — Мне кажется, ему это даже нравится, и вряд ли, будь ты бодр и свеж, он доверил бы это дело тебе. Им движет тщеславие, и он хочет, чтобы слава того человека, кто выследил мага, досталась ему, а не какому-то там охотнику. Ты что забыл уже всех этих искателей правды, с которыми нам до этого приходилось путешествовать? В их свите ваш брат больше считается палачом, чем охотником. Искать, преследовать и находить жертву они любят собственноручно. А вам дают волю только на последнем этапе охоты. Там, где они абсолютно бесполезны. И там, где у них нет ни единого шанса. В сражении с магом.

— Ты не совсем прав, мой друг. Вспомни Его святейшество брата Игнасио, по прозвищу Чистый Огонь. Он давал мне свободу действий на всех этапах охоты.

— Брат Игнасио был исключением. И бездельником. Больше вторым чем первым. Поэтому и сваливал на тебя всю работу.

— Все равно я должен доложиться командиру отряда. — упрямо заявил я. — Донести до него, что я снова в строю и предложить свою помощь.

— А я разве тебя отговариваю? — удивился Алекс. — Официальную процедуру следует соблюдать. Я просто говорю, что вряд ли инквизитору понадобятся твои услуги. Он скорее пошлет тебя чистить его лошадь, чем даст разрешение искать следы колдуньи.

Чтобы поговорить со старшим инквизитором пришлось немного пройтись. Комната, в которой я пришел в себя, располагалась в местном трактире, как я в общем-то и предполагал. А господа инквизиторы выбрали для своих допросов другое заведение. Большой общественный склад, что примыкал одной из своих стен к дому старосты. Почему не таверну или какое-нибудь другое здание? Просто нигде больше не было такого просторного подвала с массивной, тяжелой дверью, которая прекрасно приглушала всяческие доносившиеся оттуда звуки. Бывает, что люди, из которых инквизиторы вытягивают правду, склонны давать ее им максимально громким голосом. Зачем распугивать людей в том же трактире? Впрочем, как я узнал, беспокоиться об этом стал бы кто угодно, но только не местный трактирщик. Дело в том, что он совсем недавно отправился на встречу с Высшим.

Все это мне поведал мой духовник за то время, пока мы пересекали деревенскую улицу, распугивая домашнюю птицу. Теперь вид на деревню не был ограничен одним маленьким прямоугольным окном, и я смог хорошенько ее рассмотреть, вертя головой. Впрочем, ничего принципиально нового я не увидел. Почти что одинаковые небольшие одноэтажные дома, расположившиеся в ряд, огороды, что тянулись от них вдаль и высокие заборы. Все как под копирку. Единственным, что хоть как-то не вписывалось в общую картину, были трактир, дом старосты и небольшой местный храм, приютившийся на холме на краю деревни.

Да. И люди. Людей снаружи было ровно столько, сколько я успел увидеть из окна своей комнаты. То есть нуль. Все, должно быть, прятались по домам. С другой стороны, я бы в такой ситуации скорее всего тоже носа из дома не показывал бы. Когда в твой маленький мирок врывается целый отряд, состоящий из суровых рыцарей и мрачных инквизиторов, перед глазами у них лишний раз лучше не мелькать. Хрен с ним, с урожаем, пусть гниет. Как любит говаривать Агорник — береженого Высший бережет.

Возле дома старосты, большого, по меркам деревни, двухэтажного особняка, улица заметно расширилась. Можно даже сказать, что она переходила в небольшую площадь, но это только если иметь хорошую фантазию. Прямо посередине этой площади или улицы, кому как удобно, росло и возвышалось над округой высокое и, должно быть, уже довольно старое дерево. Огромные лапищи раскинулись во все стороны и создавали приличную тень, в которой приятно было бы посидеть в жаркий денек. Если бы не одно «но». Дерево было висельным. Понять это было просто, даже Алекса не пришлось спрашивать. Прямо сейчас поскрипывая на его ветвях мерно раскачивались двое повешенных.

— Работа наших? — Я не спрашивал, я утверждал.

Но духовник на всякий случай решил утвердительно кивнуть.

— Тут целая история. — заявил Алекс, покосившись на раскачивающиеся тела. — Местный люд, уже после того как чародейка покинула деревню, каким-то образом прознал о ее визите. Возможно, местный священник или диакон проболтались, это они отправляли послание о происшествии инквизиторам голубиной почтой, а быть может у нашего свидетеля слишком длинный язык, хоть ей и выдали запрет о неразглашении. В общем, неважно. На следующий день о прецеденте и о том, что к ним едет целая группа служителей ордена знала вся деревня. Кто-то из селян испугался, что храмовники теперь будут срывать злость на них за то, что колдунья так вольготно чувствовала себя в поселении, кто-то разозлился за то, что практически у них дома разгуливала подобная тварь. В общем, всем понадобился виноватый. В наших местах крайних находят быстро. На этот раз им оказался бедолага-трактирщик. Ну и что, что мужик до всего этого ажиотажа скорее всего даже не представлял, кто снял у него комнату? Ну и что, что он родился в этой деревне и в ней же вырос? Ну и что, что многие из тех, кто ворвался к нему, были его бывшими соседями и товарищами? Пригрел змею — изволь отвечать. Хозяина таверны вытащили на улицу и забили камнями за день до того, как мы прибыли. Эти двое, — кивок в сторону дерева. — Были зачинщиками.