Какое-то время спустя, я завершил свои упражнения и почувствовал, что уже вполне готов отходить ко сну. Руки слегка потряхивало, а все тело налилось тяжестью. Оставалось лишь последнее дело. Опустившись в углу комнаты на колени, я закрыл глаза и принялся молиться. Когда я закончил, луна уже прошла половину своего пути по ночному небу. Самое время немного отдохнуть.

Когда я уже нырнул под одеяло, то услышал где-то за стенкой, а может даже и не за одной, характерные стоны. Любовный треугольник, о котором мне рассказывал Алекс, разрешился. Кто-то из этой троицы добился своего, оставалось только догадываться кто. Я, возможно, и поломал бы над этим голову, если бы мне не было все равно.

Огонь. Яркое зарево слепит глаза. Запах горелой плоти заползает в ноздри. Жар пляшет по коже, сжимает в своих горячих объятиях, стараясь проникнуть глубже…

…Но чья-то рука хватает меня за плечо и вырывает из его хватки. А точнее, из омута сновидений.

Я проснулся.

— Прости меня, мой мальчик. — рядом круглое лицо Алекса. Оно выглядит обеспокоенным. — Я бы дал тебе поспать подольше, но ты стонал во сне.

— Все нормально. — я вздохнул, все больше осознавая себя в этом мире.

— Снова твои кошмары? — участливо спросил духовник.

— Нет. Я в порядке. — я зевнул и потянулся. — Сколько время?

— Еще совсем рано. Только начало светать. Сомневаюсь, что мы двинемся в путь в ближайшее время. — хмыкнул он. — Братья-инквизиторы скорее всего еще видят седьмой сон.

— Отчего же ты тогда подскочил? — я перевернулся на бок и глянул на своего духовника.

— Привычка. — пожал монах плечами. — Брат Томас обычно в это время принимался готовить завтрак. Да и если честно, приходилось уже сегодня вставать. — немного смущенно добавил он. — И бежать в отхожее место. Видимо, вчерашний поросенок пошел не впрок.

— Конечно. — рассмеялся я. — Я так понимаю, вероятность того, что тебя скрутило от местных крепких напитков, ты даже не рассматриваешь?

— Само собой. Пиво — это духовная пища, как от нее может пронести?

— Да неужели? — скорчил я скептическую мину. — Отчего же твоя духовная пища является причиной стольких бед?

— Человеческие страсти — вот причина всех бед. Хмельное лишь усиливает их. И вообще — ты придираешься только потому, что сам непьющий. Твои обличающие слова — обычное брюзжание трезвенника.

На самом деле, однажды я попробовал спиртное, и мне не понравилось. Совсем.

Один из важнейших аспектов охотника на магов — это сохранение постоянного контроля. Контроль тела, мыслей и духа. Без него охотник рискует стать легкой добычей для мага. Спиртное же лишает человека этого контроля, делает волю более податливой, а восприятие расплывчатым.

— Ты сам-то веришь своим словам? Стой, не отвечай! — махнул я рукой, видя по лицу Агорника, что у него уже заготовлен аргументированный ответ. — Я не собираюсь с утра пораньше вступать с тобой в философские диспуты.

— Отчего же? — с хитрой улыбкой поинтересовался у меня духовник. — Испугался, что проиграешь в споре?

— Не совсем. Боюсь, что в разгар нашего диспута сбегу. Я-то ведь в отличие от тебя еще не бегал на двор.

Когда я снова вернулся в нашу комнату, Агорника там уже не было. Должно быть, отправился приставать к местным поварам. Я лишь пожал плечами. Найти, чем заняться, я и без него смогу.

После долгих часов, проведенных вчера в седле, тело на утро сковало неприятная боль в мышцах. Легкая разминка ему точно не повредит. Скинув все до портков, я опять приступил к физическим упражнениям.

Прогноз Агорника не сбылся. И искатели правды, и рыцари проснулись настолько рано, что мне даже пришлось прерывать свои занятия. Я только успел разогреться, как в комнату без стука ворвался служка, и сбивчиво отрапортовал, что господа инквизиторы желают немедленно видеть меня внизу за завтраком. И что сразу после него все отправятся в поход, независимо от того, успею я поесть или нет. Пришлось в темпе заканчивать разминку и спускаться в общий зал.

Не сказал бы, что я особо медлил, но внизу я оказался далеко не первым. Хорошо еще, что не последним, почти сразу за мной по ступенькам прошаркал абсолютно сонный брат-экзорцист. Приветствием нам были быстрые и мрачные взгляды, но укорять и выговаривать нам никто не стал, все были слишком заняты тем, что набивали брюхо.

Похоже, что кто-то решил показать рьяность в своей работе, и надеется за сегодняшний день добраться до нужной нам деревни. А быть может этим искателям правды и в самом деле невтерпеж. Показуха это или нет, в любом случае скакать нам сегодня целый день, не слезая с седла. И все это понимают. Вон как оруженосцы впрок наедаются, не говоря уже о моем духовнике. Значит и мне отставать не стоит.

Единственным, кто не понял, что нам предстоит долгий переход без обеденных перерывов, был экзорцист. Вяло поковырявшись ложкой в своей тарелке, он решил, что прием пищи куда как менее важен чем здоровый сон. Уткнувшись лбом в столешницу, он засопел.

Ошибка. Впрочем, это его проблемы. До тех пор, пока не пришло время уезжать, трогать его никто не стал.

Когда мы все вместе вышли на улицу, кони уже стояли там, взнуздалые и готовые к походу. Мальчик-конюх так и вился вокруг них, поправляя упряжь, и с опаской поглядывал на сира Дикона. Видимо, обещание нашего рыцаря кое-кому сегодня не давало и глаз сомкнуть.

Сам трактирщик вышел наружу, чтобы нас проводить. Он стоял возле своей скрипучей двери и, счастливо улыбаясь, махал нам вслед рукой. Только было непонятно, чему именно он так рад. Тому что имел честь принимать столь значимых гостей, или что эти дорогие гости наконец-то убрались из его заведения. Лично я склонялся ко второму варианту.

В общем, причины для радости у владельца таверны имелись. Как оказалось, наш номинальный глава даже заплатил ему кое-что за постой. Вряд ли конечно всю сумму, но и этим трактирщик уже должен был быть доволен. Ведь старший инквизитор вполне мог сослаться на нужды ордена и не заплатить старому пройдохе и медяка. Единственное, чем мог ответить любой владелец любого заведения на заветные слова «нужды ордена» — это пошире улыбнуться и прочитать молитву «Во славу Высшего». Не шучу, это даже в святом писании отмечено.

Я, к слову сказать, тоже был весьма доволен нашим скорым отбытием. Я не Агорник, и не очень люблю такие общественные места. За семь лет путешествий так и не смог к ним привыкнуть. А останавливаться приходится только в них. Охотника на мага, человека с непонятными силами, хоть и пребывающего на службе у Высшего, не пустит к себе на ночлег ни один крестьянин даже в сарай.

Единственное, что омрачало мою радость — это небо. Утро было хмурым, как и весь наш отряд этим утром. Прекрасную лазурь заволокло и спрятало уродливое бело-серое покрывало. Едва я вышел из таверны наружу и увидел небо, как по моему позвоночнику холодными пальцами пробежал озноб. В голову ползучими гадами стали забираться старые страхи. Я прошептал молитву Высшему, и меня немного отпустило. Краем глаза я заметил на себе внимательный взгляд Алекса. Проигнорировав его, я вскочил в седло.

Скачка раззадорила меня и отвлекла от темных мыслей. Глава отряда ясно дал понять, что мы торопимся, но при этом прислушался к словам рыцарей, и верховых животных старался не загонять.

В отличие от первого дня, мы больше не ехали по большому тракту. Инквизитор решил сократить дорогу, срезав напрямки. Поэтому и следы человеческого присутствия стали встречаться нам гораздо реже, не говоря уже полноценных поселениях. Эти исчезли совсем, остались где-то позади и в стороне большака. Со всех сторон от нас раскинулись зеленые пасторали. Практически дикая природа.

Должно быть кто-то из отряда был родом из этих мест, потому как мы совершенно не плутали. Проезжая сквозь рощи, всегда находили тропинки, а когда нам понадобилось перебраться через речку, мы выехали аккурат к броду.

Я не интересовался, откуда у нас взялся такой замечательный следопыт, да и по сторонам не особо глазел. Я ушел в себя. Ненавистная облачность никуда не исчезла, поэтому всю дорогу я в пол голоса бормотал молитвы Высшему. Несколько раз я ловил на себе озадаченные взгляды уже не только своего духовника, но мне было все равно. Даже отрядный капеллан, который сам вчера полдня молился в седле, с интересом поглядывал в мою сторону.