И вот теперь мне предлагали прокатиться в таком транспорте.

— Что это? — пальцем я не показывал, но старший инквизитор конечно же сразу понял, о чем речь.

— Это оптимальный выход в сложившейся ситуации. — совершенно спокойным тоном заявил Огюст. — Сам посуди. Нам нужно доставить тебя в определенное место, но по пути ты можешь впасть в буйство и потеряться, чего нам категорически нельзя допускать. Эта штука исключит подобную возможность.

— От приступов она меня не избавит.

— А что избавит? Каменный мешок? Извини, монастыря на колесах у нас пока что нет.

— И вы решили переправить меня, посадив под замок? Да еще и куда? В клетку для ведьм! Чтобы все прохожие по дороге смогли плевать в меня, бросаться землей и посыпать проклятиями? Спасибо, что хоть не на столбе позора повезете. Нет, лучше я поеду верхом, в клеть я не полезу.

— Полезешь. — сказал Бич Отступников таким вкрадчивым голосом, что я поверил — действительно полезу. — Мы не можем рисковать. Ты присягал ордену и клялся способствовать его процветанию, значит будешь делать, что велят. Согласен, дилижанс не самый комфортабельный. Но, думаю, тебе приходилось встречаться с условиями и похуже. В той же темнице, к примеру, должно быть в роскоши не купался.

В темнице были стены. Толстые. А здесь что? Попади в клетку молния, и я окажусь в середине большого громоотвода.

— А по поводу грубых прохожих можешь не переживать. На время путешествия мы отгородим тебя от этой напасти.

Грубые прохожие — самая мелкая из моих проблем.

Все это мне очень не нравилось. Лезть в клетку совершенно не хотелось, против этого буквально восставало все мое естество. На фоне фургона, что стоял с ним рядом, мой транспорт казался каким-то мрачным скелетом, поднятым из могилы проклятым некромантом. Но деваться было некуда. Я был не в том положении, чтобы артачиться. Может быть мне повезет и, когда над моей головой разразится гроза, я не сойду с ума от страха. Если даст Высший.

Пересилив себя, я сделал шаг к телеге. Но перед ней остановился.

— Последний вопрос. — повернулся я к инквизитору. — Что с моим оружием?

— Не беспокойся, мы его захватили. Но тебе пока возвращать не будем. В клетке оно без надобности, а перед боем ты его получишь.

Спорить с этим я не стал, хоть и хотелось. Оружие в руке порой может поспособствовать присутствию духа не хуже, чем молитва. Вздохнув, я забрался в свой транспорт. Стукнула створка двери, лязгнул засов, и я оказался отрезан от мира. Дилижанс тронулся, и я стал следить, как от нас убегает особняк, точно корабль по волнам. Взгляд привлекло яркое пятно — на заборе, удобно примостившись, сидел матерый рыжий кот и насмешливо смотрел на меня.

Дорогу я запомнил какими-то урывками, большую часть времени просто не воспринимая действительность. Точно узник, которого палачи вели на казнь, периодически забавы ради, то надевая ему на голову черный мешок, то снимая его.

Остаток первого дня прошел нормально, насколько это вообще возможно, путешествуя в большой железной клетке. Я, нахохлившись, словно гигантский лысый попугай, сидел прямо посередине своего узилища и хмуро обозревал проплывающие мимо окрестности. Стоит отдать должное инквизитору — он действительно старался оградить меня от всех неудобств, которые могло вызвать путешествие в столь необычном транспорте. Его люди даже не отпускали всякого рода шуточек на мой счет, проявив тем самым недюжую сдержанность, что в общем-то не свойственно простым воякам. Возможно они и зубоскалили, но делали это не на моих глазах, пряча свои ухмылки. Видимо Огюст провел с ними разъяснительную беседу. Только он может быть таким убедительным.

Солдаты даже соорудили мне какое-то подобие навеса, связав между собой пару плащей и приладив их сверху моей клетки. От грозы меня это само собой не спасало, но какую-никакую тень давало.

Людей у искателя правды, к слову, было немного. Пять человек, не считая его самого, а также извозчиков фургона и того транспорта, в которым ехал я. И лишь двоих я знал по нашему прошлому походу. Это были сир Дикон Айронхарт и один из его бойцов, имени которого к своему стыду я не знал. Жалкие ошметки того отряда, что меньше месяца назад выехал из моего родного монастыря. Остальные воины, должно быть, погибли при встрече с архимагом или были ранены и сейчас не могли участвовать в походах.

Собственно, скорее всего именно по этой причине, к ним примкнули еще трое людей. Рыцарь и один его оруженосец — слишком маленькая свита для старшего инквизитора. Поэтому он, наверняка, выбил себе в кельмском отделении ордена новое пополнение. Хотя я все равно считал, что даже пять солдат для обеспечения поддержки старшего инквизитора — это весьма мало.

Тремя новичками оказались: молодой, старше меня самого всего на несколько лет, худощавый сквайр и двое братьев оруженосцев, похожих между собой, словно родные братья, что в общем-то, если это правда, не было таким уж невероятным событием. Тот факт, что оба они носили бороды и были облачены в одинаковые комплекты доспехов, как в принципе и все другие оруженосцы ордена, делал из них почти что близнецов.

Извозчик передвижной тюрьмы для ведьм был немым. И потому как седой, вислоусый мужчина, общаясь на языке жестов с остальными, кривил лицо, будто силясь что-то сказать, я сделал вывод, что таким он был не от рождения. Кто-то за что-то вырвал бедолаге язык.

Что из себя представлял другой извозчик, правящий фургоном, я не знал. Тот все время, даже в периоды остановок, словно приклеенный, находился возле своей повозки. Видел его я всего пару раз, и то мельком. Впрочем, поведение его объяснимо. Когда в твоем дилижансе едет высокое начальство, свои обязанности хочется выполнять с максимальной отдачей.

Да, на этот раз Бич Отступников двигался не верхом. Если скорость колонны и так ограничивает одно транспортное средство, почему бы не взять с собой и второе, чтобы путешествовать с комфортом? Думаю, что именно этой мыслью и руководствовался инквизитор, включая в наш караван второй транспорт.

Несмотря на то что солдат в отряде было мало, они плотно взялись за конвой нашего маленького каравана. Их строй представлял из себя колону, даже практически растянувшуюся линию. Пара ехала в арьергарде, еще двое скакали в середине колоны, каждый возле одной из наших повозок, прикрывая их со стороны дороги. Последний, с самым грозным видом, двигался во главе нашей колонны, одним своим взором отгоняя от нас всех прохожих. Если же не хватало его свирепого взгляда, всадник не стесняясь тянулся за оружием, что заставляло даже самых непонятливых любопытствующих спешно сходить с дороги.

Таким образом наш авангард выполнял обещание, данное мне инквизитором. К моей клетке не мог приблизиться ни один зевака. Максимум, что у них получалось — это провожать наш отряд, стоя у обочины, самым заинтересованным взглядом.

Наша первая остановка на ночь ознаменовалась серьезным спором между мной и Огюстом. Я даже, не сдержав эмоций, позволил себе несколько резкие высказывания в адрес командира отряда. Да и голос тоже неоднократно повышал. Такое поведение инквизиторы обычным людям не спускают, а уж что говорить о штрафниках. Но повод для возмущений у меня был.

Стоило нашему небольшому каравану заехать в расположившийся у дороги подлесок и начать обустраивать лагерь, как обо мне, казалось, все забыли. Загнали повозку между деревьев, распрягли лошадь, а к клетке, для того чтобы отпереть ее, никто так и не удосужился подойти. Когда же я стал указывать на столь очевидную оплошность с их стороны, что возница, что солдаты, находившиеся в этот момент поблизости, скучнели лицами и старательно делали вид, будто мой голос — это не что иное, как шелест ветра.

Один только сир Дикон сжалился надо мной и злым шепотом посоветовал не донимать их, ведь единственный ключ от клетки все равно был только у искателя правды. Когда же я попросил привести Огюста сюда, меня стал игнорировать и сир рыцарь.