— Этот… этот Билл… Он говорил такие ужасные вещи… Он точно ненормальный…

— Я знаю. Т-шш! Всё хорошо! Ничего плохого не успело случиться. Это всего лишь сильный испуг. Он пройдёт.

Я всё-таки не удержался и протянул к лицу Норы руку, когда оно неожиданно перекосилось, а её всю затрясло от рыданий и настигшей так не вовремя отсроченной реакции.

— Он чуть… он хотел меня…

— Знаю. Но у него не вышло. И больше уже никогда не выйдет.

Наверное, это прозвучит ужасно, но я ощущал себя в эти минуты, видимо, не так как нужно ощущать в подобных ситуациях. Да, я ей сочувствовал. Да, меня и самого накрывало безудержной яростью с лихорадящими изнутри порывами броситься на поиски Карлайла, и сделать с ним наконец-то то, что я и должен был с ним сделать ещё в саду. Но тогда бы я не смог просидеть всё это время у ног Элеоноры в качестве сторожевого пса, охраняя девушку, скорее, от её же страхов, чем от реальной опасности. И не просто охраняя, но и взращивая в ней чувство безграничного доверия именно ко мне. Ведь я был тем, кто её спас, а потом привёл в дом в безопасное место. И теперь… Теперь она держалась за меня как за единственного здесь человека, который мог сделать для неё практически всё на свете, что бы она у него не попросила.

— П-правда? Т-ты обещаешь?

— Обещаю, Нора. Он не посмеет к тебе приблизиться. Я ему этого не позволю.

— Ты всё это говоришь всерьёз? Или это какая-то дурацкая шутка? — Рейнальд Алистер Стаффорд Третий явно не ожидал услышать из уст своего старшего наследника то, что я только что ему рассказал.

— Да, пап! Я не шучу. Где-то с десять минут назад, прямо у вас под боком чуть было не произошло изнасилование. В твоём доме, в родовой резиденции твоих славных предков и основателей этого чёртового городка! И сделал это никто иной, как родной братец выбранной вами для меня будущей невесты. Слава богу, вам хватило ума не приглашать сюда ещё и Стеллу. А то, не дай бог, она бы тоже узнала, чем занимается её старший братик во время летних каникул в гостях у её будущих свёкров.

— Это какой-то бред!

Тут с отцом, увы, не поспоришь. Я бы и сам едва ли поверил в произошедшее, если бы не стал свидетелем случившегося и не увидел всё своими глазами.

— Хотел бы я с тобой согласиться, но… — я намеренно сделал паузу и пожал плечами, пока держал сжатые в кулаки ладони в карманах брюк и делился со Стаффордом старшим своими прямыми показаниями. — Не хочу огорчать тебя ещё больше, но вы совершили очень большую ошибку, когда позвали сюда Уильяма и парочку его кузенов. Он и в универе не отличался примерным поведением, а здесь… По сути, вы подложили под собственный дом мину замедленного действия. И не отреагируй я вовремя, она бы рванула уже сегодня. Я тебе и раньше говорил, у Билла весьма серьёзные проблемы с социальной адаптацией. Он вообще не чувствует границ дозволенного, а под алкогольными парами тем более!

Фил привёл отца довольно-таки скоро. Я и успел пробыть наедине с Норой всего-то около пяти минут. Не удивительно, почему ей так не хотелось, чтобы я уходил. Пришлось обещать, что я вернусь очень скоро, да и буду находиться всё это время за стеной в соседнем кабинете.

И, кажется, когда отец вошёл в библиотеку и увидел нас вдвоём, то понял всё без лишних объяснений. Правда, потом (что тоже неудивительно) почему-то решил проявить частичное неверие и даже усомниться в моей версии произошедшего. А может ему просто хотелось найти хоть какую-то незаметную глазу лазейку, благодаря которой ему бы не пришлось прибегать к крайним мерам. Ссориться с Карлайлами, ещё и из-за какой-то местной плебейки? Не для того он всячески пытался породниться с ними последние десять лет.

— Так может всему виною алкоголь и непозволительное поведение этой… девочки? Если ты знал, как он себя может повести в нетрезвом виде, почему заранее не предупредил о подобной возможности тех же слуг и охрану дома?

Я выдавил из себя ошалелый смешок, сам не замечая, как копирую характерные манеры и повадки отца. Он, кстати, тоже стоял у окон кабинета, держа руки в карманах собственных идеально отутюженных брюк. Почти одного роста со мной, но чуть более плотной физической комплекции, и со светлыми, как и у меня, золотисто-русыми волосами пока ещё без единого седого волоса, разве что уложенными в безупречную причёску.

— Так это я должен был вас всех предупреждать? Я думал, это родители Билла обязаны говорить приютившим его друзьям, на что способен их неуравновешенный сыночек. И, что-то мне подсказывает, ты и так прекрасно знал и видел, кого взял на поруки. Уильям всегда был отменным засранцем, что в детстве, что сейчас.

— И что ты предлагаешь? Он же всё равно не успел ничего сделать. И, кто его знает, сделал бы он что-нибудь вообще.

У меня даже челюсть от изумления на какое-то время отвисла. Я смотрел на отца во все глаза и не верил теперь собственным ушам. Похоже, он и сам себе не особо верил. Не говоря про вставший перед ним выбор.

— Боюсь, он сейчас сожалеет не о том, что едва кого-то не изнасиловал, а о том, что ему помешали это сделать! Да, бл@дь, отец, он такой, мать его в жопу! И ты не мог об этом не знать! И, если ты по каким-то необъяснимым для меня причинам рискнёшь оставить его в нашем доме, поверь мне на слово, он попытается довести начатое до конца! Я проучился с ним вместе в одной старшей школе и на первом курсе в универе, и прекрасно знаю, на что он способен. Особенно, если что-то идёт не по его хотелкам.

— Рей! Я понимаю, ты сейчас на взводе из-за случившегося, и именно поэтому ты не способен анализировать данную ситуацию без предвзятого отношения и личной заинтересованности. Боюсь, теперь ты будешь драматизировать всё, что с вами произошло, не давая ни единого шанса защититься другой стороне. Прости, но я должен выслушать не одного лишь тебя. Но, обещаю. Если Уильям поведёт себя очень дурно или проявит неуважение к обиженной им девушке, либо вообще станет всё отрицать, сегодня же его ноги не будет ни в этом доме, ни в самом городе.

— Хорошо! Но только ты это сделаешь в моём присутствии. Я должен это увидеть, как и услышать. Хотя, конечно, едва ли ему это чем-то помешает. Его отменному умению перекручивать всё в свою пользу позавидует даже сам Том Рипли[3].

— Давай уже оставим все эти эмоциональные психоанализы для более профессиональных специалистов. И раз тебе так хочется присутствовать при нашем с ним разговоре, бога ради. Только прошу. Держи себя в руках. Мы и так тут на грани громкого скандала, не хватало ещё довести его до полнейшего театра абсурда. Надеюсь, тебе хватит ума не выносить этот сор за пределы дома и не искать справедливости где-то ещё. Всё-таки ничего ужасного не успело произойти. И, если твоей подружке нужна какая-то моральная компенсация, я готов выслушать по этому поводу все её встречные пожелания. Но только в том случае, если её не потянет на ответные подвиги в каком-нибудь другом месте.

Ждал ли я нечто подобного от собственного отца? Наверное, и да, и нет. С одной стороны я почему-то был уверен, что он примет мою версию и даже не станет слушать того, что захочет сказать в своё оправдание Карлайл. Но с другой… как ни крути, Элеонора Андервуд не являлась представительницей нашего социального круга. Грубо говоря, она была для нас никем. Безродной плебейкой, чьё место в данном доме либо у плиты, либо у ног того же Уильяма в позе покорности. И то, что я вдруг проявил к ней столь странное внимание, возвышая её в собственных глазах над подобными ей беспородными дворняжками, чести ей всё равно никакой не делало.

Тем не менее, я это сделал. Встал на её защиту и не собирался отступать от занятых мною позиций. Поэтому отцу и пришлось считаться, в первую очередь, с МОИМ решением. Поскольку здесь были затронуты мои личные интересы.

— Я, конечно, поговорю с ней на данную тему, папа, но не раньше твоих ответных действий. Пока ты не предпримешь что-нибудь конкретное в отношении Уильяма и его выбрыка. Она должна знать, что ей нечего бояться, даже если ты ей очень хорошо заплатишь за молчание. К тому же, я очень сильно сомневаюсь касательно того, что она способна или готова говорить сейчас на подобные темы, как и адекватно реагировать на происходящее. Будет лучше, если кто-то из твоих водителей отвезёт её домой и проследит, чтобы ни её, ни всех ближайших ей знакомых и родственников никто не беспокоил и не пытался как-то с ней связаться.