— Довольно неплохо. Особенно, если сравнивать с тем, что было до этого.

Но ещё меньше я ожидала, что увижу его уже через несколько часов после своего плотного общения с Симоной. Хотя, по правде, так же не ожидала, что перед его приходом в мою комнату внесут впечатляющее количество вещевых мешков, коробок и пакетов с первых заказов, которые успела сделать за меня через интернет и по личным связям мой уже официальный стилист и вип-гардеробщик — два в одном. И, как я поняла, это была ещё самая их незначительная часть — то, что можно было приобрести в самом городе через экспресс-доставку за считанные минуты.

Причём, когда Симона отобрала для меня из привезённых вещей комплект одежды на выход (неважно куда, в город или в гости к нижним соседям), я даже тогда не догадывалась, что всё это было проделано для одной конкретной цели. Меня не просто так приодели, чтобы по ходу определить, какой из ныне модных стилей мне больше всего идёт. Это оказалась очередная подготовка к встрече с очередным заранее запланированным Стаффордом сюрпризом. Так что заявился он на «смотрины» не просто так — далеко не из любопытства и не от скуки ради. Чем меня и смутил, на время выбив из колеи. В частности, оценивающим взглядом, которым он безо всяких задних мыслей и проявления каких-либо эмоций прошёлся по моей фигурке с головы до ног.

Видимо, примеривался к моему новому образу, который не должен был портить его собственный безупречный вид, когда мы окажемся вскоре вместе на людях.

— Тут просто сложно как-то промахнуться. С такими внешними данными работать одно удовольствие. — Симона поспешила со своим ответом, явно надеясь перетянуть внимание мужчины на себя и буквально расцветая на глазах сразу же после того, как тот вошёл в комнату и высказал своё одобрительное мнение.

— Нисколько в последнем не сомневаюсь. Надеюсь, в ближайшие дни вы успеете полностью обновить гардероб мисс Райли и определиться с остальными вопросами. Но на сегодня вы пока свободы, Симон. С вами обязательно свяжутся в ближайшее время и назначат новую встречу с Маргарет, как только она будет к этому готова.

— Но я могу помочь с уже привезёнными вещами. Распределить их в гардеробной и подготовить место для новой одежды.

Я даже удивилась, услышав от Симоны столь искреннее желание остаться и с таким же выслужливым рвением сделать для этого что-нибудь ещё.

— В этом нет необходимости. Проведите появившееся у вас свободное время с более выгодной для вас пользой. — Стаффорд мягко ей улыбнулся, хотя его глаза при этом оставались всё такими же, как и до этого, абсолютно пустыми и бесчувственными. Никакого, даже малейшего намёка на заинтересованность.

После чего он перевёл ничуть не изменившийся взгляд на меня и уже без улыбки, будто с вынужденным обращением, переключился на другую тему разговора.

— А у тебя максимум десять минут, чтобы окончательно собраться перед выходом. Мы едем в UCSF Health. Нужно проведать твою мать после операции. Если ты, конечно, к этому морально готова.

Ему обязательно нужно было об этом говорить при Симоне, ещё и таким тоном, словно я вообще не думала о матери и не собиралась её навещать как минимум в ближайший месяц?

Но я не успела и слова сказать в ответ, так как Рейнальд чуть ли не сразу развернулся и, как ни в чём ни бывало, зашагал в сторону выхода из спальни, не оборачиваясь и ни на что более не отвлекаясь от поставленной перед собой цели. Не удивительно, почему у меня моментально пропал дар речи вместе со способностью соображать и думать. Как будто мне только что снова влепили увесистую оплеуху, ещё и на глазах шокированных свидетелей.

И, похоже, мне придётся очень долго привыкать к своей новой жизни, в особенности к этому человеку, узнавать которого с каждым новым для меня днём становилось всё невыносимее и едва не через буквальную боль.

Всю дорогу, пока мы ехали в медицинский центр вместе в пассажирском салоне весьма габаритного внедорожника премиум-класса, у меня не проходило ощущение, будто меня вообще здесь не было. Или же я являлась одним из предметов окружающих нас вещей, на которые Стаффорд не обращал никакого внимания, поскольку они ему были совершенно неинтересны. Тем более, что его самого куда больше занимали собственные манипуляции с сенсорным экраном ультратонкого и небольшого ноутбука-трансформера.

В медцентре тоже мало что изменилось. Я и чувствовала себя рядом с ним, как какая-то приблудившаяся собачка, которая теперь семенила за единственным известным ей человеком-ориентиром, и которому ты, на деле была и на хрен не нужна. Правда, после того, как мы вышли из лифта в сопровождении водителя-телохранителя и уже почти дошли до новой вип-палаты, куда перевели после операции и отделения интенсивной терапии мою мать и куда теперь и вели меня, Стаффорд наконец-то вспомнил о моём существовании и ненадолго приостановил нашу процессию. Но только для того, чтобы сопровождавший нас бодигард передал мне в руки букет шикарных цветов из белоснежных махровых лилий и более скромных маргариток.

— Скажешь матери, что эти цветы от тебя, если, конечно, её вкусы за последние двадцать лет не изменились. И постарайся при разговоре с ней ничем её не волновать, как и говорить о том, чего бы ей не хотелось знать.

Я даже малость оторопела, не зная, что сказать в ответ, который, по сути, никого здесь не интересовал. Так что когда мы вошли в палату через несколько шагов и секунд, я уже находилась в слегка дезориентированном состоянии и не сразу сумела определиться в пространстве. Поначалу даже удивилась, когда увидела ни сколько больничную палату, а почти что номер-люкс пятизвёздочного отеля, заставленный вазами с пышными букетами всевозможных цветов и украшенный яркими воздушными шарами с кудрявыми ленточками. Даже успела подметить парочку подарочных корзин явно не от дешёвых поставщиков.

— Дейзи? О, господи! Я тебя едва узнала. Ещё и переживала, что ты никак не можешь ко мне приехать.

Мама тоже выглядела среди всей этой далеко не больничной роскоши намного лучше, чем я могла себе представить. Я и не думала, что удачная операция и полный уход на высшем уровне не то что вернут ей почти уже естественный цвет лица, но и более живой блеск глазам. Я с трудом поверила тому, что увидела, хотя узнала мать без каких-либо проблем. Скорее, было сложно поверить, что правильное лечение может творить подобные чудеса всего за считанные дни.

— Мама… ты как? Прости, что не смогла приехать пораньше. Я бы и вчера приехала, но… не получилось.

И зачем, спрашивается, мне сунули в руки этот дурацкий букет, чтобы показать, какая я заботливая дочка? И что дальше? Куда мне его девать? Мне же ещё надо следить за каждым слетающим с моего языка словом, как и за дрожащими руками, чтобы не выпустить ненароком цветы.

Правда, вскоре мне на помощь подоспел телохранитель, который вежливо забрал у меня этот бессмысленный веник, после чего наконец-то удалось вздохнуть уже посвободнее и приблизиться к огромной койке практически впритык. Хотя смотреть в улыбающееся лицо матери, явно находящейся под дозой сильных обезболивающих, было почему-то тяжело. Она же не могла не заметить вошедшего следом за мной Стаффорда, но, тем не менее, делала вид, что полностью увлечена лишь мною одной и больше никого, кроме меня, теперь не видит. Что тоже выглядело немного странным.

— А что бы ты вчера сумела тут сделать? К пациентам ни во время операции, ни после всё равно никого не впускают. Меня и саму сюда перевели буквально пару часов назад.

— Знаю, но… всё равно… Всё это кажется каким-то неправильным. — на несколько секунд, пока я целовала её в прохладную впалую щёку, мне удалось немного перевести дух и собраться с мыслями. Особенно, когда не нужно было смотреть в столь счастливые глаза матери.

— Что за глупости? — она перехватила мою руку и ласково сжала мне пальцы, продолжая с искренним восхищением рассматривать меня вблизи.