— Какое редкое явление. Кончающая девственница… — а самодовольный хрип Рейнальда над моим лицом, едва ли приведёт меня в чувства хоть на сколько-то. Тем более, когда он снова возобновит свои движения и начнёт трахать меня по-новому, ещё буквально по горячим следам первого оргазма. — Посмотрим, насколько тебя хватит ещё…

Насколько? Он явно надо мной издевался. Причём ещё очень и очень долго. Впрочем, как и обещал до этого. Заставляя меня возбуждаться, а потом заново кончать, чуть ли ни как в самый первый раз.

Кажется, когда я уже была на грани между этим миром и иным, только тогда он впервые соизволил кончить сам, спустив внушительную порцию горячего семени прямо мне на живот, чьи тягучие струи и густые капли забрызгали меня практически до самого лица. Тогда же он позволил себе встать с тахты и оставить меня на какое-то время в покое. Куда он впоследствии отошёл и что делал, я не видела. Мне было не до этого. Я просто тупо ждала, того, что будут делать со мной дальше. И, в конечном счете, дождалась, увидев Стаффорда снова приближающегося к дивану откуда-то со стороны и преспокойно надрачивающего почти расслабленной рукой стоячий, как и до его первой эякуляции, колом член.

— Готова к новому забегу, девочка?

К забегу или к следующему кругу ада?

Господи, он человек или кто на самом деле? Разве смертные на такое способны?..

Я не помню, сколько продолжалось данное сумасшествие, и когда именно оно закончилось. Кажется, я несколько раз проваливалась в затяжное забвение в течение всего времени и того, что со мной вытворял Стаффорд во второй части своей безумной вакханалии. Некоторые эпизоды происходящего и вовсе стёрлись из памяти или выглядели неразборчивыми фрагментами кошмарного сна. А некоторые и вовсе казались какими-то неправдоподобными вещами, которые ну никак не могли со мной случиться в реальности.

Когда я наконец-то провалилась в полное беспамятство — тоже не помню. Просто не заметила, в какой из моментов я наконец-то перешла из мира яви в глубокий сон, который, к слову, также не собирался щадить моё сознание не менее будоражащими образами с шокирующими там действиями. Слава богу, хотя бы, что большинство таких снов длятся куда быстрее жёсткой действительности, а иногда и вовсе пролетают перед глазами едва не за считанные секунды. Правда, когда после них просыпаешься, меньше всего ждёшь, что недавно пережитый кошмар всё-таки окажется реальностью, и, вместо привычной тебе спальни на втором этаже родительского дома, ты видишь совершенно незнакомую тебе комнату. Хотя сама постель изначально скрадёт своей мягкостью и приятным на ощущение нежным бельём хоть какие-то намёки на истинное положение вещей с событиями последних дней.

Вот только продлиться данная нега естественного пробуждения совсем недолго. Поскольку я почувствую, что что-то не то едва не сразу. Да и память вернётся ко мне со скоростью оглушительного выстрела в упор, заставив тут же распахнуть глаза и интуитивно подскочить с пригретого мной до этого места. После чего я, само собой, начну испуганно оборачиваться по сторонам, оглядывая немаленькое пространство абсолютно чужой и незнакомой спальни.

Немаленькое — это даже слабо сказано. Правда, раза в три поменьше той гостиной, где меня обрабатывал не так давно Рейнальд Стаффорд, но от этого совсем немаленькой лично для меня. Про мебель, наверное, и говорить не нужно. Я такую раньше даже в магазинных каталогах не встречала, как и таких ворсовых ковров на полу, и серо-голубых шпалер на стенах с атласным отливом и рельефным рисунком из классических орнаментов. Всё остальное было выдержано в светлых оттенках, которые при дневном освещении, казалось, сами светились и делали комнату ещё светлее, даже если за окном не было солнца. Я и сейчас не сумела определить, в какой именно части дня я только что проснулась, и сколько уже было времени на часах. Так как белокипенные складки полупрозрачных и многослойных гардин на окнах пока ещё скрывали от меня, как и сам город, так и находящийся за этими стенами внешний мир. К тому же я так и не успела при беглом осмотре окружающей меня комнаты заметить хоть где-нибудь и какие-нибудь часы.

Я даже не сразу рискнула встать с огромной двуспальной кровати со множеством подушек и пышным (правда, очень лёгким) одеялом, где кроме меня одной больше никого не оказалось. И, судя по второй её половине и не тронутым там подушкам, я и проспала на ней неизвестное мне время совершенно одна. Причём совершенно голая. Хотя, и увидела на длинной прикроватной банкетке кем-то заранее выложенный на мягком сиденье домашний халат нежно голубого цвета. Остальные визуальные поиски моих вещей, мне ничего не дали. Как, впрочем, и моя собственная память, сколько бы я не пыталась её напрягать, надеясь тщетно вспомнить, когда и как я сюда попала.

Всё, что мне оставалось — это попробовать встать с кровати и самой провести нужное мне расследование. Правда, я и этого не успела сделать, рискнув, наконец-то пошевелить всеми частями тела, после чего сразу же поморщилась и даже зашипела сквозь зубы от боли. От былой сонливой неги вообще не осталось ни единого намёка, как и ложного чувства прилива сил после долгого сна. Меня подрубило моментально, словно во всём теле и в каждой мышце по отдельности взорвалась внутренняя бомбочка с подрезающей почти убийственной слабостью и болезненной ломотой. Даже в голову ударило, из-за чего мне пришлось скривиться, застонать и даже ненадолго зажмуриться. Ещё и ужасная сухость во рту добавила к данным ощущениям весьма существенную ложку дёгтя. По ходу, я эту ложку недавно проглотила и теперь переживала все связанные с этим последствия. Разве что кроме одного.

Ломающая боль в мышцах и дискомфортная резь в интимных местах (и особенно во влагалище) были следствием совершенного иного вмешательства. Чьего конкретного — тут мне даже и памяти не пришлось напрягать. Кажется, у меня болели, ко всему прочему, и челюсть, и горло, но, видимо от того, что я слишком долго и часто вчера ночью стонала, кричала и почти совсем не закрывала и не расслабляла рта. Да и сам Стаффорд частенько держал меня своей внушительной лапищей за шею, как и накручивал на кулак мои волосы. Не удивительно, что скальп у меня тоже теперь ныл и побаливал, словно меня и вправду тягали за корни достаточно долго и далеко не слабо.

После всего того, что со мной вытворяли — было бы странно вообще не испытать никаких последствий. Хотя, самое странное это то, что я до сих пор находилась во владениях выкупившего мою девственность миллиардера. Особенно, если вспомнить, как он со мной поступил в Юкайе, буквально выставив за дверь своего дома сразу после того, как меня унизил, заставив перед этим ему отсосать.

Что же тогда изменилось на этот раз? Почему я до сих пор здесь, и что он собирается делать со мной в будущем? Очень сомнительно, что ему вдруг захотелось завести себе очередную любовницу, тем более, что с женщинами у него никаких проблем никогда не было. И подобный мужчина скорее предпочтёт щёлкнуть пальцами, чтобы подозвать к себе какую-нибудь Ирину Шейк, а не безродную, как я, нищебродку, которая вот-вот лишиться всего того, что так и не успело перейти ей по наследству от обоих родителей.

Ему не было и до сих пор нет никакого резона со мной возиться. Я для него, скорее, ненужная головная боль, а ждать от такого человека каких-то чувств и сострадания — это опять обманывать себя мнимыми надеждами и иллюзиями. И он сам мне говорил далеко не один раз, что он не охотник за девственницами. К тому же, по его поведению, он едва ли относился ко мне с самого начала как к таковой. Для него истинная и чистая невинность — это немного из другого репертуара и оперы.

Или я находилась здесь только потому, что за меня выложили кругленькую сумму. Но тогда… зачем он вообще это сделал? Зачем меня выкупил на самом деле? Только трахать? Серьёзно? А те дорогущие духи, которые он мне подарил сразу же после аукциона…