— А если возвращаться придётся? — с сомнением сказал я. Душа совсем не лежала к тому, чтобы полностью сжечь за собой мосты. Инсекты — это что? Даже без огнестрельного оружия с ними можно справиться, пусть и потери у нас будут такие, что выжившим впору с ума потом сойти. Но оказаться в ловушке под горой?

— К кому? К тварям? Да и дырок тут столько, словно мы в куске какого-то дорогого сыра оказались. Так что, найдём себе другой проход.

Решение помогли принять враги.

— Инсекты идут! — раздался крик от стены, перекрывающей проход. — Много! Все сюда!

— Билять их мама хитиновая, — ругнулся Прапор и быстро протянул мне руку. — Пистоль гони, Жень! И забери свой наган.

Быстро поменявшись оружием, мы бегом устремились к стене, где уже зазвучали первые выстрелы. За десяток секунд редкие выстрелы превратилась в ожесточённую пальбу. Первая граната рванула в тот миг, когда я подбежал к свободной бойнице. Через неё увидел буквально в паре метрах от себя натуральную стену из хитиновых тел. Эта картина оказалась тем ещё мозгосрывательным средством… Я даже не запомнил, как высадил во врагов оба заряда из штуцера, а потом разрядил сначала первый барабан в револьвере, и тут же второй. Взрывов не слышал, хотя потом узнал, что Шуа и Ганзовец метнули по гранате каждый.

За нас сыграла высота и толщина стены, и узкий проём, где врагам пришлось наступать плечом к плечу напирать грудью на спину впередиидущего, наличие гранат и многозарядное оружие с достаточно мощными патронами. С двух-трёх метров пуля усиленного «макаровского» патрона пробивала два тела липнов. А если попадала на уровне головы, то и три инсекта отправляла на тот свет. Удивительного в таком попадании не было ничего — врагов было реально много.

«Чёрт, как же хорошо, что мы укрепили стену днём, — не раз успел подумать я, глядя на то, как сотрясается каменная кладка от ударов и натиска врагов. — Старую они могли и повалить. И тогда…».

Краем сознания отметил, что по верху стены носится Шуа с чьим-то топором, которым крутит так, что он иногда превращается в мутный круг. Порой от него во все стороны летят тягучие капли слизи и кусочки хитина.

Крики, пощёлкивание инсектов, скрип хитина и скрежет камней, грохот выстрелов, мат… а ещё гротескные тени от фонарей, костров и факелов… и запах пороха с кисловатой вонью потрохов людей-насекомых.

— Отбились… отбились, млина, — сказал Иван.

— Что? — переспросил я, не оборачиваясь к нему и пытаясь что-то увидеть в амбразуре, которую затянуло пылью и дымом.

— Всё, отошли они. Можно передохнуть.

Только после этих слов до меня дошло, что враги отступили, оставив несколько десятков тел убитых и раненых под стеной. А ещё пришло понимание, что я не вижу ничего не из-за темноты по ту сторону, а потому, что мертвецы завалили амбразуру.

Подняв левую руку на уровень груди, я сдвинул рукав и посмотрел на часы.

— Двенадцать минут дрались, — тихо сказал я. — А показалось, что час.

— И мне, — кивнул Иван.

Тут я встрепенулся:

— Ранен?

— Нет.

— А другие? Эй, — я громко крикнул и невольно закашлялся, так как горло саднило, будто я как в детстве пытался на спор кого-то или что-то — например, поезд — перекричать, — народ, все живые? Пересчитайся.

К счастью, все были целы и даже не ранены. Но устали все так, что едва на ногах держались. Эта усталость была не физическая, а моральная. Только Шуа оставалась бодрой и свежей, только грязной: слизь инсектов покрывала хобгоблинку с ног до головы.

— Собираемся. Прапор!

— Тут я.

— Пойдёшь в голове колонны с тремя своими разведчиками, с кем днём уходил в туннель. Остальных в хвост направь. Так меньше шансов, что собьёмся и кого-то потеряем отставшими.

— Понял, — кивнул он.

Невольно я его пожалел. Прапор весь день провёл на ногах, исследуя подземелья, потом спешил назад, чтобы не сильно выбиться из временных рамок (хотя всё равно так случилось), следом ему пришлось выложиться на сто процентов в бою и как вишенка на торте — вновь предстоит тяжёлый переход под землёй.

— У Ивана возьми допинг. Скажешь, что я разрешил, — сказал я ему, — а то ещё свалишься.

— Другие не лучше.

— Для других у меня зелий нет. И пользы от тебя будет больше, чем от кого-то, кого я не знаю.

За время похода на лыжах на поверхности мы практически полностью прикончили запасы шаманских зелий. Осталось несколько штук, которые хранились у Шуа и Ивана на самый крайний случай.

Подготовка к немедленному уходу из пещеры легла на плечи Григория и в меньшей степени Прапора. Весь остальной отряд стоял на стене, готовясь прикрыть людей в случае повторного нападения инсектов. Попутно я набрал столько духовных искр с трупов, сколько смог. Свой старый резерв, потраченный на согревающие чары для грязного тряпья бывших пленников инсектов, я вернул полностью и набрал ещё чуть-чуть сверху.

— А много мы их настругали, да? — воинственно и нервно спросил Максимка. — Их тут штук двести!

— Насчёт двухсот ты загнул, — ответил ему Ганзовец. — Но сотня точно есть. И ещё штук тридцать назад ушли.

— Тут больше сотни, может не две, но полторы точно будет! — решил не сдаваться паренёк.

Ганзовец только лениво махнул рукой, мол, да мне плевать, считать не стану.

Наконец, от спуска вглубь горы нам прокричали:

— всё, мы последние! Давайте к нам!

— Пошли, — приказал я. — Максим, вперёд. Не строим из себя крутого.

Я и Шуа замкнули наш крошечный отряд.

Впереди предстоял опасный переход под землёй, где нам придётся самостоятельно искать выход. Жаль, но сейчас у нас не было проводников вроде Люра с его гоблинами, которые знали горы в нашей местности как собственный карман.

«И патронов осталось с гулькин нос, — тяжело вздохнул я. — Ладно, прорвёмся».

ГЛАВА 11

Не знаю, что помогло нам уйти от инсектов. Не то их огромные потери, не то, что мы успели за ночь далеко углубиться в подземелья, не то взрыв гранат, с помощью которых обрушили часть свода в узком проходе. В общем, к полудню следующего дня нас никто из врагов так и не побеспокоил. В это время я приказал сделать привал, чтобы люди могли отдохнуть после изматывающего перехода по пещерам. Последние несколько часов мы шли по узкому, если так можно сказать, берегу подземного озера. Водоём оказался поистине огромным. Но только в плане протяжённости. А вот глубина у него была так себе. Местами вода доходила до стен, и тогда приходилось брести в ней, где по колено, а где и по пояс. Несколько раз пришлось останавливаться и тратить духовные искры, чтобы превратить чужую одежду в согревающие артефакты, так как многие люди не выдерживали длительного нахождения в ледяной водице. У некоторых сводило ноги, другие теряли сознание прямо на ходу.

Один раз пришлось погрузиться в воду почти до плеч. Это случилось, когда на пути воды встала стена. Это случилось сотни или даже тысячи лет. За это время озеро проточило несколько прорех в камне, а потом расширило те до внушительных размеров. Кроме того, судя по тому, что между верхом этих «шлюзов» и поверхностью воды имеется полуметровое пространство, когда-то уровень подземного водоёма был куда выше, чем сейчас.

— Жратве трындец, — мрачно сказал мне Иван на привале. — Всё вымокло. И дрова тоже, не выйдет подсушить.

— И такое съедим. Без воды здесь было бы в сто раз хуже, — ответил я ему. — Костры всё равно разведите, маленькие, чтобы на всех места рядом с ними хватило. Это слегка повысит настрой у людей.

Впрочем, даже вода была второстепенным делом. Я ещё в пещере подумывал взяться за создание чар синтеза воды. И даже вчерне придумал, как всё это будет выглядеть: в нескольких посудинах, например, наших больших флягах вода станет конденсироваться из воздуха. Полученную таким способом влагу можно будет потом сливать в обычную тару. За сутки даже пяти фляг хватило бы для конденсации воды на несколько сотен человек при форсировании искрами таких чар. Так что, с водой проблема и проблемой не была бы. А вот то, что мы идём чёрте куда — это меня волновало куда сильнее. Стоит наткнуться на логово каких-нибудь тварей, и появятся первые потери. Причём зная — уже сталкивались, и больше не хочется — с кем нас может свести под землёй судьба, потери могут оказаться огромными. Едва ли не сопоставимые с потерями от стычки с инсектами.