— Привет ещё раз, утром уже виделись, — вернул я улыбку. Скинув тёплую одежду, я разулся, натянул меховые тапки и подсел к столу. — На днях пойдём орков громить, которые свои стойбища ставят у реки.

В глазах девушки блеснула радость. Для хобгоблинов пустое времяпрепровождение сродни пытки. Энергия, бушующая в их теле, требует куда-то бежать, что-то делать и обязательно, чтобы при этом адреналин в венах кипел. Охота, сражение, выслеживание опасного врага или зверя — вот их любимое занятие. В моём отряде, когда уходил в леса на охоту, она одна стоит всех нас вместе взятых.

Шуа я благодарен и обязан по гроб жизни. Если бы не она, то я бы уже давно гнил где-нибудь на дне реки или у берега. С другой стороны, после моей смерти она бы тоже угасла от тоски и чувства невыполненного долга перед своим руу’дом, то есть мной. Когда я с ней пришёл в посёлок, то вызвал фурор почише, чем некогда появление послов из гоблинского посёлка. Во-первых — меня уже похоронили. Во-вторых — появление из мира мёртвых было не столько удивительным, как приход хобгоблинки со мной на пару. Потом они удивились ещё больше, узнав, что она и есть тот чёрный Проводник, который вечно находился рядом со мной на болоте и помогал в тяжёлых ситуациях.

Кстати, насчёт того, как она привязалась ко мне. Девушка ушла из своего племени около года назад. Некоторое время скиталась по предгорьям, потом её занесло на болото. Там она нашла отдушину в жизни в охоте на варгов и прочих тварей, многие из которых были в разы опаснее чёрных псов. Тогда же она стала свидетелем Переноса. Люди для неё не представляли интереса и опасности. Будь мы с полезными вещами, то она бы с лёгкостью убивала ради них. Это было частью менталитета хоблов.

В ту ночь, когда я нашёл хлеб, она решила меня убить и забрать еду. Но стоило ей оказаться рядом, как она почувствовала ту самую связь, которая крепче бетона приковывает хобгоблина к своему руу’ду. Наверное, это что-то сродни знаменитому «дз-зинь» из мультфильма «Монстры на каникулах». А потом она испытала страх, что я не приму её и прогоню прочь. Ведь я человек, а она гоблин. Это чувство заставило Шуа держаться рядом со мной, но не приближаться слишком близко. А потом случилось то купание, которое поставило точку в проблема страха девушки.

— Давно пора. Этим вонючкам не место рядом с нами, — воинственно заявила она. Я невольня засмотрелся на неё. Заметив, что её фигура мне нравится, хобгоблинка дома ходит полуодетая. Вот и сейчас на ней только шорты, которая она сделала из термотрико и обрезанная снизу футболка, спереди от копоти и брызг готовящейся еды одежду прикрывал фартук.

Раньше женская — в основном молодая часть — половина поселения засматривалась на хобгоблинов, когда те приезжали к нам в гости со своими старшими. Теперь с появлением Шуа она стала источником внимания мужчин от мала до велика. А там было на что посмотреть. Кроме высокого для женщин роста, девушка обладала спортивной атлетичной фигурой, в которой не было ни намёка на мужиковатость. Разве только плечи были немного шире, чем положено им быть у женщин. Но такие можно увидеть у волейболисток и пловчих. Длинные чёрные волосы скрывают небольшую лопоухость и слегка отличающиеся от человеческих ушные раковины. Но это у меня совсем не вызывает отторжение, скорее некая изюминка, которая сглаживает уж слишком идеальные формы хобгоблинки. Она будто сошла с обложек «плейбоя» и ведущих спортивных журналов.

Жить с ней в одном доме не доставляет никакого дискомфорта. Кажется, я сам испытываю некий «дзинь», когда она находится рядом. Мне спокойнее и приятнее видеть Шуа рядом с собой.

ГЛАВА 1

Снег ещё не выпал в достаточном количестве, чтобы прикрыть собой землю. Под ногами лежала промороженная земля и палая листва, которая хрустела льдом при каждом шаге, поэтому казалось, что шум, издаваемый отрядом, слышен на километры вокруг. Мы шли к поселению людоедов со стороны леса. Ещё одна группа землян двигалась по берегу сверху по течению. Семь бойцов в моей группе, девять во второй. Больше половины вооружены огнестрельным оружием, револьверами, ружьями-переломками под пистолетный патрон и мушкетами с заряжанием с казны. Разведчиками выяснено, что в стойбище всего восемь взрослых мужчин. Примерно столько же подростков и молодых женщин, которые тоже могут взять оружие в руки. Вся эта толпа вместе выглядит грозно. Да и в рукопашной тоже доставит немалых проблем. Но против огнестрельного оружия совсем не котируется. Мы можем выходить один к четырём или даже пяти.

«Ещё бы автоматы нам, — помечтал я. — Хотя бы один в отряд».

Но чего нет, того нет. Сейчас оружейники в посёлке возятся с «переломками» под автоматный патрон. Главное препятствие в отсутствии подходящей трубы для ствола. Вроде как хотят отливать из меди заготовку, а потом высверливать и нарезать нарезы. Дальше будет моя работа, чтобы оружие не разорвало в руках стрелков. Но это всё в теории, штуцеры под автоматный патрон ещё не скоро появятся у нас.

Я был вооружён нарезным мушкетом номер один, как его прозвали мастера. А Ганзовец называет это изделие винтовкой Хола. Калибр в полдюйма и сфероконическая тяжёлая свинцовая пуля. На ста метрах я гарантированно попадал по мишени полметра на полметра. Как выше уже хвастался, в таких условиях я производил по пять выстрелов в минуту. За минуту по движущейся мишени делал только три точных выстрела. В первую минуту делал и четыре, но потом скорость снижалась. Но это на тренировках. В боевых условиях хорошо, если два раза успевал выстрелить. Также дополнительно владел гладкоствольным револьвером под пистолетные патроны. Прапор был вторым бойцом моей группы, что тоже имел две единицы огнестрельного оружия. Это его ПММ и гладкоствольная «переломка» под тот же патрон. Двое оставили себе арбалеты, к которым привыкли, и которые им нравились за тихий выстрел. У двоих оставшихся были такие же мушкеты, как у меня. Без дальнобойного оружия осталась только Шуа. Но у неё имелись дротики, собственноручно сделанные в поселковой мастерской. Любой из них она могла только силой руки забросить на полсотни метров и пробить мишень из тонких досок. А с копьеметалкой дистанция уверенного броска возрастала в полтора раза. Я говорил, что хобгоблины очень сильные и ловкие? Если что, то повторю это.

— Пора, — скомандовал я. До вражеского поселения было метров триста. При наличии у нас пулемёта мы могли отсюда выкосить там всё живое. Шалаши и навесы, укрытые толстым слоем сена и камыша, не сдержали бы пулю. А уж тем более жидкий плетень из тонких жердей. Но при отсутствии его приходится справляться имеющимися силами.

Прапор понимающе кивнул, после чего достал из кобуры пистолет, дважды выстрелил в воздух и сразу после этого поставил ПММ на предохранитель. Вынул магазин, добавил в тот два патрона и вернул обратно в рукоятку пистолета.

Мы построились в одну растянутую шеренгу и медленно двинулись к становищу. Ничего лучшего придумать мы не могли с таким количеством бойцов. Ну, и ещё против орков хитрых построений не требовалось.

Ловушка сработала так, как мы того и хотели. На звуки выстрелов из-за плетня выскочили трое орков мужчин. Увидев нашу численность, они остановились и принялись что-то выкрикивать. Полминуты спустя к ним присоединились ещё пятеро. И вот тогда они побежали на нас, грозно тряся в воздухе дубинками и примитивными кольями с обожжённым концом вместо наконечника.

— Стоп! — приказал я. — Целься! — Вряд ли эти орки были в курсе, что за оружие у нас в руках. Скорее всего приняли их за какие-нибудь дубины или копья. Когда до них осталось метров пятьдесят я отдал новый приказ. — Огонь!

И первым спустил курок. Мгновением позже выстрелили остальные. Цели были разобраны правильно, за что стоило благодарить тренировки. Разрядив мушкет, я закинул его за спину и достал револьвер. Взвел на нём курок, взял рукоять двумя руками и поднял на уровень плеча. Стрелять из него было ещё рано, так как расстояние до выживших орков было велико. Уцелели двое… один. Только что Шуа прикончила дротиком предпоследнего орка. Кажется, раненого в грудь, но не заметившего этого.