– Вот зараза, а, – Ларри несильно толкает друга кулаком в плечо и показывает язык.

– А что, нет что ли? Я уже решил всё пятнадцать минут назад, – показывает свою тетрадь, – а у тебя написано только оглавление «Домашняя работа», и то с ошибкой, – кивает в сторону каракуль Ларри и тычет пальцем.

– Ох, и правда… – Ларри почёсывает затылок. – Да у меня что-то в последнее время голова плохо соображает, – досадно признаётся, вздыхая. Он и правда из-за усталости потерял всякий интерес к учёбе, которого и так особо никогда не было, да и память ухудшилась из-за появившегося недосыпа. Но вот кое-что он вспоминает. Улыбнувшись и облокотившись на стол одной рукой, упирается подбородком в ладонь и сообщает Мышке, играя бровями: – Кстати, Нелл о тебе спрашивала недавно.

– М-м-м? И что же? – Мышка постукивает ручкой по столу и не отрываясь пялится в неопределённую точку в пространстве.

– Спросила, сколько тебе лет, а я понял, что точно и не знаю. Ну, типа столько же, сколько и мне, наверное, – говорит Ларри. Он и правда не в курсе, сколько кому лет. Вроде когда-то давно они упоминали о возрасте друг друга, но это вылетело из головы так же, как и имена шпалы, лысого и очкариты в самом начале знакомства. Сейчас-то он уже помнит, как их зовут, но всё равно про себя называет по кличкам.

«Не назвать бы их случайно так вслух…»

– Я тебя старше на год, вообще-то, – наконец перестаёт стучать ручкой Мышка, посмотрев на Ларри немного обиженным взглядом.

– Ты? Меня? – удивляется Ларри. Он никогда бы не подумал, что тот старше его на целый год! Видимо, эта информация пролетела мимо ушей, когда они обсуждали. Может, в силу своего раннего развития в росте ему сложно оценивать других, поскольку ему все кажутся мелкими. Казались, точнее. – Я думал, мы примерно одинаковые…

– Нет, приютских берут на год позже, у нас там ещё подготовительный класс есть, – поясняет Мышка, расстегивая верхнюю пуговицу мундира. В здании теперь стало так жарко, что окна запотевают. Мышка встаёт, снимает с себя мундир, аккуратно перекидывает через дужку кровати и открывает маленькую форточку. Свежесть сразу же заполняет лёгкие и немного проясняет разум.

«То есть Тео наверняка старше, чем я думал…» – мелькает в мыслях Ларри. Он уже давно не виделся нормально с Тео из-за непогоды и несказанно рад этому. Они постоянно встречаются в столовой, на уходе за животными, на уроках труда в огромном ангаре, на футболе… Частые стычки с ним только увеличивают шанс на очередную встречу на отработках, потому как без перепалки почти никогда не обходится. Директору никто не сообщает, видимо, что происходит на старших курсах, если это не что-то супер важное, а просто сразу добавляют в список каторжников. С одной стороны, для Ларри это огромный плюс, ведь до Герольда не дойдут слухи о его поведении, но с другой – не на всех отработки влияют положительным образом. Тео вообще плевать на них, он реально приходит туда отдыхать, как и говорила Нелл. А Ларри, как бы ни старался не нарушать очередные правила, всё равно присоединяется к его отдыху. То ли мордой не вышел, то ли просто не везёт.

Мышка снова подходит к Ларри и даёт щелбан, отчего тот дёргается, возмущённо фыркая. Друг пододвигает к нему свою тетрадь:

– А? Зачем?.. – удивляется Ларри и аккуратно берёт её. Какой же красивый почерк… Мышка, покачав головой, отвечает:

– Списывай, а то ещё за несделанные уроки заставят снег чистить. Да и отдохнуть бы тебе, неважно выглядишь. – Он подходит к двери и, зажав между ней и косяком тряпку, с усилием дёргает на себя, захлопывая. Прыгнув к себе на кровать, хватает очередную книгу с тумбочки и говорит: – А после доставай свою недогитару, ты давно уже не тренировался.

«Заботится. Нянчится».

– Да уж… Спасибо, Мышк. Кстати, я ж скоро домой поеду на сутки, там поиграю на настоящей, на своей гитаре, – мечтательно произносит Ларри. Она, конечно, работает от электричества, а комбика у него нет, но так хоть какой-то звук услышит, да и это всё же не на беззвучной леске играть.

– Круто, запиши мне, как комбиком обзаведёшься, – перелистывая страницу, бормочет Мышка.

– Ага, на что? На телефон? Нам сюда в любом случае нельзя проносить такие вещи.

– Ну, когда-нибудь мы отсюда выберемся, хочу видеть твой прогресс. Да и не ты ли говорил, типа вдруг всё изменится и прочее? Всё, уже забыл? Нам с тобой ещё придумать надо, как звукоизоляцию сделать.

Ларри тихо хмыкает в ответ. Ему, конечно, хочется, чтобы всё так и произошло, но пока вокруг творится лишь непонятный хаос, к которому сложно привыкнуть. Хотя, смотря на Мышку, не скажешь, что ему так же трудно. Ларри на самом деле чувствует себя, как и сказал ему Курт, неженкой.

«Пора взять себя в руки и перестать жалеть!»

– Окей! Так, я писать, – Ларри наклоняется над тетрадью и усердно переписывает непонятные примеры, их решения и откуда-то взявшиеся ответы. Прямо как в жизни: он не может разобраться в том, что происходит, и найти ответы на возникшие вопросы. Пока списывает, Ларри думает о том, что нужно будет как-то попросить Мышку, чтобы тот помог ему понять написанное. Хотя бы разобраться с этим, а с остальным он сам справится.

– Кстати, как там Томас? – звучит неожиданный вопрос, и Ларри, не поднимая головы, отвечает:

– Да вроде всё с ним в порядке. По-прежнему меня сторонится, – пожимает плечами. Он ничего толком не рассказывал всё это время Мышке, потому как сам не уверен в том, что видел и слышал. И вообще, из-за проблемы со сном он иногда не понимает, что происходило реально, а что – лишь плод его воображения. Но вдруг Мышка подскажет ему? – Знаешь…

– Что? – сразу спрашивает Мышка, будто ожидая от Ларри какого-то разговора. Даже оторвался от книги. Но Ларри будто проглотил язык. Подходящие слова в голову не лезут. Сглотнув, отмахивается:

– Нет, ничего, – и, пониже наклонившись к тетради, прячется от пронзительных голубых глаз.

Ларри не раз пытался поговорить с Томасом, но тот вечно увиливает, посылает его и никогда не садится рядом в столовой. На уроках также отсаживается подальше, а как только раздаётся звонок на перемену – Томаса уже и след простыл. Ларри надоело за ним бегать, но тот самый вечер не выходит из головы ни на минуту. Остальные после посвящения ведут себя как обычно, другого отношения к себе Ларри не чувствует. На Томасе ни одного синяка не появлялось – по крайней мере, в душе Ларри не замечал. Возможно, метод удара через что-то и даёт такой эффект? Надо будет поискать в библиотеке… Если это так, то, похоже, это делается, чтобы лишний раз не было повода придираться медикам и чтобы эффективно затыкать рот… марионеткам. Ларри тоже марионетка? А кто в их компании не марионетка? Ларри рад, что он скоро поедет домой на свой день рождения. Нужно попробовать пообщаться с сестрой.

– Ты скоро? Сейчас уже свет погаснет, а ты всё ещё не переписал, – напоминает Мышка, вновь перелистывая страницу.

– Ах, да, я сейчас… – опомнившись, Ларри продолжает списывать.

Приехав домой и добравшись до своей комнаты, Ларри снимает с себя мундир и, кинув его в угол комнаты, стягивает резинку с волос. Потрепав их, падает спиной на мягкую уютную кровать. Кажется, что вот то, что происходит сейчас, и есть явь, а пансион, всякие там Курты, Тео и прочие неприятные личности – сон. Ларри и футбол? Да никогда бы не пошёл он туда, если бы ему не пригрозили… Кем? Томасом? Да ведь они уже и не друзья совсем.

Ларри хочется отвлечься от строгой атмосферы пансиона, и он, поднявшись с постели, вытаскивает из чехла гитару и принимается играть. Тихие, царапающие слух звуки кажутся ему прекраснее всего на свете. Он слышит, как играет! Играет ту самую мелодию, которую написал Мэриан. Интересно, как он там? Ларри слишком часто о нём вспоминает, но ничего не может с этим поделать.

– Ларри, – звучит голос матери из-за двери, и он, отложив гитару, поднимается открыть ей.

– Привет, ма… – увидев, что та стоит, покачиваясь на ровном месте, Ларри не верит, что с утра мать уже пьяна, – …ма.