«Интересно, а сколько шрамов у Мэриана? – размышляет Ларри, спускаясь вниз по лестнице на первый этаж. – Он тоже постоянно попадает в какие-либо передряги или это я такой «счастливчик»? Надо будет спросить как-нибудь его при встрече, если, конечно, наше общение на этот раз заладится…»

До дня рождения Лиз – сестры – ещё два дня, семья Келли прилетит только завтра, и надо как-то выкручиваться, чтобы не умереть от скуки до их приезда. Поэтому сегодня Ларри вместе с садовником собирается ловить рыбу. Ларри получает от этого действа мало удовольствия, зато хоть как-то может разнообразить похожие друг на друга дни пребывания дома. Раньше, когда он был совсем ещё маленьким, он мог поиграть в игрушки, или часто представлял, будто бы он – отшельник и не может выбраться из пустыни. Всякие сараи, включая пустующую конюшню, он считал за заброшенные дома древних городов. Он фантазировал, что ничего вокруг нет, кроме золотистого песка, и ему нужно добраться до цивилизации; придумывал, как ему выживать. Ларри сооружал из палок рогатки и отстреливал камнями выдуманную дичь для пропитания. А Маленький Льюис являлся в итоге наградой – оазисом. В общем, много чего сочинял. Сейчас это кажется ему слишком детским, а хобби как такового у него нет. Он долго думал, чем же ему нравится заниматься, кроме чтения книг? Если только научиться играть на гитаре… но ему очень хочется, чтобы учителем стал его кузен. Пока что Ларри предпочитает плыть по течению, а там – куда жизнь направит.

Прошло больше месяца со смерти Шона. Его уход из жизни оставил очередной шрам – невидимый, на сердце, и оно до сих пор периодически ноет. Их «стая» распалась. Томас стал волком-перебежчиком с тех пор, как подружился с Тео. Именно подружился, а с Ларри и Ховартом теперь общается, только когда они встречаются на уроках или у себя в комнате. Остальное свободное время он посвящает тренировкам в футбольной команде – очередной «стае». Даже в столовой Томас постепенно прекратил сидеть с ними, и Ларри чувствует, будто они с Ховартом превратились в волков-одиночек. Кажется, что дурацкая детская игра будет теперь преследовать его всю жизнь.

С Тео он старался не встречаться лишний раз. Каждая их стычка заканчивалась либо перепалкой, либо подножкой, либо припечатыванием Ларри лопатками к стенке. Это потому, что Ларри всё же отказался от участия в тренировках. Или не поэтому… Ларри не уверен в точной причине их взаимной неприязни друг к другу. Он думает, что просто иначе они с Тео общаться не могут, и если бы он всё-таки пошёл на футбол, то там бы от него и мокрого места не осталось: слишком уж Тео мстительный, припомнил бы и за зуб, и за куртку, и за все грехи человеческие. А Ларри старался всё это время держать себя в руках, чтобы лишний раз не давать повода для драк, хотя кулаки очень чесались. Одно его теперь успокаивает: в новом учебном году Тео наконец-таки перейдёт на старшие курсы и будет жить в дальнем корпусе.

Выбежав на улицу, Ларри чувствует пекло каждым сантиметром своей неприкрытой кожи. Тяжелый воздух словно обжигает лёгкие. Из-за яркого солнца щиплет глаза, и Ларри жалеет, что случайно оставил свои солнечные очки в пансионе. Издалека слышен стрёкот цикад, по двору расхаживают дёрганые курицы и гордые петухи, а среди них щеголяют шпионы – голуби. В семейных владениях Бэрков разводят птиц, и даже есть парочка коров. Конечно же, уходом за животными занимаются специально нанятые люди, с которыми Ларри не особо контактирует. Из работников он дружит только с садовником. Дядька он хороший, добрый, и Ларри нравится проводить с ним время: успокаивает. А его забавные истории из прошлого отвлекают от насущных проблем.

– Здравствуй, Гаспар! – спускаясь к озеру по травянистому холму, здоровается Ларри с уже сидевшим на раскладном стуле садовником.

– Тсс, не шуми, рыбу спугнёшь. Айда, садись рядом, – улыбаясь, шепчет садовник. Его лица почти не видно из-под широких полей соломенной шляпы. Ларри до сих пор не знает, сколько тому лет. Судя по байкам Гаспара, ему уже лет двести! Но на вид, конечно, лет сорок, что уж там.

Неумело закинув удочку, Ларри кладёт её на землю, прислонив к валуну, и усаживается на траву рядом с Гаспаром. Тень плакучей ивы защищает от солнечных лучей, блики на поверхности озера мельтешат перед глазами, и от томной красоты природы хочется спать. С Гаспаром пока всё равно не поговорить, он даже на голубя шикает, чтобы тот не урчал и сильно головой не мотал, поэтому ожидать новых историй или поучительных речей, для чего какая травинка и как она может помочь при отравлении, бесполезно. Ларри, оторвав тонкий колосок, зажимает его между губами и ложится на спину, подложив руки под голову. Закрыв глаза, он обдумывает темы для разговора с Мэрианом, но каждая из них кажется ему глупой.

«Интересно, ему купили собаку? Я же подарил ему такой красивый ошейник…» – успевает подумать Ларри перед тем, как заснуть.

Ларри лежит голым на катке. Темно, холодно, тихо. Пытается встать, но волосы вмёрзли в лёд. Рядом никого. Пустота. Тело трясёт от пробирающего холода. Ларри пытается кричать – но голоса нет, лишь глухой хрип. Он слегка поворачивает голову то в одну сторону, то в другую и замечает рядом осколок льда. Дотянувшись до него, с трудом хватает замерзшими пальцами и начинает кромсать кудри. Отрезав пряди, Ларри резко присаживается и замечает, как кто-то выходит из темноты. На нем снова маска! Ларри подскакивает, осколок выпадает из руки, разбиваясь на множество частичек. Ларри бежит куда глаза глядят. Громкий топот догоняет его, и он чувствует, как чья-то рука, внедряясь со спины в его тело, хватается за сердце и выдёргивает наружу. Ларри падает на колени. Насмешливый голос звучит позади:

– Ты в порядке, Ларри?

– Ларри, клюёт! – кто-то его тормошит за ногу. Ларри распахивает глаза и судорожно делает глубокий вдох, будто до этого и не дышал вовсе.

Он присаживается и вглядывается в лицо Гаспара, словно в его тёмно-карих глазах можно найти ответ. В порядке ли Ларри? В каком он порядке? Какого чёрта ему снова снится кошмар, теперь даже дома?

– Я… Я лучше отойду. Простите, Гаспар, – извиняется Ларри и, поднявшись, наплевав на рыбалку, быстрыми шагами направляется… куда? Куда глаза глядят. Ему кажется, что и сейчас за ним наблюдает нечто, что может вырвать сердце, и Ларри никогда уже не будет в порядке.

Дойдя до конюшни и зайдя за угол, он прижимается спиной к стене и медленно оседает.

«Это не ты, Ларри…»

«Ты в порядке, Ларри?..»

В голове крутятся въедливые, навязчивые фразы, как будто заело пластинку. Ларри ударяется затылком о стенку – не исчезают. Ещё раз. И ещё. Такая слабая боль никак не заглушает преследующие его мысли, поэтому Ларри, не жалея себя, бьётся со всей силы.

Стук в дверь.

– Да? Кто там? – спрашивает Ларри, расположившись полусидя на кровати, подперев под спину огромную подушку и читая книгу о растениях, которую всучил ему Гаспар.

– Эт я. Можно? – звучит голос Мэриана, и Ларри резко захлопывает книжку. Он помнит, что сегодня как раз должна приехать семейка Келли, но так увлекся чтением или же своими мыслями, или и тем, и другим, что не услышал даже, как они подъехали ко двору.

– Конечно, проходи. Дверь открыта, – неуверенно отвечает Ларри, так и не решив, как ему стоит вести себя с кузеном.

Дверь отворяется, и на пороге появляется тот, кем мысли Ларри заняты большую часть времени, даже если он этого очень не хочет. Чем сильнее не хочет, тем сложнее от них избавиться. Это как если тебе скажут не думать о ложке, то ты просто не сможешь в этот момент о ней не думать.

«Не думать, не думать, не думать… И чего он вдруг пришел?»

– Ну, привет, – Мэриан делает шаг вперёд, глядя на Ларри. Как всегда лохматый. Улыбается, но в глазах проскальзывает грустная тень. Мэриан останавливается посередине комнаты и, сложив руки крест-накрест, спрашивает: – Ты в порядке, Ларри?