Онга встал с Камня, видение угасло. Встал и пропел нечто. Под каждым из тридцати шести лежащих мудрых прорезались ещё Камни-алтари. Они вырастали из-под пола, оплетали руки и ноги жертв змеящимися ремнями. Онги наблюдали за процессом с довольной ухмылочкой: одной на всех, Ромига из-под потолка — с бессильной яростью.

— Онга, что ты делаешь? — вопросил, не особо надеясь на ответ.

Однако до ответа милостиво снизошли. Один из двух Онг, стороживших двери в залу, был не прочь поболтать, пока другие Онги старательно расчерчивали пол магическими символами. Они даже «светляков» понаделали, чтобы не полагаться только на ночное зрение. Такой сложной графической формулы Ромига не видал ни разу…

— Я строю портал на Землю. Для себя и для своего Источника, — заявил Онга. — Ты был прав, Ромига, Большая Дорога очень основательно закрылась. Я проверил и убедился. Однако шаманы голки изобрели новый способ открыть её. Когда всё будет готово, я опробую этот способ на них самих, — говорящий сделал эффектную паузу. — Хотя, в идеале, для портала нужен всего один разумый, рождённый на Земле, и один голки. Добровольцы.

— Не дождёшься! — сплюнул Ромига.

— Да я же не уговариваю — просто рассказываю! — рассмеялся Онга и продолжил, на языке охотников. — Две одарённые жертвы из двух миров, по своей воле, без принуждения, будь то силой или колдовством, под особую песнь должны собственными руками пронзить себе сердца. Тогда Большие Врата надёжно и безопасно для любых путешественников соединят родные миры жертв, — Онга вновь перешёл на навский. — Красиво задумано, правда? Шаманы голки знают, что их мир гибнет, и давно подыскивают себе новый домик. Они и на Землю облизывались, но прикинули — пока не по зубам. А не станет этих шаманов, и всё! Облизываться больше некому! Дикари станут теми, кем выглядят, и жизни большинству — до ближайшей весны. Некому спасать их от буйства стихий, мне ведь понадобится много жертв! Все шаманы, кого я поймал! Мы с Камнем уйдём быстро. Мы вдребезги разнесём всё это щурово равновесие. К асурам! Мне плевать! Нет, я рад отомстить сородичам Нарханы! А ты, Ромига, останешься здесь среди хаоса. Будешь песенки петь и подлизывать разлюбезные тебе мохнатые задницы. Потому что я тебя с собой не возьму! Зачем мне попутчик, к которому опасно поворачиваться спиной?

— Нимрин, он хочет уйти? — шёпот Вильяры был таким тихим, что Ромига еле расслышал. — Пожалуйста, давай, отпустим этого Иули? Давай, выстроим ему портал? Лучше, мы умрём вдвоём с тобой, чем все-все мудрые!

Ромига скрипнул зубами: он очень дорого ценил свою жизнь, а Онге не верил ни на грош. Однако, если их с Вильярой хотя бы спустят из-под потолка и развяжут руки, свободы манёвра прибавится. Может, и безмолвная речь станет доступна в какой-то миг? И Стурши с Альдирой не попались Онгам?

— Онга, а если я вызовусь добровольцем, ты отпустишь мудрых? — спросил Ромига по-охотничьи.

Онга ответил на том же языке:

— Да, как только я увижу, что портал открылся, я отпущу их сразу. Но если они насочиняли ерунды, и обряд с двумя жертвами не сработает, тогда я попробую по-своему… Ромига, ты, правда, настолько любишь мохнатых, что готов зарезаться ради них?

Правда состояла в том, что Ромига отчаянно тянул время и выгадывал: сам уже плохо понимая, что именно.

Как солгать магу, который заведомо сильнее и собрался ловить на вранье? Крепко уверовать в собственную ложь! Ромига нарисовал в воображении несколько картин, очень ярких. И они запросто ещё могут реализоваться в действительности…

— Нет, Онга, я не настолько люблю охотников, чтобы платить им своей шкурой за твои беззакония! Зарезаться самому — быстрее, и не так больно. А моя ведьма готова умереть вместе со мной, чтоб не дожить до такого позорища, как у вас с Нарханой!

Уши заострились: разом у всех Онг! Ромига даже испугался, что переборщил…

Их с Вильярой уже спускали вниз.

Твёрдый пол под ногами, петли вязок чуть ослабли. Повелитель Теней смотрит свысока, Ромига вскидывает голову:

— Онга, поклянись сердцем, что отпустишь всех мудрых живыми и невредимыми, как только мы с Вильярой откроем портал!

— А не всё ли равно тебе будет, маленький нав? Или ты надеешься пережить обряд? Не надейся! Ножичком проткнуться — сущая ерунда, но портал разрывает тела жертв на элементарные частицы.

— Просто я хочу сохранить этот мир для живых, — Ромига, правда, этого хотел, при любых раскладах. — Онга, поклянись, что отпустишь всех мудрых, это наше с Вильярой условие. Сам клянись, а не Тенью!

— Ты не поверишь, Ромига, но уже никакой разницы! — рассмеялся тот Онга, что сидел на Камне. — Я совершенно един и неделим. — он встал, подкинул на ладони артефакт заклятия обещания.

Ромига вглядывался изо всех сил, выискивая признаки, о которых говорил ему Альдира, и не мог понять, кто перед ним: Тень? Повелитель? Кроме ауры, которая, тат знает уже, на что похожа, должна быть одна верная примета…

— Онги, призовите катаны!

Громовой хохот множества глоток в ответ:

— Какой же ты неприлично умный, маленький нав! Бываешь иногда! У кого в руке «братоубийца», тот изначальный, тот Повелитель Теней, так? А при том, невдомёк тебе, дурашка, что Повелителю уже не страшно заклятие обещания. Оно меня не уничтожит, захочу — исполню, захочу — нарушу. Придётся поверить мне на слово, Ромига. Или не поверить. Сам запутался, да? Хватит уже тянуть время! Давай, наконец, освободим этот несчастный мир от нашего тлетворного присутствия!

Ромига не запомнил, как они с Вильярой очутились друг против друга, по обе стороны Онгиного Камня. Ноги спутаны и будто приклеены к полу, а руки свободны. В правой — нож: обычная сталь. Ромига привычно крутанул клинок, оценивая тяжесть и баланс. Распустил застёжку комбинезона, нацелил остриё между рёбер и царапнул кожу, до крови…

Странное безмыслие накрыло его: он делает то, что нужно Повелителю, он идёт по единственно верному пути, он должен… Стоп! Сказано же, никакого магического принуждения! Обряд же сорвётся!

А так и надо, пусть срывается! Повелитель тащит его куда-то, а он не хочет. Он родился здесь. Ему хорошо и правильно здесь. Здесь он хочет и может хранить Повелителя. Он сам никуда не пойдёт и Повелителя не пустит. Никуда, никогда! Этот маленький, глупый — почти такой же, как Повелитель. Кровь у них одного вкуса, легко перепутать. Жаль, если умрёт. Трудно выбрать, кого беречь. Он совсем не умеет выбирать…

Кто — «он»?

Ромига смотрел на Камень-алтарь, на серую глыбину с проушинами для ремней по углам, на древний могущественный артефакт, жадный до крови. Этот Камень лезет в голову и норовит пустить их с Вильярой жизни дракону под хвост — и сам же горько жалуется Ромиге на Онгин произвол?

«Маленький, пожалуйста, помоги! Помоги удержать Повелителя!» — почти настоящая безмолвная речь, прямо-таки отчаянный призыв.

«Укажи мне его, настоящего, и ты останешься на Голкья!» — ответил Камню Ромига. — «Только не смей мутить мне мозги!»

— Начинайте уже! — торопит Онга. — Я знаю, Ромига, твоя ведьма знает нужную песнь. Или всё-таки начну я, по-своему, а вы полюбуетесь?

— Онга, а ты ничего не забыл? Например, снять с нас «рыбацкую сеть»?

— А зачем её снимать? Моя «сетка» не помешает порталу раскрыть вас изнутри.

Мертвенно-бледная Вильяра дрожащим голосом затянула приветствие Камням. Их сейчас много в зале, побольше, чем в ином круге, петь долго. Мудрая вцепилась двумя руками в рукоять ножа, она готова после всех песен ударить себя. Уверена, что своей жертвой кого-то спасёт. По крайней мере, очень надеется!

«Вильяра, не спеши!» «Альдира!» «Стурши!» Нет, никто не слышит Ромигину безмолвную речь, не отзывается. Из собеседников остался лишь Камень, и Ромига просит: «Ну же, покажи мне, который тут — Повелитель?»

Ток силы от Камня колыхнул теневые корни, будто течение — водоросли, и Ромига, наконец, разглядел одну ауру, чуть плотнее других. Нет, не у того, кто маячит в середине — у того, кто лениво подпирает притолоку…