— Самое главное в таких вот комнатках — это их уединенность. Ведь уединенность очень важна, согласна? — проворковал мистер Халлоран и провел пальцем по руке девушки.

Беатрис захлестнула паника. Она оказалась загнанной в персональную уборную администратора, а дверь в кабинет уже закрыта. Рэнди взял ее за подбородок и запрокинул ей голову. Пока он разглядывал ее губы, девушка стремительно перебирала варианты, как же ей поступить. Начни она кричать и лягаться — и дело, как пить дать, кончится ее увольнением. А ее корчи только раззадоривали мерзавца еще больше. «Да он и вправду акула, — подумала Беатрис, и ей тут же пришел ответ: — А как бы поступила Макс?»

Она подалась к мужчине, вызывающе прижавшись к нему бедрами, и прошептала своим самым чарующим голосом:

— Рэнди, ведь у нас нет на это времени, правда?

Неожиданная выходка Беатрис застала его врасплох. Не дав ему опомниться, девушка выскользнула из угла. Она неспешно прошлась до своего стола, томно покачивая бедрами и при этом не смея оглянуться.

Беатрис рухнула на стул как подкошенная. Через один ряд за ней место Макс по-прежнему пустовало.

Когда же Макс не появилась и утром в пятницу, Беатрис все-таки забеспокоилась. Подруга как сквозь землю провалилась. А могла ведь и извиниться, или хотя бы просто осведомиться насчет здоровья тети Дорис. Но Беатрис так и не дождалась от нее ни телефонного звонка, ни записки — ничегошеньки. Изо дня в день стол Макс по-прежнему оставался пустым.

Беатрис продолжала заниматься документами мистера Халлорана, однако заходить к нему в кабинет теперь избегала. Свою работу для него она теперь оставляла в почтовых ящиках возле двери в кабинет мисс Каннингем. Впрочем, Рэнди и без того не особо засиживался за своим столом, как заметила девушка. Его обеденные перерывы стали еще больше, а порой после них он и вовсе не возвращался в кабинет. Такое положение дел ее вполне устраивало.

Наконец пытка неопределенностью насчет Макс стала совершенно невыносима. После обеда Беатрис подошла к закрытой двери кабинета мисс Каннингем. Оттуда доносился приглушенный голос:

— Дейл, мне нужно больше времени! За один вечер просто физически невозможно отследить тридцать счетов… Да знаю я, что у нас его мало. Она не явилась на встречу… Ну если я ее не отыщу, то и заявление взять не получится… Да, все по-прежнему в ячейках…

Девушка постучалась. Изнутри послышались тяжелые шаги по ковру, затем дверь отворилась, и на пороге появилась Каннингем.

— Чем могу помочь?

— Прошу прощения, мисс Каннингем, я хотела спросить… — Она закусила губу.

— Да? Что? — Резкость начальницы и подслушанный странный разговор совсем сбили Беатрис с толку.

— Э-э… Вы случайно не знаете, где Максин Макдоннелл? — наконец выпалила она, тут же сообразив, что надо бы придать вопросу хоть какую-то весомость. — У мистера Халлорана возник вопрос насчет одного ее задания. — «Не такая уж и ложь», — рассудила девушка про себя.

— С сожалением вынуждена тебе сообщить, что во вторник утром Максин уволилась.

Беатрис так и раскрыла рот. Макс уволилась! Но ведь она надеялась на повышение по окончании секретной ревизии мистера Томпсона! Бессмыслица какая-то.

— У тебя все, дорогая? Мне действительно нужно заниматься делами.

— Да. Спасибо. — Беатрис отказывалась верить. Макс ушла. И даже не попрощалась. А ведь у нее тетушкин ключ.

— Кстати, как раз пришло в голову, — добавила мисс Каннингем. — Тебе не мешало бы наведаться к мистеру Томпсону и узнать, не требуется ли ему какая помощь. Без Максин он совсем как без рук. — И после этого начальница скрылась за дверью.

Девушка взглянула на кабинет мистера Томпсона дальше по коридору. С тех пор как он нанял ее, она с ним больше и не встречалась. Правда, теперь она даже не знала, сможет ли смотреть ему в глаза, после прочтения его любовных писем тетушке Дорис.

Дверь в кабинет была закрыта. Беатрис тихонько постучалась, но ответа не получила. «Может, он куда-то вышел», — с надеждой подумала она. Девушка постучала погромче и подождала еще немного. Она уже собиралась вернуться на свое рабочее место, как вдруг дверь распахнулась, и она оказалась лицом к лицу с Биллом, как его называла не чужая ей женщина.

— Чем могу помочь, Бетани?

Беатрис помялась, но поправлять его не стала.

— Мисс Каннингем велела заглянуть к вам и узнать, не требуется ли вам какая-нибудь помощь.

— Что ж, спасибо вам обеим. Пока я справляюсь прекрасно, но если мне что-либо понадобится, я непременно дам тебе знать. — Мистер Томпсон начал было закрывать дверь, но тут ему в голову пришла какая-то мысль. — Кстати, не могла бы ты отнести кое-что мисс Каннингем?

Он оставил дверь открытой, и Беатрис последовала за ним в кабинет. Все здесь оставалось таким же, как ей и запомнилось; На книжной полке стояла фотография миловидной женщины с двумя улыбающимися девочка — ми. При виде семьи Билла девушка почувствовала себя неловко: перед глазами у нее возникли строчки, в которых он обещал Дорис бросить их.

Мужчина вручил ей стопку папок.

— Спасибо, Бетани. Приятных тебе выходных.

— Благодарю, сэр. — Как бы ей хотелось высказать мистеру Томпсону свои настоящие мысли. Глядя на него, Беатрис ни за что бы не отнесла его к тому типу мужчин, что способны соблазнить женщину на любовную интрижку. У него имелось брюшко, в волосах обозначилась седина, а уж его добрые глаза и теплая улыбка и вовсе больше пристали бы милому дедуле, нежели ловеласу. Может, она и поверила бы в искренность его пожелания насчет выходных, вот только он даже имени ее не помнил.

Направлялась к своему рабочему месту, Беатрис неожиданно для себя остановилась возле стола, за которым прежде работала Макс. Глядя на забытый сшиватель, она вдруг осознала, что подруга могла оставить и что-нибудь еще. Возможно, в столе лежит ключ Дорис, записка от Макс или какое другое объяснение.

Макс всегда делала что хотела, и ей никто слова поперек не говорил. Может, задумалась Беатрис, самое время и ей перестать беспокоиться, кто и что о ней скажет. Все равно начальник даже имени ее не знает. Мисс Каннингем хоть и предупреждала, будто все происходящее в отделе воспринимает на свой счет, на деле даже носа из кабинета не показывает. Прочие секретарши попросту ее игнорируют. После ухода Макс никого совершенно не волнует, кто она такая и чем занимается. Может, самое время сделать то, что ей хочется. А в данный момент Беатрис больше всего хотелось вернуть ключ Дорис.

В пять часов вечера Беатрис закинула на плечо сумку и последовала за остальными женщинами к гардеробной в коридоре. Вместе со всеми секретаршами надела пальто, шляпку, перчатки и прошла к лифтам. Пока все набивались в кабину, чтобы спуститься вниз, она, словно вдруг о чем-то вспомнив, отошла в сторонку и направилась в женский туалет. Никто не обратил на нее внимания.

В уборной было темно и пусто. Лампочка на потолке не горела, лишь слабый сумеречный свет пробивался из окна, возле которого раньше курила Макс. Беатрис пришлось напрячь глаза. Она зашла в кабинку, села на унитаз и стала ждать.

Где-то с час она практически не шевелилась. Ей нужно было увериться, что все разошлись. В пятницу даже администраторы, эти любители засидеться допоздна, наверняка разъедутся по домам вовремя. Ведь совсем скоро праздники, время рождественских покупок и семейных посиделок. Всю неделю она обращала внимание, что люди только и рвутся с работы пораньше. Даже улицы пустели ранее обычного, пока она дожидалась на остановке восемьдесят второго автобуса, чтобы добраться до дома.

Беатрис же ни к кому и никуда спешить не надо было, разве только в больницу, созерцать, как аппараты прокачивают кислородом иссыхающее тело тетушки. В темном зеркале девушка заметила свое отражение в кабинке: худая и бледная, она выглядела словно призрак.

Доносящийся с улицы шум становился все тише. Беатрис выждала еще десять минут с того момента, как из коридора последний раз раздался гул лифта, и осторожно выскользнула из своего убежища. Сапожки девушки громко защелкали по кафелю, и она поспешила стянуть их возле дверей уборной, после чего в одних чулках бесшумно двинулась по коридору.