— Ладно, вали! Вали, вали, вали, — торопит она, уносясь обратно к своим. А мне нужно вернуться обратно на практику. Каким-то образом. Одно хорошо, раз стражи здесь, то неподалеку они должны были организовать себе какой-то способ подъема наверх.

Действительно, сориентировавшись, выбираюсь кратчайшим путем на платформу и довольно быстро нахожу спущенную с нулевого веревочную лестницу. Это значит, одной проблемой меньше. Осталось только пройти мимо искателей, караулящих блок, в котором я в данный момент должна заниматься практикой, и заняться практикой, пока никто не заметил, что я ей не занимаюсь. Чтобы оттянуть этот волнующий момент хотя бы на минуточку, захожу в общественный туалет хотя бы умыться.

А я уже и забыла, какие поганые на нулевом общественные места! Грязь, запах; над щербатой раковиной приклеен осколок зеркала, в который вижу только один свой глаз. Отворачиваю подтекающий кран, и только после этого стаскиваю, наконец, кажется, въевшиеся в кожу резиновые перчатки. Наскоро умываюсь, размышляя, что же мне сейчас делать. Действие транкилятора окончательно прекратилось, а наверняка нужно действовать как Лекс в таких случаях, то есть нагло и уверенно — как я без соответствующей подпитки не умею. Ну и? Выбора все равно нет…

Иду прямо к двери, возле которой на раскладных стульях устроились двое искателей, так сказать ныряю в ситуацию, не имея ни малейшего представления, что им скажу.

— Э, ты как здесь оказалась? — спрашивает искатель, от удивления привставая с места.

— Я вышла умыться, — отвечаю я первое, что приходит в голову.

Искатель оглядывает меня и вопросительно приподнимает брови. Я тоже оглядываю себя, как могу — ну, точно, я вся покрыта пылью и грязью, кроме лица, видимо.

— Ладно, — отмахивается мужчина. — Но как ты вышла? Мы тебя не видели, — он оглядывается на свою напарницу, та подтверждающе кивает.

— Я…не знаю, — с искренней растерянностью говорю я. — Должно быть, вы не обратили внимания…

— Да как такое?!.. Иди работай! — отшивает меня искатель, опускаясь обратно на стул.

Я рывком тяну на себя тяжелую дверь блока и очень быстро проскальзываю внутрь. Немного радуюсь своей удачи ровно до тех пор, как на пути к оставленным мной за колонной чистящим средствам меня ловит наш куратор.

— Прохлаждаешься?! — громко интересуется она. — Куда это ты выходила? — Она угрожающе наступает на меня, и тут из дверей в коридор один за другим появляются мои однокурсники, привлеченные сменой темы ее криков.

— Я просто вышла умыться… — пытаюсь проиграть ту же песню.

— Ну, да, конечно, — куратор подходит ко мне вплотную, вперившись взглядом в мою грудь. — А это еще что? — Не успеваю понять, о чем она, как она сдергивает с моей груди злосчастный медальон, который, очевидно, выскочил у меня из-под футболки. — Дорогая вещица. Ты ее украла?!

— Конечно, нет! — Возмущенно лепечу я. — Это подарок.

— Я проверю! — Куратор прячет медальон к себе в карман. — Если это вдруг действительно, — она делает презрительную паузу, давая понять, что уверена — это не так, — подарок, то я верну его тебе на личной отработке, ясно?! Послезавтра в моем кабинете! Не явишься — пинай на себя! Коза драная, — с такими словами она злобно зыркает на меня, потом на других. — Чего встали? За работу, лодыри недочморенные!

Домой я несусь как ветер, но только в своей голове. Я так устала, что еле передвигаю ноги, и не столько физически, сколько эмоционально. Сегодня так много всего произошло и столько вопросов оставило! Мысли об этом роятся вокруг меня словно мухи, и я действительно чувствую себя как то, вокруг чего они любят роиться. Ненавижу себя!

Добравшись до апартаментов Редженса, прямой наводкой ползу в свою комнату, а там залезаю в шкаф. Вообще-то шкаф представляет собой раздвижные двери, закрывающие выступы в стене Муравейника, которые формируют маленькую пещерку с полочками. Я постелила внизу одеяло, поставила лампу, посадила плюшевого медвежонка Потапа — получилась уютная норка для Мышки. Теперь я залезаю туда и, закрывшись и не включая свет, сижу и пытаюсь систематизировать собственные воспоминания, сцены из которых так и летают вокруг меня в темноте.

Зачем Алан пригласил меня в ресторан? Выговориться? Что он не успел рассказать? Почему он не покинул когарт матери Редженса, когда ему исполнилось девять? Является ли несчастливое детство Кейна причиной его теперешнего поведения? Чем мне грозит сегодняшнее падение на минус первый уровень и как мне выцарапать медальон обратно, пока Редженс ни о чем не узнал? Но главное — неужели Редженс и эта новая девушка Пия так близки, как она говорит?!

Все это сводит меня с ума, да еще кто-то звонит в дверь! Смотрю время на планшете, хм, уже довольно поздно, так что возможно это молодые стражи и это, думаю, моя обязанность их впустить.

Открываю входную дверь, так и не поняв, что именно я вижу на экране домофона. А, теперь понимаю — это бант! С той стороны порога стоит Пия и лучезарно мне улыбается.

— Приветствую снова, — говорит она, — как хорошо, что мы уже успели познакомиться! Ты ведь не пустила бы в дом полную незнакомку. Как мне Редженс рассказывал, ты очень осторожная — ну и правильно! А я вот люблю риск и иногда сама себе удивляюсь! Редженсу все время приходится вытаскивать меня из всяких передряг, и он мне все время ставит тебя в пример, знаешь? Вот Вета никогда бы такого не выкинула…

Пия продолжает болтать что-то в этом роде, и у меня возникает неприятное ощущение, что она, хм, она что, пытается меня обмануть? Она лжет во всем или только вот в этих деталях? Может, она просто увлеклась, в силу вот такого вот своего характера, и теперь несет какую-то чушь ненамеренно?

— Ой, прости, я опять заболталась, — одергивает Пия сама себя к моему облегчению. Но не долгому. — Проводи меня в спальню Редженса, у меня для него небольшой приятный сюрпризик! — она качает пакетом, который держит в руках. — Мне понадобится немного твоей помощи.

Пия пытается войти, но я преграждаю ей путь, уперевшись рукой в дверной косяк.

— Извини, но у Редженса жесткое правило — никого не пускать без его разрешения. А он даже не говорил мне о тебе.

— Понимаю, — качает головой Пия. — Ты немножко ревнуешь, да? Это ничего, естественное чувство.

Да, она меня немножко раскусила, но только лишь из ревности я бы не стала ей препятствовать, не считая себя в праве это делать. Редженс действительно не любит пускать кого-то в свое жизненное пространство (его подопечные молодые стражи не в счет — он несет за них ответственность, так что с этим он смирился). Так что даже если Пия и вправду близка с моим шинардом, он рассердится на меня, если я впущу ее без его ведома и разрешения. Надеюсь, я правильно понимаю ситуацию. Я почти уверена, что правильно. Почти. Поэтому выгляжу неуверенно.

Пия со всепрощающей, понимающей улыбкой пытается проскочить под моей рукой, но мне удается пресечь этот маневр, выдвинув в эту сторону ногу.

— Извини! — прошу прощения, случайно пнув ее пакет. Внутри что-то мягкое.

И вдруг я вижу подходящего Редженса! Выглядит он реально страшно! Мимикой он как обычно не сильно выдает свои эмоции, но все равно чувствуется, что он чертовски зол. У меня ноги подкашиваются, так как в первую секунду я принимаю его ярость на свой счет. Но подскочив к Пии, он хватает ее за одежду и буквально оттаскивает от двери.

— О, Редженс! Зачем ты так?! — взвизгивает Пия. Упав на пол, она поворачивает к нему удивленное испуганное лицо. — Я хотела устроить тебе сюрприз!

— Довольно сюрпризов. Никогда сюда больше не приходи, — рявкает Редженс.

— Но, когда ты на работе, ты тоже не разрешаешь мне к себе подходить! Когда же мы будем вместе? — Все еще стоя на коленях, девушка делает движение к нему.

И тут в руке Редженса вдруг появляется плеть. Он замахивается, Пия, отпрянув, отворачивается и закрывает лицо ладонью. Я жду, что он, просто припугнув ее, сейчас опустит плеть, но он протягивает несчастную девушку плетью по спине. Пия кричит и с рыданием пытается уползти. Редженс опускает плеть и делает шаг назад, наблюдает, как та в слезах уходит.