— Ты нашла те фотографии, о которых говорит Алан? — спрашивает меня Редженс, выслушав Алана.

Я киваю и провожаю Редженса в спальню Пии. И о чудо, я впервые могу лицезреть сильную эмоцию на его лице — выражение ужаса, когда он видит кучу собственных изображений по всей комнате. Но это выражение не продерживается на нем и пары секунд. Потом Редженс приходит в себя обычного, и я показываю ему фотографии Лекса (пара из них тоже с девушками) и поясняю про то, что под ними.

— Ясно, — Редженс кивает. — Сейчас тогда поедем с тобой на склад и посмотрим, что там.

Редженс оставляет двоих своих подчиненных в апартаментах Пии на случай, если она вернется, а одного посылает в лабораторию с баночкой таблеток Алана. Мы же с ним снова садимся в машину и летим на склад. Жаль Лекс на занятиях, ему бы сегодняшний вечер понравился.

Когда мы подлетаем к складу, Редженс выходит из машины один, оставив меня внутри.

— Я посмотрю, что там, — говорит он, — а потом буду готов выслушать твои соображения по поводу фотографий.

Я остаюсь одна и крепко задумываюсь. Какие у меня могут быть соображения? Пия, может быть, и не полностью в своем уме, но она на хорошей должности, занимается интеллектуальным трудом, и тут так явно облажаться с доказательствами против себя? К тому же она без ума от Редженса, зачем ей другие, причем совершенно непохожие на него? Или так сильна жажда обладать кем-нибудь, что и суррогат подойдет? К тому же она зачем-то стала спать с Аланом, зачем он ей и зачем приводить его к себе? В спальню она его, конечно, не пускала и не могла предположить, что он начнет ее обыскивать.

Редженс возвращается всего через пятнадцать минут.

— Там ничего нет, — сухо говорит он. — Кроме огромных картин с моим изображением.

Что ж, мы летим назад.

Как только мы снова заходим в апартаменты Пии, та уже там и бросается Редженсу на шею.

— Любимый, твои подчиненные обвиняют меня в ужасных вещах! — кричит она своим кукольным голоском. Редженс аккуратно отстраняет девушку от себя.

— Мы пока еще не обвиняем, — поправляет ее один из стражей. — Только задаем вопросы.

— Я прихожу домой, а здесь эти люди. Говорят, что я отравила Алана и держу у себя фотографии пропавших людей. Второе-то я могу с легкостью объяснить.

— Так объясни.

— Я хотела тебе помочь.

Редженс недовольно ухмыляется.

— Сам посмотри, — Пия хватает его за руку и тащит в свою спальню. Мы все идем за ними. Там фотографии первого пропавшего подмастерья так и висят на стенке секретера, а второй и верхний слой с фотографиями второго подмастерья и Лекса разложены на кровати. Видимо, стражи их сняли, пока ждали здесь Пию. — Смотри, все фото пропавших — они же взяты из соцсети, смотри…, я их не преследовала. Только фото акбрата твоего побратима сделаны мной. Да, за ним я присматривала.

Теперь, когда есть возможность рассмотреть все фотографии, действительно можно заметить их подобные отличительные особенности.

— Тогда зачем ты пыталась меня отравить?! — кричит на нее уже почти оклемавшийся Алан, доползший к нам по стеночке из гостиной.

— Я не пыталась. Как ты вообще можешь такое утверждать?

— Но я чуть не умер, мне пришлось вызывать медиков!

— Откуда же мне знать, почему это произошло! — Кричит в ответ Пия. Я тут не при чем!

— Я нашел у тебя распечатку статьи об отравлениях цианидами! Вот она! — Алан, покачиваясь, вваливается в комнату и, добравшись до доски с фотографиями Редженса, сдергивает одну из них вместе с кнопкой. Распечатка, висевшая под ней, планирует на пол.

— А, да, конечно, — пожимает плечами Пия. — У нас на производстве травили крыс, после его посещения мне стало не очень хорошо, вот поэтому я и заинтересовалась симптомами отравления и возможными последствиями. Но сам яд вы нигде здесь не найдете!

— Да он наверняка был в моих таблетках!

— Они уже отправлены на экспертизу, — вставляет один из стражей.

— Ничего там не найдут! — фыркает Пия.

— Тогда отчего же мне стало так плохо, что меня еле откачали?! — спрашивает Алан.

— Психосоматика! — рявкает на него Пия. — Ты же, увидев несколько фотографий, меня уже в убийцы записал!

— Но…Редженс, вы же нашли что-то на складе? — с надеждой спрашивает Алан.

— Ничего, — качает головой Редженс. — Ладно, хватит. Мы забираем это все, — он кивает на фотографии подмастерий и Лекса и сердито смотрит на собственные. — Даже, если ты хотела помочь, прекрати это.

— Если?.. — всхлипывает Пия.

— Вы что, ничего с ней не сделаете? — вопрошает Алан.

— Если экспертиза что-то интересное покажет…в таблетках или в твоих анализах, а там посмотрим.

— Если?.. — теперь уже негодует Алан. — Но Редженс, ты же сам видел, я был на волосок от смерти!

— Хватит, идем, — выпроваживает его из спальни мой шинард. Кроме Пии, все покидают апартаменты.

Очередная наша общая практика состоится в общественных уборных нулевого уровня — сообщение об этом мне приходит в мессенджер. Удивленная, что меня все еще не выкинули из рассылки, спускаюсь на нулевой и нахожу нашего куратора Фриду. Смущенно отзываю в сторонку.

— Если ты не хочешь извиниться за свое поведение и умолять меня не выгонять тебя из гильдии, то нам не о чем разговаривать, — надменным тоном предупреждает меня куратор.

— К моему большому сожалению, есть, — возражаю я. — Вы же знаете, кто мой шинард.

Фрида презрительно фыркает.

— Ты что, девка, совсем охренела?! Собираешься угрожать мне?!

— Конечно, нет! — обиженно отвечаю я. — Дело совсем не в этом. Я так понимаю, вы практически выросли вместе с Редженсом. Вот он передает вам через меня сообщение. — Вздыхаю и проговариваю нехотя: — За вами следят стражи, потому что подозревают, что вы замешены в деле о наркоторговле. Редженс хотел бы, чтобы вы прекратили то, что вы делаете, иначе он помочь вам не сможет. — Вздыхаю я еще тяжелее.

— Да я знаю, что за мной следят! — Фрида насмешливо хмыкает. — Я даже знаю кто! Чертовы мужики всегда меня недооценивали!

Я тоже, по-моему, знаю кто. Это наверняка наша задира Мра или Мирабель, как ее ласково зовет бабушка. Я следила за Мрой, а та, похоже, следила за нашим куратором, когда скинула меня в шахту лифта на минус первый.

— Прекрасно. Значит, я могу рассчитывать, что вы выкинете меня из гильдии, и могу идти? — уточняю я.

— Еще чего! Будешь пахать на гильдию как миленькая! — рушит мои надежды Фрида. — Но мы с тобой больше не друзья, так что закаляй характер, пригодится!

— А мы были друзьями? — удивляюсь я.

— Иди нах сортиры драить! — вопит на меня куратор.

— А медальон мой отдадите? — храбро пищу я.

— Ой, да подавись! — женщина достает мой медальон из своего кармана и чуть ли не швыряет его в меня.

Этим вечером мы с Лексом сидим в кафе в блоке, где живет Эфи. Моему другу каким-то образом удалось достать две миниатюрные видеокамеры со склада стражей, и он установил их напротив двух выходов из апартаментов пожилой женщины. Теперь он сидит и следит через планшет, чтобы их не украли.

За все те дни, что Лекс следит за Эфи, ему не удалось увидеть, чтобы она днем выходила из дома или чтобы кто-либо приходил к ней. Но благодаря камере он установил, что она вчера выходила уже после отбоя. По крайней мере, камера зафиксировала свет фонаря возле ее двери. Так что этой ночью мы собираемся попытаться, наконец, проследить за ней.

— Приветствую, — внезапно появившись рядом с нами, Редженс подсаживается за наш столик. У него сегодня выходной, так что мы ожидали, что он сейчас тусуется в каком-нибудь клубе как обычно. Но хорошо хотя бы, что он в цивильной одежде, и не привлекает к нам внимания. — Спасибо, что оповестили о своих планах всех кроме меня.

— Кого всех? — удивляется Лекс.

— Ристику, завскладом, — перечисляет Редженс, — и собака выглядела так, как будто все знает.