Но большие ветвистые ростки — не самое любопытное, что мы здесь видим. На другой стороне чаши, то есть, получается, в зеленом секторе, находится огромная куча всевозможных обломков и мусора. В наивысшей точке она достигает высоты в двенадцать уровней. По ней и вокруг нее бегают суетятся огромные коричневые муравьи.

Наше внимание привлекает один из муравьев, тащащий через лес что-то большое. Вдоль тропинки, по которой он идет, все оплавлено, так что можно предположить, что эти гигантские муравьи родственники тех маленьких муравьев, что специально выращивала старушка Эфи. Но вот муравей поворачивается к нам в профиль, и мы можем рассмотреть, что именно он тащит.

— Вот тьма! — Лекс разглядывает муравья в бинокль. — Это же человек!

Маша выхватывает у него бинокль, смотрит сама, потом передает мне. Я вижу, как муравей подтаскивает этого человека к куче, как безвольно мотается его голова. Вроде как он уже мертв. Очень надеюсь на это, потому что муравей сбрасывает человека на пол и уже несколько муравьев склоняются над телом.

Я передаю бинокль Лексу.

— По ходу, они снимают с него одежду. Или кожу, — комментирует Лекс.

— Что ж, а в наше время МЫ выращиваем муравьев для еды, — говорит Маша, смотря в бинокль в свою очередь. — Только те виды, что поменьше этих.

Когда бинокль вновь оказывается у меня, мне доводится увидеть, как муравей деловито тащит окровавленный труп внутрь кучи.

— Теперь понятно, от чего я вас спасла? — спрашивает Маша. — Больше не заигрывайте с ними.

— Хорошо, не будем, — соглашается Лекс, снова глядя в бинокль.

— И что нам теперь делать? — предлагаю задуматься я.

— Будем убираться отсюда к чертовой матери! — предлагает Маша. — У меня слишком чувствительная кожа для пиллинга по-муравьиному.

— Береги кожу, пользуйся проверенными средствами…, - цитирует Лекс рекламу и смотрит в мою сторону, и по этому его взгляду я понимаю, что позади меня находится нечто более примечательное, чем даже увиденное нами только что. Без резких движений я поворачиваюсь назад.

В нескольких десятках шагов от нас стоит еще один мой знакомый. То есть конкретно мой знакомый еще, должно быть, и не родился, а вижу я существо одного с ним роду-племени. Но они очень похожи! Это существо смахивает на большую, в некоторой степени человекообразную собаку. Внешность и размеры у него практически точь-в-точь с тем, кто встретился мне, когда я провалилась на второй подземный уровень, убегая от Кейна. Это была еще та история! Я тогда выпустила это существо из клетки, а потом он вытащил меня на нулевой уровень прямо на себе. Такие дела.

Обрадованная, я иду к нему, совсем позабыв, что мы на самом деле незнакомы.

— Что ты делаешь? — осведомляется Лекс.

— Они дружелюбные, — почему-то уверена я.

Существо стоит на задних ногах, и тут я замечаю, что передняя лапа у него покоится на поясе с ножнами, из которых торчит большой такой клинок. Так что я замедляюсь. Но тут существо встает на все четыре лапы и тоже заинтересованно двигается ко мне. Он нюхает мою руку, а я вижу, что на спине у него набитый чем-то самодельный грубо сшитый рюкзак.

Существо еще раз втягивает носом воздух и вдруг начинает скулить.

— Беги! — слышится мне.

Существо поворачивается и показывает нам своим примером, что он имел в виду. Замешкавшись, мы теперь видим наступающую на нас в полной тишине толпу людей, мужчин и женщин. Одеты они кое-как, в грубо сшитую, видимо, из чего придется одежду. В руках у них копья! Копья! В их намерениях сомневаться не приходится.

Мы несемся по проходу за нашим собакообразным проводником вперед, но нам и свернуть некуда. Люди повсюду, явно загоняют нас, куда им надо. Тогда наш знакомый бросается в сторону, разметает людей, охраняющих очередной проход, и шмыгнув за ним мы через некоторое время вылетаем на платформу. Но и здесь они, окружают нас со всех сторон!

Нашему зверотоварищу ничего другого не остается, как бросить нас и уходить на другой уровень, прямо по колонне. Нам такой способ передвижения, к сожалению не доступен. Маша еще пытается отогнать от нас людей, махая мечом, но порубить их в капусту она явно не готова. Люди на это и рассчитывают и кольцом встают вокруг нас, спокойно ожидая, когда она выдохнется.

Мы вынуждены сдаться.

Веревками нам вяжут руки за спиной, и толпой мы начинаем удаляться от центра. Время от времени, кто-нибудь из людей отходит в сторону или отстает, но в целом мы так и движемся всей стаей. Идем долго. На все попытки заговорить, в нас тыкают острыми копьями. А о чем они сами разговаривают между собой непонятно, частично из-за того что они не пытаются говорить ради нас громко и четко, а частично оттого что местные говорят на каком-то другом языке. Тем не менее, часть из корней слов нам все же известна, так что можно было б, наверное, уловить смысл, если б они захотели с нами пообщаться. Но это в их планы не входит.

Переходить через сучьи мосты со связанными руками еще волнительной. В остальном путешествие проходит спокойно. По пути люди убивают нескольких больших гусениц и тащат их с собой. Когда уже ноги начинают отваливаться, нас заводят в блок, вход в который почти полностью завален обломками. Здесь толпа разделяется. Большая часть с добычей уходят в направлении зала, нас же несколько человек тащат вглубь блока и запихивают в небольшое помещение. Здесь нам связывают еще и ноги в лодыжках и коленях, так что мы сами становимся похожи на гусениц. Оставшийся с нами сторож на все попытки вывести себя на разговор все время повторяет одно и то же, то ли просит помолчать, то ли говорить тише. Так мы просиживаем где-то с час, когда к нам добавляют еще одно пленника. Он сопротивляется и кричит, но главное он подозрительно походит на пропавшего подмастерье номер один.

— Пустите, сволочи! — орет он, брыкаясь. — Не сяду! Я и так уже год отсидел!

В конце концов его просто валят на пол и пытаются связать, а на нас направляют их замечательные копья, чтобы мы, видимо, не посмели как-то воспользоваться суматохой. А что мы пока сделать можем? У Лекса осталась спрятанная в потайном кармашке бритва, но он не может ее оттуда достать незаметно.

Наконец наши пленители справляются с нашим новым товарищем по несчастью, превратив его в еще одну извивающуюся гусеничку, и они уходят, оставив нам одного уже другого сторожа. Тот встает у дверей с другой стороны и грозно пялится на нас, но хотя бы не смущает попытками установить тишину.

— Эй парень, ты случайно не Адерин…как там тебя… Вогель Ноак? — спрашивает Лекс.

— Он самый, тьма их всех раздери! Кто вообще эти люди, знаете? Что этим-то надо?

— Вопрос изучается, — коротко отвечает Лекс. — Так где ты сидел, говоришь, целый год?

— О, я скажу вам! — продолжает злиться Адерин. — Подельники моего папаши похитили меня и продержали больше года в заточении, чтобы шантажировать его и вынудить отдать какие-то долбанные геологические карты. Но хотите хохму?! За все время они не сумели найти его, чтобы сообщить ему об этом!

— Да уж, девятая гильдия отжигает! — говорит Лекс.

— Это определенно объясняет твое плохое настроение, — добавляет Маша.

— А знаете, что еще я узнал? У нас самая гуманная система наказаний во всех мирах! Длительное лишение свободы — это самое худшее, что может случиться с человеком! Тем более, если ты ни в чем невиновен. Самое-самое мерзкое! Смотрели эти жуткие иномирские фильмы про их тюрьмы? Вот мне было еще хуже! Это как в психушке здоровому сидеть и медленно сходить с ума!

— Так где все это время провел, запомнил?

— Запомнил! На всю жизнь запомнил! Оранжевый сектор, возле завода удобрений! И вот я наконец на свободе! Черт знает где, но на свободе! И меня вяжут эти сволочи! Кто вы?! Что вам на сей раз от меня нужно?! — орет Адерин на нашего сторожа.

Тот невозмутимо подходит и тыкает в него древком копья, словно пытается попасть по кнопке, выключающей крики. Не с первого раза, но у него получается.