Впрочем, сейчас этот вопрос второстепенен. Провалившись на минус первый, я оказываюсь в очень опасной ситуации и фактически нарушаю закон. Вдобавок как бы отлыниваю от “практики”! Что ж, я представляю, в какую сторону нужно двигаться, чтобы выбраться на платформу, но дальше что? Этот пакет явно сброшен сюда для кого-то, кто придет за ним, но это не означает, что неподалеку на этот уровень обязательно устроен какой-то скрытый, но постоянный спуск.

Слышу шаги за своей спиной и панически прыгаю за первое попавшееся укрытие — старый диван с разорванной обивкой и торчащими из сидения пружинами. Не лучший выбор. Здесь так воняет чьими-то отходами жизнедеятельности, что приходится зажать нос рукой. Невозможно тянет включить фонарик, чтобы скорее удостовериться, что не вляпалась в источник вони, но нельзя. Терплю, скрючившись на корточках за мерзкой на ощупь спинкой дивана.

Тот, кто приближается ко мне в темноте, движется неспешно, шаркая подошвами по полу. Скопившийся мусор, особенно пустые банки, с грохотом укатывающиеся в стороны при столкновении с ногами, дополнительно указывают мне маршрут продвижения незнакомца. Вскоре становится понятно, что он или она идет один. Поколебавшись, чуть выглядываю из укрытия и вижу, что этот человек — а больше я никого не ожидаю повстречать в подземельях днем — держит перед собой фонарик, но свет очень слабый, такой, какой рекомендовано использовать при походах по минусовым уровням, чтобы случайно не разбудить спящих по углам обитателей подземелий. Впрочем, еще настоятельнее рекомендуется не шуметь, а этим советом неизвестный кощунственно пренебрегает. Видимо, уверен, что тут его никто кроме белого пакета не ждет. Именно к нему он подходит, не без труда поднимает с пола и, без осмотра сунув подмышку, поворачивается, чтобы тем же путем отсюда уйти. Обратно человек продвигается уже быстрее, но ноги у меня уже успели затечь из-за неудачно принятой позы, так что я встаю из-за дивана раньше, чем незнакомец успевает покинуть помещение — все равно он вряд ли оглянется назад, а если и оглянется, не разглядит.

Выждав секунд пятнадцать, включаю свой фонарик и, аккуратно переступая ногами, выхожу из комнаты. Планировка уровня мне известна, то есть она должна быть такой же, как на уровне выше, так что я прекрасно знаю, куда мне идти. Нужно только соблюдать тишину и все будет нормально — пытаюсь уверить себя, и у меня пока что неплохо это получается, хотя действие транкилятора почти вышло.

На выходе в коридор замечаю идущий по полу толстый кабель, который почти сливается по цвету с грязным полом, но мне удается проследить его до входа в зал, и хотя туда мне не надо, не удерживаюсь, чтобы не заглянуть внутрь.

В темноте зала вижу несколько больших пятен света. Это светятся лампы обогревателей, установленных на некотором расстоянии друг от друга. Поблизости от них находится еще порядка дюжины людей. Они все сидят или лежат на чем-то вроде матрасов или спортивных матов, едва видных из-под куч тряпья, но курьер с белым пакетом вызывает среди них вялое оживление. Он пытается разорвать этот пакет, так и не заметив, похоже, что в нем и так уже есть дыра. Кто-то еще из людей встает и подходит к нему, скинув с себя грязные одеяла, и я имею возможность лучше их рассмотреть.

Теперь я уже сомневаюсь в том, что наблюдаю за людьми. То есть, нет, конечно, это люди, или, по крайней мере, были ими. Очень худые, с болезненными, будто высохшими лицами, но как они двигаются! Тот, что ходил за пакетом, еще шустрый. Женщина же с длинными спутанными волосами подходит к нему медленно на полусогнутых и так и встает рядом с ним, странно вихляясь всем телом. В глаза бросаются трогательные белые носочки с кружевом поверху на худых широко расставленных, чтобы не упасть, ногах. Мужчина с трудом приближается к ним, словно приседая на каждом шагу. Еще один так и не дошел и стоит теперь в дикой позе, свесив голову между колен.

У меня мелькает мысль, что мне пора убираться отсюда, прямо перед тем, как весь свет в зале внезапно гаснет. Вместе с кромешной тьмой также становится и очень тихо. Я пячусь назад, чтобы отойти от входа и засветить свой фонарик, и только секунд через десять слышу, наконец, возмущенные и недоуменные крики от тех самых людей или существ. Сейчас они уже, наверное, идут выяснять, что случилось, полагаю, в ту первую комнату, из которой идет кабель, но могут и заметить меня в другом конце коридора с моим включенным фонарем. Постоянно оглядываясь, я стремлюсь скорее исчезнуть с прямой видимости, но дорогу мне преграждает тяжелая металлическая дверь! Закрытая, конечно.

Приходится снова выключить фонарик и ждать. Вдалеке я слышу невнятный разговор, мелькают огоньки от слабеньких фонариков. Эти люди все зачем-то ходят туда-сюда, что-то обсуждают, и наконец, уже издергав мне все нервы, удаляются, я уже даже не замечаю, в какое именно из помещений.

В который раз включаю свой фонарь и изучаю чертову дверь. Дергаю за ручку, но она заперта, что и следовало ожидать. Не уверена, что те люди, что и ходят-то с трудом, могут представлять большую опасность, но я отчаянно не хочу вступать с ними в контакт, возможно, потому что действие транкилятора окончательно закончилось, и тошнотворный ужас накатывает на меня ледяными волнами от одной мысли об этом. Поэтому я панически поворачиваю ручку двери и дергаю снова и снова, потом пытаюсь разобраться, что за замок здесь стоит, хотя найти ключ мне все равно не светит.

И все же. Замок, видимо, закрыт вот этой стальной пластиной. Поломав себе два ногтя, отодвигаю ее и вижу замочную скважину глубоко в толстенной двери. Здесь нужен металлический ключ или что-то, что можно использовать в качестве отмычки и зря я ничего подобного с собой не ношу, как предусмотрительно делает Лекс, так что у меня тут и шанса-то никакого! В панике я рыскаю возле двери в надежде найти припрятанный запасной ключ и трачу на это непозволительно много времени. Или мне только так кажется с перепуга. В конце концов, свечу фонариком вверх и вижу нечто похожее, висящее высоко на нитке сбоку от двери.

Только подпрыгнув, мне с третьего раза удается ухватиться за ключ так, чтобы сдернуть его с нитки. Вряд ли такое расположение удобно для тех тщедушных и не слишком рослых человечков в зале. Да и на сам ключ приходится подналечь, чтобы провернуть его в замке. Полагаю, он здесь вовсе не для них, так что, выскочив за дверь, я на секунду задумываюсь, в каком положении ее оставить. Не находятся ли те люди здесь в заточении? Но уже в следующую секунду я чувствую, как что-то падает мне на шею, а потом это что-то роняет меня на пол и тащит за шиворот куда-то в сторону.

Целую секунду я чувствовала облегчение от отвоеванной свободы и вдруг снова беспомощно трепыхаюсь, пока еду по полу непонятно куда! В темноте и почти что в тишине. Что-то я все-таки слышу, так что прекращаю бузить, тем более что дергаться пока что, по-видимому, все равно бесполезно. Чья-то железная хватка сграбастала существенную часть кофты и ее горловина больно врезается в шею, придушивая меня. Но кроме шума в ушах и шуршания от протаскивания меня по шершавому полу, я слышу чей-то шепот. Человеческий шепот! Что ж такое. Не знаю, что чувствовать. Лучше б, наверное, меня сожрали монстры подземелий!

Оттащив на порядочное расстояние, меня отпускают. Развернувшись, поднимаю фонарик и вижу в его свете лицо Райли. Очень недовольное.

— Что ты здесь делаешь?! — спрашиваю я ее.

— Работаю, тьма тебя раздери! Это ТЫ что здесь делаешь?! — интересуется она эмоционально, но тихо. Она затащила меня в один из тесных закутков Муравейника, так что я хоть и понимаю, что рядом должны быть и другие стражи, но никого не вижу.

— Я случайно сюда упала, — поясняю нервно.

— Случайно, ага! — Райли хмыкает. Она выглядит озабоченно. — Быстро говори, что ты там видела.

Я честно пытаюсь быстро рассказать ей про тех странных людей, пока не понимаю, что их описание — это вовсе не то, что ее волнует. Важно только то, что им пришла посылка с порошками, и то, что им кто-то отключил свет. Услышав об этом, Райли тут же подхватывается.