— Не знаю, получится ли…

Она прошла к высокому стеллажу, на полках которого чередовались бутылки с моделями кораблей и книги. Последние выглядели достаточно потрепанными, но зато было понятно, что ими часто пользовались.

— Не то. И это не подойдет, — бубнила ведьма, перебирая издания. — О-о-о, — протянула как-то взвинчено, будто бы даже нерадостно. То есть, она нашла книгу, при взгляде на которую даже блок с меня снимать перехотелось.

— Иди сюда, — поманила к себе ведьма, и тут же принялась что-то чертить на полу.

Рисунок мало напоминал пентаграммы из фильмов и книг, скорее полноценное изображение головы птицы. А вот вместо глаза была восьмиконечная звезда. Символ равновесия? Очень похоже.

Меня ведьма поставила в центр, встряхнув за обе руки, и принялась зачитывать абракадабру из книги. Причем озвученное она понимала, потому что делала ударение на нужных словах, выделяла голосом целые фразы.

А у меня мыслей в голове почти не было. Разве такое отношение к творящемуся бедламу нормально? Почему, когда Сашка закукарекал, я всё-таки не кинулась бежать, да и сейчас — где страх перед неизведанным, хоть какое-то подобие паники?

Я же темы, что поднимала ведьма, воспринимала как само собой разумеющееся. И то, что легкие эмоции всё-таки были, не давало на этом зациклиться, обратить внимание. Да и если подумать, весь негатив направлялся на ситуацию с Коробцовым, а то, что творила сама ведьма, отзывалось скорее интересом.

Мысли и далее обретали четкость, с каждой секундой вокруг развеивался флер напускного и ненужного. Я поняла вдруг, что в этом доме скорее всего используется какие-то успокаивающие благовония, а хозяйка владеет еще и гипнозом.

А еще — мне невыносимо захотелось домой. Не в душную квартиру в подмосковной многоэтажке, а туда, куда тянет моя истинная суть.

Пол под ногами провалился как-то резко, я и вскрикнуть не успела, только в панике всплеснула руками. Ведьма, уронив книгу, начала выводить резкие пасы, а Сашка кинулся меня спасать.

Я все это видела смазанными образами, будто на частично засвеченной пленке. А сама падала, падала, падала.

Меня приложило о землю с размаха. Так что вышибло и дух, и сознание. А когда приходила в себя, поняла, что у меня болит каждая клеточка тела, намекая на то, что хорошо бы еще чуть-чуть полежать.

С кряхтением, достойным столетней старухи, встала на четвереньки. Потом на колени. И только потом, держась за поясницу, я смогла подняться полностью.

Осматривая себя на предмет повреждений, отметила пятна травы и грязи на платье, изодранные колени и ладони, и самое главное — валяющуюся неподалеку ведьмину книгу.

Вокруг шумел лес. Исполинские деревья поднимались в самое небо, ветер шелестел в кронах, обрывая листья, а под ногами зеленела трава. Идиллия, ага. Только как выбираться отсюда?!

То, что ведьма сотворила нечто подобное, даже не удивилась ни разу. Она могла. Потому что сама не понимала, что делала. А я повелась, как наивная дурочка! Зачем в рисунок этот встала, спрашивается?

Подняла книгу, с тяжелым сердцем отмечая, что она похудела. А, значит, еще и листы искать нужно, вместо того, чтобы тропинку высматривать.

Едва передвигая ногами, пошла вокруг своей оси, с каждым кругом все увеличивая расстояние. Пожелтевшие от времени страницы начали попадаться на шаге пятом. Я брала их аккуратно, но складывала пока вразнобой. А вот когда устала, плюхнулась на поваленное дерево и принялась листы собирать, благо страницы пронумерованы.

Фух, все! Только одной не хватает. Но обойдя все еще раз, страницу так и не нашла, уверившись, что она отсутствовала и до моего падения. Зато, я обнаружила самодельную куклу, которую получила от ведьмы.

— Ну что, Мила № 2, показывай куда нам идти, чтобы к шоссе выйти. На подмосковный лес не похоже. Мне кажется, нас в глубинку какую-то занесло. Очень уж аутентичненько тут, будто нога человека не ступала. Ни банки консервной, ни углей от костра, — начала я разговор с тряпочным двойником, ввиду отсутствия иных собеседников.

Кукла ожидаемо молчала. А я принялась вышагивать куда глаза глядят. Никогда больше к ведьмам не пойду. Особенно к дурным таким. А Сашку выловлю и заставлю на прием к психиатру сходить. Ну мыслимое ли дело, девушку через приворот добиваться. Пусть на меня и не подействовало толком, но ведь на моем месте и другая оказаться могла. Отшибло бы мозги не только у заказчика, но и невинная жертва пострадала.

Никогда бы не подумала, что поверю в магию и реальную возможность приворотов и ментального воздействия. Да, фэнтези я читала, но отождествления у меня в сознании никогда не происходило. Я очень четко различала где реальность, а где художественная фантазия автора.

Зато теперь, шагая в неизвестность, внимательно исследовала себя изнутри. Ведь, если действительно сняли с меня блоки, как проявится скрытый дар. И какой он вообще может быть.

Я прекрасно помню, что говорила ведьма. Въелось в память, теперь не вытравить. Вдруг мертвых видеть начну? Это очень страшно. Я после морды в зеркале спать не могла, а если явится дух, можно смело меня вместе с Сашкой к психиатру отправлять.

— Кар-р-р, — раздалось с сука ближайшего дерева, когда я решила остановиться передохнуть.

— И тебе кар-р-р, — ответила ворону число машинально.

— Кар-р-р ка-а-а-ар, — раздалось в ответ.

То есть вот так, да?

— Никакой из меня собеседник сейчас, уж поверь, — вздохнула тяжело, разводя руками. — Так что, лети подальше, найди себе ворону посговорчивее.

Только вот птица, сверкнув глазищами, полетела не куда-нибудь, а ко мне. И воспользовавшись секундным замешательством, вырвала из руки Милу № 2.

— Эй, — закричала, когда наглый ворон с куклой в клюве снова уселся на сук. — Отдай!

— К…р, — послышалось невнятное.

— Я в тебя сейчас книгой запущу, понял?

Угрозу ворон воспринял как-то уж совсем несерьезно. И мне даже показалось, что он намеренно принялся надо мной издеваться, вышагивая по толстой ветке туда-сюда и периодически делая вид, что роняет куклу.

А у меня каждый раз сердце замирало, когда ворон дурачился. Потому что шутки шутками, но кукла — это моя проекция. И что будет, если её уронить с такой высоты — неясно. Точнее, ей ничего не будет, а у меня может рука сломаться, или сотрясение мозга случится.

А уж когда ворон после очередного захода по ветке поднялся в воздух, что-то внутри оборвалось. И я, отбросив все мысли, понеслась за ним, боясь только одного — потерять наглеца из виду.

Уж не знаю, сколько я за этим пакостником по лесу гонялась, но вымоталась знатно. Поэтому, заметив, что ворон демонстративно сел в центре очередной поляны, да еще и куклу рядом положил, я облегченно выдохнула. Ну и полежать устроилась, конечно, как без этого. Меня сегодня спасло только умение распределять силы при беге на большие расстояния. Иначе выдохлась еще на первых минутах. Ворон просто темп сумасшедший задал, но и птицы устают, слава богу!

Полежав на спине, перевернулась на живот, чтобы отслеживать вора было удобнее.

— Вороны же умные птицы, важные, — начала, будто бы сама с собой разговариваю. Но черная голова тут же ко мне повернулась, подтвердив подозрения — понимает. — Так на кой черт тогда умной птице детская игрушка? Поиграть? У нее ж ни глаз блестящих, ни бусинок каких — самая обычная тряпочка.

— Кар, — будто бы в подтверждение выдал ворон.

— Ну вот. Сколько лет тебе, ведь взрослый, умудренный опытом. Поиздевался и хватит, — я примирительно вытащила руку вперед в приглашающем жесте. Мол, отдай куклу, будь хорошим мальчиком.

Но ворон лишь еще раз каркнул, и снова полетел вперед, не забыв прихватить Милу № 2.

— Догоню, все перья повыщипываю! — проворчала, поднимаясь. А когда огляделась, поймала странное дежавю. Будто бы была здесь раньше.

Но ведь точно не была! Лес — не моя стихия. А уж тем более настолько дремучий. Но чем дальше меня несло, тем устойчивее внедрялось мысль — всё знакомо. И попадающиеся липы, и то, как причудливо ломается свет, пытаясь просочиться сквозь кроны, и даже хруст прошлогодних шишек под ногами.