Похоть внутри Иллара сменилась странным умилением.

— Мила? — не удержавшись, он дотронулся до упрямого подбородка.

— Милорада, — поправила она, еще до конца, не включившись в действительность. Странная, будто не от мира сего.

Она заговорила про ауры, не открыв Иллару ничего нового. Он уже принял меры по защите зверья, отправив Сивиллу навесить на комнату, где их разместили, защитный контур. Мог бы и сам, но зверь волновался слишком явно.

— Что ты предлагаешь? — Иллар начинал злиться. На кого только, самому не понять.

— Нужно погрузить всех зверушек в стазис, это защитит от любого воздействия извне, даже если и будут пытаться.

И вот тут его прорвало. Горячей лавой в голове потекли предположения, одно хуже другого.

— Тебя кто-то послал вскружить мне голову, а потом напасть? Отвечай!

Он сжимал её плечи, желая причинить боль. Желая сломать любое сопротивление, заставить, наконец, говорить правду.

— Я бы тогда не стала спасать Розу, — змеей прошипела Мила, сразу ударив магией. Такой, что любые щиты бесполезны. Она била не в плоть, хлестала магией на уровне их аур. — Я бы тогда не стала спасать тебя! И тем более, не ринулась по первому зову в королевский дворец!

— ВЕДЬМА! — все, что Иллар мог выдавить из себя. Хрупкая девчонка одним тычком пальца отбросила его на многие метры. — Такие как ты это сделали с нами. Пробрались настолько близко, что никто не заметил. Даже астролог не увидел опасности!

Астролог его волновал сейчас даже больше разозленной ведьмы. Он ведь тоже может состоять в сговоре, желая переворотом добиться лучшего положения своей семьи.

От силы эмоций контроль над драконом совсем ослаб, и Илларион с ужасом осознал, что может обернуться прямо здесь и сейчас, в камень кроша стены дворца. И он бы обернулся, но Милорада неожиданно начала оседать на пол. Только вот стояла перед ним сильная и воинственная, а сейчас падает безвольной куклой.

Илларион сам не понял, как оказался рядом и аккуратно подхватил на руки. Хотел положить на кровать, но в памяти всплыли уроки по оказанию первой помощи. Она же человек и причина обморока неизвестна. Так что усадил девушку на пол, прислонив спиной к створке шкафа.

Она выглядела как обычно — кожа светлая, но не до восковой бледности, да и руки теплые. Только беспрестанно бегающие глаза и трепещущие ресницы выдавали то, что она в данный момент что-то видит.

Самое интересное, что, испугавшись за ведьму, успокоился и дракон. Ну, почти, ведь сам Иллар будто застыл в состоянии полуоборота — звериные глаза, отросшие когти, кожа, местами покрытая чешуей.

— Что ты видела? — спросил, едва Мила открыла глаза.

— Пропасть, в которую вы загнали себя сами, — она говорила с такой уверенностью и спокойствием, что не знай он всей правды, непременно поверил. Только вот всё было не так!

Ситуацию спасла Крис, нагло ворвавшись в комнату. Иллар даже ругаться не стал, хотя после выходки с табличкой на его двери, вообще запретил сестрам подходить к этим покоям.

Крис намерилась увести ведьму? Пусть уходят! Разве ему теперь есть до них какое-то дело? Но самое страшное, что предательство сестры ударило не так больно, как презрение, притаившееся на дне ведьминских глаз.

Зверь внутри зарычал, и звук этот тут же сорвался с губ императора. Несмотря ни на что, Милорада была ему нужна, вот только каждый дракон знает — истинную ведьму удержать невозможно.

Илларион дождался, пока шаги девушек стихнут в конце коридора, тут же скользнув в сторону сокровищницы. Он двигался бесшумно, вдобавок используя артефакт маскировки.

Каждый дракон имеет место, где хранится его богатство. Золото, драгоценные камни, древние свитки и манускрипты, милые сердцу вещицы. Сокровищницу дракон сооружает в строжайшей тайне, и даже самые близкие не могут знать её расположения. Во дворце на данный момент таковых было четыре. Сестринские Иллар давно вычислил, а вот его, благодаря артефакту маскировки, так никто и не нашел.

Сокровищница императора была небольшой. Он не видел смысла перетаскивать все богатства их рода из одного места в другое, и наполнял её только тем, что добыл сам.

Тут была особая атмосфера, наполняющая силой, способствующая укреплению магии. Так что Илларион сначала просто лег на груду золотых монет, пропуская их между пальцев, и только потом достал из сундука маленькую коробочку. Простое на вид дерево при первом прикосновении больно обожгло пальцы, однако, император уверенно проговорил:

— Мне нужно.

Коробочка засветилась золотом, и по поверхности начали расползаться древние руны. Они появлялись и гасли, одна за другой, Илларион едва успевал проговаривать каждую. Когда же заискрила последняя, коробочка превратилась в сгусток драконьего пламени.

— Тхеле, — одними губами прошептал император. Шкатулка открылась, а обугленная кожа на руках, наконец, начала зарастать новой. Регенерация, что на время перестала действовать, возобновила свою работу.

— Это твой выбор, — прошелестел потусторонний голос, эхом отражаясь от каменных стен сокровищницы.

— Мой, — согласился Иллар, крепче перехватывая шкатулку. Это решение было самым тяжелым в его жизни.

*Тхеле — до конца жизни (до конца моих дней)

Крис потащила меня не в комнату к Розе, а в подвал.

— У Розы Сивилла сейчас, мы с ней, когда зверей прятали, пересеклись, — пояснила она, видя мое недоумение.

Мне жуть как хотелось посмотреть здешних домашних питомцев. И я очень сомневалась, что у них будет хоть какое-то сходство с земными котиками и собачками.

— Боже… — натурально простонала, когда Крис распахнула передо мной дверь. В ноги кинулись мелкие пушистые звереныши, при виде которых во мне просто зашкалил порог мимишности. Я же так хотела домашнего питомца, а тут такое великолепие…

— Это мой фенек, видишь, с большими ушами, — трещала Крис, тиская синего пухляша с ушами-локаторами. — А это котики Сивиллы.

Котики на котиков не походили вовсе. На голове красовались крохотные рожки, шерсть на груди и загривке была длиннее и разного оттенка, напоминая гриву, а на спине красовались разноцветные пятнышки.

— Дакини Лармиэль, — Крис подняла высоко в воздух радужного зверька с короткой, но очень плотно растущей шерстью. Лапки у него были коротковаты, зато неожиданно проявились крылья — будто призрачные. Он тут же радостно взвизгнул и взмыл до самого потолка. — Лармиэль не стала своего забирать в комнату, одному ему там будет скучно.

Дакини выделывал в воздухе такие виражи, что у меня голова закружилась за ним следить.

— Крылья у него не всегда? — спросила и стушевалась тут же, потому что вопрос явно наводил на мысли, что я такое чудо в первый раз вижу.

— Только если дакини сам захочет. А память у них настолько короткая, что, ходя по земле, они забывают, что могут другое. Именно поэтому дакини поднимают в воздух, давая инстинктам сработать, — Крис посмотрела на меня то ли с жалостью, то ли с интересом. — Дакини редкие, да. Ты в деревне выросла?

Ф-у-у-ух! Пронесло.

— В деревне, — я сделала вид, что вздохнула тяжело.

— Ну вот и здорово, что к нам попала. Как Розу вылечишь, будем заниматься вместе. Раз в неделю к нам учителя приходят.

— Спасибо, — буркнула, тронутая таким отношением со стороны почти незнакомого человека. Тем более, зная, как драконы не любят ведьм.

— Пошли тогда. В подвал никто зайти не может, кроме правящего рода, либо в сопровождении одного из членов семьи. Так что, если захочешь, можем вместе с Лармиэль сюда спускаться, зверят проверять.

— Лармиэль доверять не стоит, — я решила не скрывать негатива, который вызвала во мне эльфийка.

— Да ты что! Она хорошая, даже мухи не обидит! — возмутилась драконица, очень гневно на меня глядя. Но я знаю, на что способна отвергнутая женщина, тем более, в порыве ревности. Метаморфозы невинного цветочка с сущую дьяволицу еще на земле наблюдала, и вряд ли эльфийка станет в этом вопросе исключением.