Украшения в волосах и на руках служанки красиво переливались в лучах солнца, оттеняемые её темно-синим платьем. Я прищурилась, заметив алые пятна на перчатках Лоры, но она быстро перевела моё внимание, водрузив венок мне на голову.

— Вся наша жизнь — цветочный сад, госпожа. Вот смотрите, я опишу цветожизнь лишь в пределах этого дворца, — она задумчиво почесала подбородок на мой смешок. — Синие цветочки — это воспоминание о моей матушке. А ещё символ моего детства и беззаботности. А вспомните шипастые розы, оплетающие стены замка. Они напугали вас в первый день здесь, госпожа? Вы оценили их опасную красоту?

Я кивнула, поправляя подарок Лоры у себя на голове.

— А для меня это долгие часы на стремянках и триумф после проделанной работы. А ещё год ожидания роз из Летящей Пустоши, они растут только там. А теперь ещё и здесь, благодаря лишь моему труду. Достойно гордости, да? — она хихикнула. — Далее лаванда, растущая вдоль дорожки. Для Госпожи Грувии это несколько спокойных минут и умиротворения за чашкой чая, а для меня приятные и вдохновлявшие моменты единения с нэс. Только тогда я чувствовала себя ближе к высокородной драконице, могла быть полезной ей, что большая честь. А этот серенький цветочек, — она задумалась и тронула его пальцем. — Не знаю, откуда он здесь, но он может стать символом стойкости и целеустремлённости. Он тут один среди моих незабудок, но нашёл в себе силы прорасти и стать таким прекрасным в чужой среде. А теперь будет радовать вас, нэсса.

— У меня перестала болеть голова, когда он оказался в моих волосах, — я улыбнулась Лоре.

— Значит, благодаря крупицам дара он продлит жизнь и моим незабудкам, — засмеялась она, упирая руки в бока и вновь привлекая мое внимание к грязным перчаткам. И где она так вымазалась? — Я хотела бы наслаждаться их красотой как можно дольше. А потом… — она остановилась и пожала плечами. — Все мы в конечном итоге — лишь удобрения цветам. — А потом посмотрела на моё удивленное лицо и звонко засмеялась. — Я же говорила, что вся наша жизнь — сад!

— Что это, Лора? — её перчатки окрасились уже почти до локтя. Запятнали и платье.

— Пора, — она вытянула руки перед собой и улыбнулась. — Тлеющие в огне розы, кто бы мог подумать, но этим цветам тоже была уготована роль в моем саду, — она усмехнулась и посмотрела себе под ноги, куда уже подобрался молочный туман. — Помните, что жизнь наша прекрасна, как прекрасны и эти цветы, госпожа. Я верю, что ваш букет будет полон красок и счастья.

Я закричала, тяжело дыша и всё ещё видя перед собой растворяющийся силуэт Лоры. В белый окрасился подол её платья, пополз змеей вверх и захватил силуэт, погребая под белизной темноту её волос и диадему. Лора превратилась в статую и растаяла в молочном тумане.

Закричала сильнее, когда оказалась прижата к чьему-то твёрдому телу.

— Тшш, — прошептал Бэлморт, укачивая меня в своих руках. Плавно, под мерные вздохи, вздымающие его грудь. Я сглотнула, расслабляя напрягшееся тело, и прижалась к нему, больше не закрывая глаз. Сделаю это — и вновь увижу Лору. Я хотела, до жути хотела посмотреть ещё раз в её зелёные глаза, но не в том страшном сне. Там она закрывала их навсегда.

— Это опять была она, — просипела я еле слышно в грудь мужчины.

— Я знаю, — сказал Бэл, поглаживая меня по голове. — Они все остались позади, Мирра. Лора, Грувия, стража императора и наш дом.

— И мама… Почему мы не взяли её с собой, Бэл? Вдруг это была ошибка… Мы бы отправились в Низший мир вместе.

— Это невозможно. Если хочешь опять увидеть её, мы должны найти место, которого нет ни на одной карте. Прошу, не теряй связи с действительностью. Времени на скорбь у нас нет.

Бэлморт не разговаривал со мной днём. Он был занят дорогой и игнорировал мои вопросы, но ночью, после приступов, утешал меня, как мог. Давал силы двигаться дальше.

— Мы не отправимся в Низший мир, да? — спросила, прочищая сухое горло. Неимоверно хотелось пить. — Ты обманывал, когда говорил, что туда тебя тянет сердце?

— И да, и нет.

— Ненавижу, когда ты отвечаешь так.

— Не хочу обманывать тебя.

— А я просто хочу домой. Забрать маму и снова жить в нашей деревушке. Почему ты не можешь отвести нас туда?

— Не будет никакой вашей деревушки, Мирра. И Низшего Мира тоже не будет, если мы бросим всё и отправимся жить туда.

— Второй этап очищения, да? — прошептала я, вспоминая слова Графии.

— Я бы хотел провести последние годы жизни с тобой, маленькая нэсса, наслаждаться каждой минутой в твоём обществе, видеть улыбку на твоём лице. Но сохранить жизнь тебе я хочу больше. Тебе и всем детям Праотца. Даже лишенным дара и пламени в крови, это мой долг.

Он говорил, а мои веки постепенно снова тяжелели. Очищение, Праотец, Низший мир… Всё это отдалялось от меня, становилось неважным, непонятным. Почему все вокруг говорили об этом? Почему кто-то хотел зла обычным людям?

Мы встали до рассвета. Бэлморт опять казался погружённым в себя и редко заговаривал со мной, словно не мог отвлечься от своих мыслей.

Изредка поторапливал и спрашивал о состоянии ноги, но не спешил отвечать на вопросы. И это невероятно злило меня.

— Бэл! — в который раз начинала я, приваливаясь к старому иссохшему дереву. Казалось, жизнь покинула его ещё до моего рождения. — Мне нужны ответы.

— Да? — отзывался он с опозданием после нескольких долгих секунд моего пристального взгляда.

— Во-первых, куда мы идём? Молочный лес становится реже, даже мне это понятно. А во-вторых, какого драхха ты лгал мне?

Мужчина раздраженно отвернулся, прислушиваясь к чему-то в глубине леса.

— Мы ищем одну драконицу, — уклончиво ответил он, увидев, что я не свожу с него взгляда. — Она поможет найти ответы на все вопросы. Я сам много чего не знаю, Мирра. Я лишь хочу избежать жертв.

— Допустим. А второй вопрос?

— Почему я дракон? — он выгнул широкую бровь. — Родился таким. Ты в мире драконов, Мирра.

Я зашипела от злости.

— Ты просто ужасен!

Следующие часы я не сказала ему ни слова.

Зелёные луга простирались прямо перед нами, позади рассеивались остатки белёсого тумана и холод Молочного леса с редкими иссохшими деревьями. Впереди всё бурлило жизнью. Бабочки, цветы и яркое солнце, заставляющее Бэлморта щурить глаза и делать ладонью козырёк прямо над ними. Я ловила себя на том, что засматриваюсь на него, а потом вспоминала все ужасы предыдущих дней и старалась заткнуть свои чувства куда подальше.

— Мирра, не останавливайся, — его голос был до того безжизненным, что мне стало больно. Ни намёка на былые разговоры, Бэл словно принял на себя груз ответственности за всё на свете, убежав со мной из замка Кайонела. Будь неладна вся эта драконья свора, ополчившаяся на нас!

— Бэлморт, — я прочистила горло и посмотрела на него очень серьезно. — Если Кайонел найдёт нас, я скажу, что ты спасал меня, как и все другие жители замка.

Мужчина посмотрел на меня с непонятной эмоцией в уставших глазах и лишь покачал головой:

— Ты ещё такое дитя, маленькая нэсса. Порой твоя красота вводит в заблуждение, но я слишком рано об этом забыл.

— О чём? — спросила я, пригладив юбки платья. Вернее то, что от него осталось. Спереди подол, обожженный нэс Грувией, едва доходил до колен, делая мой вид совсем недостойным нэссы. А сзади ткань волочилась по земле, загребая под себя листья и мелкие веточки. Что уж тут скажешь.

— О твоей наивности. Но так даже лучше. Возможно, я не доживу даже до коронации нового императора, но смогу выторговать жизнь тебе. Начнёшь её заново.

— Дурак, — буркнула я, не желая представлять этот мир без Бэлморта. — Ты же дракон! Ты сильный!

— Драконы не бессмертны, Мирра, — сказал охотник, и я поёжилась, мигом вспомнив тех здоровых мужчин, осыпавшихся кучкой пепла у ног Грувии.

− Мне жаль, что я втянул тебя в это смертельное приключение, девочка, − прошептал Бэл после долгих минут молчания. — Видит Праотец, не этого я хотел для тебя.