— Мирра, — охотник резко остановил меня, обхватив мое лицо ладонями. И поднял вверх, чтобы наши взгляды встретились. — Не паникуй, всё хорошо. Не вини себя ни в чём, мне это не нравится.

— Ну конечно, тебе ведь не приходится выбирать! — рявкнула я, стараясь не заплакать. Я уже чувствовала, как дрожит нижняя губа.

— Да уж пришлось, — вздохнул мужчина, прикрывая глаза. — Я бы хотел многое тебе рассказать, чтобы уберечь от душевных страданий. Ты не виновата в своих чувствах, слышишь? — он приник своим лбом к моему, и я почувствовала странное единение и покой. — Успокойся и доверься мне.

Я всхлипнула последний раз и слабо кивнула, кладя свои руки поверх его. Такие большие и тёплые. Шершавые, покрытые царапинками и трещинами от тяжелой работы. Дыхание Бэлморта переплеталось с моим, и я потянулась навстречу его губам. Чтобы неожиданно вдохнуть холодный воздух там, где ещё недавно был мужчина.

— Драхх, — тяжело протянул он, отшатываясь. Посмотрел на меня потемневшим взглядом, полным непонятных мне эмоций, а потом перевёл взгляд, бормоча себе под нос, — не хочу касаться тебя этими грязными руками…

— Что? — смущенно прошептала я, вновь пряча взгляд. А потом… Едва не завизжала, когда охотник присел на корточки и рванул на себя подол моего платья. — Бэлморт! — закричала я в ужасе, но мужчина уже поднялся, держа в руках небольшой лоскут.

— Не бойся, — произнёс он, быстро потянувшись к моему лицу.

— Ты… Зачем это? — недоверчиво спросила я, когда Бэлморт завязал мне глаза куском моего же платья. Я облокотилась на дерево, чтобы не чувствовать себя стоящей посреди кромешной тьмы. Пощупала шершавую крону дерева и вдохнула поглубже, уже ничему не удивляясь. Да, так спокойнее.

— Так нужно. Видишь что-нибудь? — спросил охотник, и я покачала головой. — Отлично.

Я услышала облегчённый выдох, а потом порыв ветра закружил шлейф моего платья, прошёлся по ногам, пуская мурашки по коже, и утих, будто его и не было. Оставил после себя лишь морозное покалывание на руках.

— Что там такое? — я потянулась к повязке, но рука Бэлморта в ту же секунду сомкнулась на моей.

— Всё хорошо, — его голос стал тише. Тише и… Из него исчезла былая грубость. — Просто побудь так немного.

Я неуверенно кивнула. А через секунду его ладони обхватили моё лицо, ставя ориентир в этой страшной тьме, губы приникли к моим, и из головы исчезли все мысли.

— Вальс солнца и огня всю жизнь мы наблюдаем,

Рождаемся с огнём и в нём же умираем.

Солнце светило ярко, и я блаженно щурилась, подпевая Лоре, пока та отрезала отсохшие бутоны цветов и медленно раскачивалась в такт своей детской песенке. Посыпала место среза голубоватой пыльцой и складывала красные цветы в корзину, на ходу теряя лепестки. Их подхватывал ветер, и часть из них долетала до подола моего платья. Укорочённого Бэлмортом. Я хихикнула, вспоминая тот день. После него я не ходила, а летала по замку, окрылённая новым чувством.

— Растём с огнём в крови, влюбляемся, летаем.

И Сфера для всех нас навеки будет раем.

Марта клюнула траву возле моих ног, и я погладила её вдоль гребня, пока отблеск золота на нем не заставил меня сощуриться. Ох уж эта сферийская мода.

— У вас неплохо получается, госпожа, — засмеялась Лора, поправляя юбки темно-синего платья. На руках её поверх чёрных перчаток причудливо блеснули серебряные лианы. Солнечно, сегодня было слишком уж солнечно. — Не помню точно, откуда взялась эта песенка. Сначала мой отец пел её перед сном, а потом она плавно перекочевала во двор и служила нам с друзьями считалочкой. И теперь уже не кажется мне такой убаюкивающей, как раньше.

— У нас во дворе считалочкой служила частушка о коровьих лепешках, — я пожала плечами, продолжая поглаживать ненасытную Марту — она поглощала тонны травы! — Так что эта мне очень даже нравится.

Лора посмеивалась, продолжая заботиться о своём цветнике. А я вновь засмотрелась на её работу, поэтому даже не сразу заметила перемещения Марты. А когда заметила — было уже слишком поздно.

Я закричала во всё горло и кинулась к курице на четвереньках, запуталась в юбках платья, но не успела предотвратить случившееся.

— Госпожа! — Лора выронила из рук корзину из-за моего вопля и тут же подбежала к нам, чтобы обнаружить меня сжимающей серый цветок на оторванной ножке. — Что случилось?

— Она… — слёзы потекли по щекам и закапали на землю. Я всхлипнула и показала служанке. — Она склевала его…

— Ох, — опечалено выдохнула Лора, поджав губы. — Тот самый цветочек…

— Вся наша жизнь — цветочный сад. А этот серенький цветочек… — Лора задумалась, разглядывая цветок, наколдованный для меня Рином на прощание. — Не знаю, откуда он тут взялся, но пусть будет символом целеустремленности и стойкости. Он здесь совсем один в чужой среде, прямо как вы, — она хихикнула, — но нашёл в себе силы прорасти и стать таким прекрасным. А теперь будет радовать вас, госпожа.

Так сказала Лора ещё несколько дней назад, веселя меня своим видением мира. А теперь Марта уничтожила единственное напоминание о Рине.

— Мне очень жаль, — вздохнула служанка, присаживаясь на корточки. — Вы очень трепетно к нему относились, да?

— Угу, — кивнула я. Хотела бы рассказать, что на самом деле он для меня значил, но не могла. Как для Лоры незабудки были напоминанием о её матери, так этот цветок возвращал меня к Рину и Низшему миру. Я надеялась, что таких здесь со временем станет много. Ещё был кулон, но… Кроме воспоминаний о Рине, я видела в нём ещё и нэс Грувию. Было сложновато бороться с желанием выбросить его с какого-нибудь обрыва или расколотить топором Бэлморта.

Лора одарила меня сочувствующим взглядом, а потом коснулась цветка:

— Может, ещё можно что-то сделать… Ох, был бы у меня дар моей матери, — бормотала она, а потом резко остановилась, нахмурившись. — Он… А ведь он действительно напитан даром, госпожа! Похожее покалывание на пальцах я чувствовала, когда касалась чего-то, сделанного моей мамой. Будто сама природа говорит с тобой…

В её голосе слышалось изумление. Она шокировано посмотрела на цветок, потом на меня. И потрясла головой, ещё раз касаясь серых лепестков.

— То есть его можно спасти? — я закусила губу, бережно держа цветочек.

— Не знаю, но цветы моей мамы не увядали, когда я срывала их, — Лора сложила пухлые руки на груди и задумчиво посмотрела на свою голубую полянку. — Госпожа, а хотите, сделаю для вас кое-что красивое?

Я вытерла нос рукавом платья и несмело кивнула.

— Помните, какой чудесный венок из драгоценностей был у императрицы Ламоры на одной из картин? — говорила Лора, разложив вокруг себя вялые цветы. — Раз уж ваш цветочек был варварски вырван из дома, — она укоризненно посмотрела в ту сторону, где скрылась Марта после моего крика, — давайте сделаем для него компанию. А из-за его магической природы он ещё и будет поддерживать в целости другие цветы и вернёт их к жизни.

— Ты умеешь плести венки из цветов? — удивленно спросила я, а потом почувствовала на себе скептический взгляд. Ну конечно, она умела!

— Это лучше всяких побрякушек, — кивнула служанка, а я тронула жемчужные бусины в своих волосах. Такие носила и нэс Грувия… Да, к драхху их! Я вырвала первую бусину под удивленным взглядом Лоры и кинула на землю.

— Они не помешают веночку, госпожа… — робко попыталась возразить Лора, но я уже расправилась со всеми украшениями. Тогда я хотела походить на нэс и радовать её, теперь к драхху всё.

Через несколько минут на руках у Лоры лежал приятно пахнущий венок из голубых цветов.

— Ну вот, — улыбнулась служанка, покрутив его в руках. — Сейчас примерим на вас, а потом я сделаю такой же вашей матушке.

Я хихикнула, представив маму, до последнего сражающуюся за свою новенькую драгоценную диадему. Она ни за что не расстанется с ней.

— Красивый.

— Теперь последний штрих, — Лора закусила губу, вставляя в венок цветок Рина. Теперь он возвышался над голубыми цветочками. — Ох, я прямо чувствую, как он пульсирует от магии и жизни, госпожа! Откуда же… — она нервно затопала ногой, бегая своими зелёными глазами по саду. А потом вдруг замерла, уставившись на меня. — Неужели…