Грача передернуло, когда он угадал в слежавшейся ветоши контуры продавленного от постоянного лежания маленького силуэта. Кровь. Пятна крови. Нет, это не кровь убитого бойца. Слишком далеко. Скорее всего, это кровь мальчишки. Стоит только догадываться, что ему пришлось вынести, находясь здесь, рядом с постоянно пьяными людьми, потерявшими человеческий облик.

– За это их действительно стоило убить, – произнес Костя, вспомнив бешеное выражение лица незнакомки, когда она появилась не крыльце, – Мрази!

Высказавшись, он отвернулся от трупов и вышел вон, борясь с приступом невольной тошноты. Останками займутся те, кому это дело поручат. Он же увидел все, что хотел и более оставаться здесь не намерен.

Оказавшись во дворе, он огляделся по сторонам и глянул в сторону улицы. Какой бы подозрительный шум здесь не произошел, сельчане не очень-то спешили разузнать, что случилось. Правильно. В нынешние неспокойные времена может быть себе дороже. Утвердившись в этом выводе, Грач сошел с крыльца и приблизился к телу Ангелины, застывшему на тропинке лицом вниз.

– Кажется, кому-то сегодня не повезло, – сказал он вполголоса, схватив тело женщины за шиворот и с усилием перевернув его на спину.

На удивление, та оказалась еще жива. Серое лицо еще дергалось в мимических судорогах, из приоткрытой щели посиневших губ пузырилась темная кровь. Глаза, подернутые мутной дымкой, вдруг слабо дрогнули, и на секунду в них появилась осмысленность.

– Мар…га…ри…та, – с трудом выдохнула умирающая, – Корнеева… Это… она…

Это оказалось последним, что смогла произнести Ангелина Барцева перед своей кончиной. Через минуту она закончила агонизировать и упокоилась окончательно. Серое лицо стало светлеть, пока не налилось мертвецкой восковой желтизной.

Грач следил за этим процессом со спокойствием человека видавшего всякое. Затем, убедившись в факте смерти Ангелины, поднялся с колен и тщательно отряхнул штанины. Теперь он знал имя отпущенной им незнакомки. Маргарита Корнеева. Где-то он слышал это имя.

Он достал из кармана мобильный телефон, однако звонить и делиться новостями не спешил. Обещал. Пройдет пятнадцать минут и Костя обязательно наберет номер Крутого, чтобы сообщить горестное для всех известие и имя той, кому это удалось осуществить. Но это потом. А пока… Пока он посидит в этой мертвой тишине, вслушиваясь то ли в шелест листвы деревьев, то ли в немой вой грязных душ отлетающих в преисподнюю.

Вторая половина дня, на удивление тех, кто наблюдал утреннюю хмарь, выдалась солнечной. Иван посмотрел вперед из-за спины сидящего на переднем пассажирском месте Назара и слегка зажмурил глаза от яркого серебристого отсвета нагревшегося асфальта. Потом перевел взгляд вперед и дальше, обходя вниманием виляющий зад впереди идущего автомобиля. Обычный дорожный пейзаж для этих мест. Извилистый дорожный путь, пролегающий меж двух зеленых стен густого леса, заросший травой и частыми клочками низкого кустарника кювет. По такой дороге хочется ехать неторопливо, наслаждаясь композицией езды и дышащего жарким теплом окружающего фона.

«Нет, – одернул себя Усов, – Неподходящее настроение для ответственного дня. Следовало бы подумать о предстоящей операции.

Такое несоответствие душевного состояния с теми задачами, что предстояло исполнить группе, преследовало с самого утра. Обычно молчаливый и скрытный, нынче Иван даже сам себе боялся признаться, что «играть в войну» его сегодня совершенно не тянуло. Борясь с этой «внутренней слабостью», он сегодня ходил сам не свой, переживал и хмурился, наблюдая за бодрыми сборами остальных членов команды.

«Экий вояка! – несколько иронично подумал Усов о Назаре, обладавшем изрядным опытом профессионального армейца и первым собравшим свой нехитрый скарб, состоявший из оружия и необходимого боезапаса, – Жаль до Рембо личиком не дотянул.

Словно заправский голливудский герой, тот уже упрятал специальный жилет с карманами, набитыми патронами и запасными обоймами под спортивную куртку, убрал за пояс автоматический пистолет Стечкина, и теперь, явно «рисуясь», принял героическую позу с автоматом наперевес.

Несмотря на несколько комичный момент, опаска все равно не отпускала. Помимо этого, из головы не выходило давешнее предупреждение Маргариты, добросовестно переданное им Серому и решительно отвергнутое тем, как несостоятельные выдумки после оправданий опера Пякина. Опаска, посеянная Корнеевой в его душе, не ушла. Она осталась и подспудно росла, словно семя, попавшее на благодатную почву. Возможно поэтому, Иван несколько сильнее обычного присматривался к мимике местного опера и прислушивался к его плоским шуткам, отпускаемым по всякому случаю, следил за взглядами мечущихся маленьких глаз, пытаясь уловить хоть какой-то подозрительный для себя намек.

Сборы группы оказались недолгими. Покончив с ними, бойцы взяли в руки оставшийся нехитрый скарб с вещами первой необходимости, умещавшийся в спортивных сумках и, поочередно покинув временное жилище, спустились во двор. Возвращаться сюда не планировалось. При удачном стечении обстоятельств, как предполагалось, бойцы «Кондора» вместе с освобожденным заложником прямо с места проведения операции должны были на двух автомашинах, предоставленных угодливым Пякиным, выбраться на федеральную трассу, ведущую через Уральский хребет в сторону Уфы и далее по ней следовать к месту назначения.

Во дворе их ожидали три автомашины «ВАЗ 21099». Две серебристо серых и одна бордовой раскраски. Не новые, но смотревшиеся достаточно «бодро».

– На красной поедет Пякин с водителем, – пояснил на вопросительный взгляд Усова Серый, – Он будет сопровождать нас до объекта, а затем, когда мы двинем оттуда на трассу, вернется назад. Надо же ему на чем-то добираться?

Присутствие опера с его подручными на месте предстоящей операции Ивану показалось явно излишним. За предыдущие несколько дней они достаточно изучили окрестности заимки, чтобы успешно ориентироваться там самим.

«А нужно ли это? – хотел спросить он, с новой силой проникаясь подозрениями, однако бригадир в это самое время уже повернулся к нему спиной, отдавая какие-то распоряжения.

Мучимый невысказанными подозрениями, Усов присоединился к группе, которой предназначалось ехать во второй машине группы, а учитывая то, что «девятке» Пякина предназначалось возглавлять кортеж, замыкающей. Неплохо с тактической точки зрения, если предполагать вероятность засады, о которой намекала Рита.

«Никогда не поздно подстраховаться, – подумал он мимоходом, усаживаясь между двумя другими бойцами на заднем сиденье автомобиля, – Если начнется стрельба, то останется вероятность отхода. Это будет нелишним при самом плохом обороте дела.

С подобными мыслями Иван не расставался на протяжении всего пути. То и дело смотрел за окно, хмурился и постоянно поправлял уложенный рядом «Узи», неудобно упиравшийся в коленку.

И все-таки, как ни был он насторожен, трагический момент фатально пропустил. Наверное, потому, что засмотрелся на мелькающую за окном череду деревьев. Впрочем, с его места было бы затруднительно сразу заметить то, что бордовая машина, возглавляющая их колонну, внезапно прибавила скорость, затем развила ее до максимума и, пока водитель следовавшей следом «девятки» среагировал, ушла в отрыв. Практически сразу же за этим событием и последовали первые выстрелы, обозначившие для группы начало конца.

«Звук станкового пулемета, – с неприятным холодком в груди определил Усов, уловив характерные звуки, – Если это так, то…

Убийственные трассеры пришли с двух направлений, перекрестились в воздухе, настигли ведущую машину и впились в ее корпус, нещадно взлохмачивая металлическую обшивку.

«Кинжальный обстрел, – отстраненно, словно со стороны, подумал наблюдавший за этим Иван, – Мгновенная крупнокалиберная смерть. Ни единого шанса.