Поколебавшись, она решительно исключила из стопки лиц мужского пола. Не настолько важно было скрыть факт переправки мальчика, чтобы сопровождающей его женщине загримироваться под мужчину. Тем более что, скорее всего, никто из похитителей не додумался до того, чтобы использовать фиктивные документы, удостоверяющие личность. Слишком мал промежуток времени, а, следовательно, и вероятность для проработки операции похищения до таких мелочей. И это только один из факторов, которые могли сыграть свою роль в развитии ситуации. Тут и спонтанность решений, и импровизация. К тому же, насколько свидетельствовали данные о возрасте фигурантов мужского пола, мало кто в здравом уме доверил бы им столь ответственную операцию. Так что, с долей уверенности, выражавшейся в мыслях девушки шестидесяти процентной степенью вероятности, сопровождала Данила именно женщина. Женщина в расцвете физической формы и, возможно, имеющая навыки применения психотропных средств для подавления воли мальчика. Этот логичный довод также склонял Корнееву к выводу, что переправкой вполне могла заниматься именно та самая метательница ручных стрелок, с которой судьба столкнула ее в школе.

– Уже лучше, – ободрила себя Рита, – Три не пять. Разберемся и докопаемся до истины.

Дальше пошло труднее, однако, не без успеха. Изучив все три «формы», она забраковала еще одну кандидатуру по той же возрастной причине. Оставались еще две и тут уже один дедуктивный метод не вытягивал. Требовалось что-то весомое, дабы остановить на ком-то одном свой окончательный выбор.

– Кто же из вас? – вполголоса произнесла девушка, держа перед собой две фотографии, – Блондинка или брюнетка?

Фотоснимки, сделанные для паспорта, как правило, отличаются своей невыразительностью и такой неконкретностью образа, что зачастую почти непригодны для детального конструктивного изучения. Так ей говорил один знакомый, подвизавшийся на нивах криминалистики. Корнеева не знала, прав он, или нет, но, разглядывая с разных ракурсов серые прямоугольнички копированных фото, в которые выглядывали лица незнакомых женщин, все равно никак не могла решить в чью-то пользу.

– Ну, хорошо, – сдалась она, не определившись в своих «симпатиях», и приблизила к себе изображение той, что держала в правой руке, – Так… Так… Антонина Петровна Клычкова, 1953 года рождения… Что сказать? Не старая еще… Угу-м… Прописана… Деревня Тюкалинка… Занятное название… Замужем… Трое детей…

Рита взглянула внимательнее на фотографию, на которой была запечатлена скуластая бабешка явно пролетарского происхождения с копной плохо убранных темных волос. Как-то не особенно она походила на ту подвижную особу, которая умело «укусила» ее в плечо ядовитым метательным снарядом. Наверное, не она, хотя…

Девушка еще раз всмотрелась в изображение и, словно пытаясь прогнать неопределенность, энергично тряхнула головой. Затем приблизила другую карточку и принялась вчитываться в данные. Блондинка с несколько вытянутым строгим лицом и широко раскрытыми, словно в удивлении, глазами смотрела на нее с бумажного листа. Ничего такого, что навеяло бы Рите хоть какие-то ассоциации. Может быть из-за того, что все те, кто хоть раз фотографировался на паспорт, стремясь к документальности образа, изображали себя неестественным образом. Искаженные строгими гримасами лица мало похожи на личность в действительности. Другое дело, что блондинка, судя по году рождения, была еще молода и, согласно данным с формы, детей не имела. Некая Ангелина Демидовна Барцева двадцати семи лет от роду, уроженка Омска. Не замужем. Значит, свободна в передвижениях и поступках. Из близких родственников в наличии мать, Валентина Ивановна, и родная сестра Нелли… Что? Нелли имеет ту же самую дату рождения? Близняшки? Очень интересно!

Она точно не знала, какое соображение заставило ее окончательно остановиться на Ангелине Барцевой. То ли это было наитие, то ли простое мановение судьбы, заставившей сделать выбор в пользу блондинки. По крайней мере, с той же решительностью, что и до сих пор, Рита отложила в сторону карточку с данными скуластой крестьянки из деревни Тюкалинки и осталась один на один с размытой фотографией удивленно глядящей блондинки. Решено! Может она допустит этим фатальную ошибку и упустит драгоценное время, однако именно Барцеву возьмет в немедленную разработку.

Приняв решение, Корнеева вскочила со своего импровизированного места для аналитических выкладок и подошла к окну. Затем выглянула из-за задернутой шторы и бегло осмотрела сумеречное пространство тихого двора. Пока ничего. Тишь и гладь. Впрочем, это пока для нее роли не играло. Наверное, из-за того, что в голове начал складываться план действий на самое ближайшее будущее.

Значит, близнецы… Она завтра же раздобудет на них более подробную информацию и начнет оперативную разработку по всем правилам. Медлить нельзя, потому что уже послезавтра истекает первая неделя отпущенного похитителями срока. Если дело сдвинется с мертвой точки и наметится прогресс, можно будет уделить внимание ребятам из группы. Складывалось нестойкое впечатление, походящее больше на фантазию, чем на реальное соображение, однако оно нашептывало о том, что группа недалека от того, чтобы влипнуть в историю. Хоть и конкуренты, но все-таки свои парни. Поглядим. Завтра действовать она начнет с раннего утра. Нужно по возможности экономить время. Однако автомобиль, доставленный ей Усовым, Рита трогать, пока не станет. Не станет до тех самых пор, пока в нем не наступит настоящая необходимость.

Решив таким образом, Корнеева почувствовала некоторое облегчение. А вместе с ним и ноющую усталость в теле. Захотелось лечь и уснуть. Поддавшись этому спонтанному желанию, она вернулась к кровати и бросилась в нерасправленную постель, поленившись раздеться, но, не поленившись упрятать под подушку заряженный пистолет. Спать! Все мысли, и детальная разработка планов останутся назавтра…

По обеим сторонам ровного накатанного шоссе со спринтерской быстротой мелькали колки деревьев и кустарника, временами, в соответствии со скоростью, убыстряя бег и сливаясь в почти сплошь зеленую пелену, наблюдаемую в боковые стекла автомобиля. Ощущение полета. То самое долгожданное ощущение, которое он в последнее время так жаждал испытать воочию. К которому так долго шел. Конец неудачливым стылым временам? Все минуло и осталось в прошлом? Этот вопрос он все еще продолжал задавать сам себе, опасаясь поспешить с ответом. Не сглазить бы.

Нет, иллюзий он давно уже не испытывал. Знал не понаслышке, что такое жизнь. Не добрая и не злая, скорее равнодушная к каждой из миллиардов человеческих душ. Холодная, как гильотина, которая обезглавит любого неудачника, не вовремя сунувшего под нее голову. Он, один из многоликих миллиардов, теперь вполне понимал беспринципность и неотвратимость этого процесса, но продолжал втайне надеяться, ожидать, когда улыбнется счастье. Именно счастье. По дурацки. Просто так. Это было такой же нелепостью, как вера в реальность сказок, но…

Укрепить такими рассуждениями силу пошатнувшегося духа Михаил не мог, но, к собственному удивлению, немного успокоился и вновь всецело углубился в стелющуюся перед ним серую бесконечную ленту дороги. Думы о прошлом не отпускали. В прочем, они и не отпустят, если есть что вспомнить, обернувшись через плечо на прожитое.

Себе врать не стоило. Да, он был уже далеко не тот Михаил Багин, когда-то ставший почти легендой и кумиром маленького уютного городка, затерявшегося на окраине Южного Урала. Давно уже исчез в прошлом тот подвижный и жилистый мальчишка-огонь, способный биться на ринге по двенадцать часов подряд и наголову побеждать ряды противников, зачастую более внушительных и мускулистых, нежели он сам. Побеждать не столько неисчерпаемой выносливостью, сколько необычайно сильным «пушечным» ударом кулака, неизменно повергавшим соперника наземь.