Коридор огласился детскими голосами и наполнился теми, кто эти голоса издавал. Дети. Разношерстно, но модно одетая ватага, оживленные лица, хохот и писк. Девушка заметила среди них Данила и, махнув рукой, начала приближаться к нему. Тот, заметив ее, в свою очередь, радостно замахал руками и стал пробираться навстречу.

– Липучка, как обстановка, – снова потребовал отчета голос старшего из рации.

Наверное, прошли стандартные пятнадцать минуть между сеансами связи.

– В норме, – коротко отозвалась Рита, приняв в сторону и пропуская плотную группу разновозрастных школяров, – Занятие окончилось. Взяла объект под опеку.

Приблизившийся мальчик оказался рядом с учителем и незнакомым господином, все это время продолжавшими беседу. Заметив Риту, он остановился и снова махнул ей рукой. Веснушчатое личико с широкой белозубой улыбкой. Та махнула в ответ.

«Сейчас начнет расспрашивать, что я делала вчера, – подумала она, глядя в улыбающееся мальчишечье лицо, – Даня всегда интересуется тем, что я делаю в мои редкие выходные.

Она и в самом деле относилась к этому мальчику почти с родственным чувством. После того, как Бельский принял участие в ее судьбе и ввел в свой семейный круг, Рита приняла Данила всем обездоленным сердцем и с тех пор находилась рядом почти неотлучно. Может из чувства благодарности, а может…кто знает почему… Тот относился к ней с изрядной долей взаимности. Наверное, из-за хронической нехватки женской роли в его воспитании и взрослении. Встречавшись после столь коротких и редких разлук, они неизменно подолгу болтали. Как дети, перебивая друг друга и прерывая речь громкими возгласами. Сегодня, приняв опеку над Даней от «постной дамы» уже в школе, она еще не успела поведать ему о своих последних похождениях.

«Было бы, о чем рассказывать, – чертыхнулась в глубине души девушка, невольно вызвав в памяти воспоминание о вчерашних безумствах, – Стыдоба и болезненное похмелье.

Ей почему-то и самой было неприятно вспоминать о недавнем приключении. Что-то в нем смущало. До сих пор. Подсознательно.

– Здравствуй, красавица, – эта реплика принадлежала тому самому респектабельному господину, что, беседуя с учителем истории, до сих пор находился к Рите спиной, – Как дела?

Образно говоря, у девушки сейчас едва не зашевелились волосы на голове. Перед ней, вынырнув подобием призрака из только что промелькнувших мыслей, встал Витольд. Явно загримированный и слегка состаренный, в слегка обвисшем костюме, характерном больше для людей более старшего поколения. Неудивительно, что она не сумела опознать его со спины.

– Ты?!!!!! – Рита не сумела выдавить из себя ничего, кроме этого слова.

– Я, дорогая, – с ослепительной улыбкой Витольд шагнул к ней и, воспользовавшись замешательством, обнял, – Не ожидала? А между тем, могла бы.

Запоздало среагировав, она резко оттолкнула его, однако в следующий момент, свистнув в воздухе, что-то сильно ударило ее в плечо. Словно зачарованная, она тупо уставилась на пробившую ткань джинсовой куртки и вонзившуюся в мышцы руки маленькую стрелку с ярким оперением. Такие с равным успехом можно использовать в специальных духовых пистолетах, либо метать вручную.

– Рита, – в стороне испуганно пискнул голосок Данила, однако сразу же смолк, явно пресеченный чьей-то рукой.

«Боже мой! – мысленно испугалась девушка, ощутив, как от места укола по телу быстро начинает распространяться волна онемения, – Как же это я сплоховала?

Она скосила глаза в ту сторону, откуда должна была прилететь стрелка и увидела там женщину в синем халате. Нет, это не была тетя Маня. Вместо нее, из-под всклокоченного парика, имитирующего седые волосы школьной уборщицы, смотрели глаза незнакомой, нестарой еще женщины. Смотрели с профессиональным прищуром, наверное, наблюдая за тем, как меняется лицо у новоявленной жертвы смертельного розыгрыша.

– Зачем? – поморщился в сторону подручной Витольд, – Поторопилась. Я бы сам. Хотя… Негоже собственноручно бить женщину, доставившую накануне столько удовольствия.

Если бы взгляды умели убивать, то он бы уже корчился на полу. Витольд же, заметив выражение ее глаз, только улыбнулся, подступив ближе и слегка подтолкнув рукой в грудь. Оцепенение охватило мышцы девушки уже настолько, что она не имела сил сопротивляться. Потому просто рухнула навзничь, больно ударившись затылком о пол. Словно куль. Глаза от удара широко раскрылись и так застыли, не в силах сделать обратного движения. В слуховые рецепторы ударили испуганные охи тех посторонних людей, что случайно оказались рядом. Криков никто не поднял. Видимо еще никто не понял, что произошло.

– Я знаю, что ты все слышишь и видишь, – сказал Витольд, нависнув над ее лицом сверху.

– Это пока, – подал реплику резкий женский голос неподалеку, – Доза так велика, что она скоро отключится окончательно и может вообще не прийти в себя.

– Ты добавила капельку нейропаралитического яда? – хмыкнув, поинтересовался Витольд, скосив глаза в сторону не попадавшей теперь в остановившееся поле обзора Риты «псевдо-уборщицы», – К чему? Что за кровожадность?

– Для верности, – последовал короткий ответ, – Такой коктейль быстрее всего ликвидирует потенциальную угрозу. А вынесет ли ее организм жертвы – это уже сугубо личное дело. По крайней мере, пока, желаешь ты того или нет, она все слышит, видит и запоминает.

– Это не страшно, – усмехнулся лик Витольда, – Никому не успеть за ходом придуманной мной пьесы. Через две недели все закончится. Благоприятно для меня и не очень благоприятно для Бельского. Конечно, если он станет упрямиться, – он повернулся в другую сторону, – А ты чего застыл? Тащи мальчишку через черный ход к нашим ребятам. Сопротивляться и кричать он не сможет, потому что укол уже начал действовать.

«Наверное, это учитель, – утвердилась в своей догадке Рита, – Подкупив, а может и, напугав его, Витольд с сообщниками получил беспрепятственный доступ в школу. Теперь, повязанный с ними, историк сделает все, что требуется.

– Хорошо, – удовлетворенно высказался блондин, проводив глазами того, кто утаскивал несчастного мальчишку, после чего вновь обратился к Рите, – А тебя напоследок я могу только поблагодарить за то, что выболтала недостававшую мне информацию. Без нее я бы, наверное, не смог провернуть операцию так гладко. Бойцы из вашего отряда охранения не успеют и глазом моргнуть, как я уже буду на безопасном расстоянии. Адью, крошка.

Он запечатлел на ее покрытом испариной лбу картинный поцелуй, после чего кивнул «лжеуборщице» и исчез из виду. Только легкий звук их шагов, вскоре утонувший в гомоне обступивших лежавшую девушку испуганных школьников, сказал о том, что ее оставили в покое.

«Уходят! – пронеслась в ее голове испуганная мысль, – Уводят Даню!

Наверное, именно эта мысль подстегнула скрытые резервы ее организма. Вопреки утверждению выдававшей себя за уборщицу женщины-стрелка, она, собрав всю свою волю в кулак, сумела принять сидячее положение и, в поисках опоры, привалиться к стене. Затем сантиметр за сантиметром подняла непослушную руку и заставила ее нажать на кнопку переговорного устройства рации.

– Это Липучка, – произнесли губы, которых она больше не чувствовала, – На помощь…срочно на помощь…

После этого силы оставили Риту и она снова повалилась на пол. Белый, плохо выкрашенный потолок школьного коридора вдруг принял над ней вращательное движение. Постепенно усилившееся, это движение тщательно перемешалось с резкими испуганными выкриками из радиостанции, после чего превратилось в мигающее пятно и исчезло совсем, оставив только одну темноту.

Снова спокойное утро, заполнившее голубые безоблачные небеса над едва проснувшейся Москвой нежными розоватыми отсветами вызревшей зари. Приятное ощущение покоя и полного успеха в делах. Если так дальше пойдет, то скоро его мечты сбудутся, и он перейдет на более высокую ступень власти. На ступень более высокую, чем может предположить Сазон Прямой, не так давно от имени сибирского воровского сообщества официально отказавшийся от взаимовыгодного альянса. Глупец! Недальновидный глупец! Он не смог разглядеть всех перспектив, которые станут достижимы в этом случае. Спору нет, «блатные» в нынешние времена и без того живут вольготно. Творят свои дела свободно и безнаказанно. Ослабевшая государственная власть не имеет сил вмешаться и довольствуется теми крохами, которые ей бросают на откуп. На «отвяжись». Но, если бы главный авторитет сообщества умел заглядывать дальше собственных нужд, то он, несомненно, увидел такое, от чего бы у него захватило дух. Непременно бы захватило.